Австралийский литературовед Брайан Инсиньери в 2002 году выпустил монографию о евангелии от Марка, над которой работал 9 лет. Он считает, что евангелие было написано после разрушения Иерусалима Титом, для утешения верующих.
В предисловии Инсиньери напоминает, что уже в 1892 году Мартин Келер указал, что «евангелия это источник верований христианского сообщества, а не слова и деяния Иисуса» («Gospels as sources for the beliefs of the Christian community rather than for the words and deeds of Jesus»). Правда, он почему-то ссылается не на книгу Келера, а на рассказ о Келере современной исследовательницы.
Разумно ли такое противопоставление? Возможна вообще биография, которая пишется «в пустоту», строго объективно, как репортаж? В конце концов, даже если бы Иисус написал сам какой-то текст, можно было бы сказать, что это Его подлинные слова, а не риторическая речь, ориентированная на какую-то аудиторию и уже поэтому не вполне «личная», «подлинная»?
Являются ли «подлинными» слова Сократа, переданные Платоном или Ксенофонтом? По логике Инсиньери и других гиперкритиков, очевидно, нет. Впрочем, это более широкая проблема: современные историки часто переоценивают «социальные», «риторические» и прочие функции текстов и их бытования. Автор исчезает, да и слушатели не появляются, а есть лишь «социальный феномен». В сущности, тут происходит нечто в том же роде, что Маркс сделал с людьми. Нет людей, есть лишь экономические отношения.
Говорил Иисус: «Исполнилось время и приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие»?
Подход к евангелиям как к сугубо социальным явлениям отвечает: «Не могу знать» и «не имеет ни малейшего значения».
Осталось подождать, пока исчезнуть верующие. Тогда исчезнут «новозаветными», «библеисты», в университетах и институтах переключатся на изучение тик-тока или этикеток от молока, да и сейчас уже переключение идёт полным ходом, но какие-то деньги «на Христа» ещё подают.
Говорил это Христос. Более того, говорит. Что Он имеет в виду? Насколько «в виду» Иисуса расходится с «видом» Марка или Васи Пупкина или любого современного читателя? Это обсуждаемо. Первично же, что вера есть, Бог не молчит, жизнь продолжается, и вечная жизнь продолжается тоже.
А Келер, кстати, был верующим, христианином, и чётко отделял «хисторицитет» от «гешихте», историю как историографию, словарь-справочник, от истории как огромного пространства человеческого общения, строящееся от поколения к поколению.
