«Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла» (Ио 17:15).
«Понерос» тут может быть и «зло», и «злой», «злодей». Браун считает, что речь идёт о персонаже, потому что в 1 Ио 2:13-14 говорится о юношах, которые победили злого, и понятно, что речь идёт не о победе над абстракцией.
Кстати, фраза «Я написал вам, отцы, потому что вы познали Безначального. Я написал вам, юноши, потому что вы сильны, и слово Божие пребывает в вас, и вы победили лукавого» (1 Ио 2:14) — классический параллелизм. Вторая половина чуть изменяет первую. Бороться со злодеем — дело молодости, а зрелость — познаёт Бога.
Эх! Если бы…
Иоанн приводит конкретный пример: Каин «был от лукавого» (3:12). Молод был… Завидовал…
Синодальный перевод предпочитает видеть в «лукавом» абстракцию:
«Мы знаем, что всякий, рождённый от Бога, не грешит; но рождённый от Бога хранит себя, и лукавый не прикасается к нему. Мы знаем, что мы от Бога и что весь мир лежит во зле» (5:18-19).
Тут перевод противоречит сам себе: в первой фразе «понерос» — некто, кто пытается прикоснуться, а во второй — нечто, в чём лежит мир.
В греческом предлог «эн» чрезвычайно многозначен, как и подобает предлогу, может означать и «внутри», может означать и «посреди». «В то время», «выступал перед народом».
Что до «лежит», то в греческом всё сложнее. «Эн кейтай» может означать «находится во [власти]». Лежит поверженный — то есть, мир повержен к стопам злодея.
В любом случае, мир — «космос» — отличен от «зла», «злодея».
А человек отличен от «мира».
Тогда «космос» — то, что мы сегодня называем «среда». Человек — продукт среды? Материально, душевно — конечно. Но если мы веруем в Бога и веруем в себя как образ Божий, то мы не только продукт среды. Вот почему спасение не в том, чтобы со свистом — на небо, а в том, чтобы с молитвой — на земле. В мире, но не под властью зла. Среда — повержена, а человек повержен, да не совсем.
В «Отче наш» ровно то же — «избавь от искушения» это именно «не забирай на небо, но забери из-под власти злодея». Это и есть «Царство Божие приблизилось». Приблизилось настолько, что может меня лично поднять до моей свободы, хотя не настолько, чтобы ликвидировать моего рабовладельца. Приблизилось настолько, что для меня может быть сделано исключение: вокруг искушения, испытания, апокалипсисы, а у меня тишь да гладь, Божья благодать. Если я молюсь.
Так ведь и Иисус не командует, не раздаёт вакцину от рабства и греха, а молится.
Молитва — как электрический ток. Церковь — электрическая сеть. Душа — лампочка. И если молитва светится, то какие искушения-покушения? Мы светим!
