Специалист по арамейским языкам Сергей Лёзов так охарактеризовал теологию:
«Там ответ известен заранее, а решение нужно подогнать к нему исходя из требований момента и ситуации. Это другой тип интеллектуальной деятельности. Я этого не понимал, когда пускался на дебют. Когда я пришёл в христианство, я почему-то думал, что это поиск, исследование своего рода. Но это скорей обретение, за счёт принятия ряда заведомо произвольных посылок и невероятных допущений. Это неинтересно. Как остроумно заметил мой друг филолог Яков Эйделькинд в рецензии на «Попытку понимания», в текущем христианстве «утрачена мифологема поиска».
Налицо некоторое недоразумение. Если под «поиском» имеется в виду стремление обнаружить отсутствие Бога, то, конечно, такой поиск с христианством — текущим или стоячим — никак соединён быть не может. Считать великим художником такого, который стремится перестать рисовать, иррационально.
Теология есть поиск и исследование, но внутри христианства. Она похожа на поэзию, которая функционирует внутри прозы, а не внутри бальных танцев или физики. Возможна религия вовсе без теологии, как возможна проза без поэзии. Впрочем, в реальности нет религии, тем более, нет веры без теологии. Просто «теология» — это всякое живое слово о Боге, но слово родилось в античности и обозначало приложение методов античной философии к религиозным вопросам. Только вот рождение слова очень редко определяет его значение. Кто сказал о «Тео» свой личный «логос», тот и «теолог». А кто о Боге говорит заученными формулами, тот так же не поэт, как не поэт человек, сочиняющий четверостишия по случаю дня рождения друзей и родных, как всего лишь рифмоплёт карьерист, сочиняющий рифмованные оды начальству.