«Они отвечали: можем. Иисус же сказал им: чашу, которую Я пью, будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься; а дать сесть у Меня по правую сторону и по левую — не от Меня [зависит], но кому уготовано» (Мк 10:39-40)
Английский писатель Клайв Льюис попытался переложить Евангелие для детей, используя не собственно евангельские — для детей тогдашней Англии абсолютно скучные, «церковные» — образы, а используя образы античной мифологии. Мифология эта тоже была, конечно, занудством, но уже не церковным, а школьным. Несчастных детей заставляли заучивать древнегреческие имена и мифы, восторгаться античным китчем, — «классическое образование», будь оно неладно. Что ж, оно всё же было лучше церковно-приходского образования тем, что в Аполлона веровать не заставляли, а в Христа требовалось веровать.
В одном пункте, впрочем, две мифологии пересекались — это был стул. Точнее, трон. Бог Библии восседает на троне, Христос говорит, что сядет на троне судить мир, и у Льюиса апофеоз — в тронном зале:
«Через широко распахнутые двери в восточной стене послышались голоса сирен и тритонов, подплывших к берегу, чтобы пропеть хвалу новым правителям Нарнии. И вот ребята сели на троны, и в руки им вложили скипетры, и они стали раздавать награды и ордена своим боевым друзьям: фавну Тамнусу и чете бобров, великану Рамблбаффину и леопардам, добрым кентаврам и добрым гномам, и льву — тому, который был обращен в камень. В ту ночь в Кэр-Паравеле был большой праздник: пировали и плясали до утра. Сверкали золотые кубки, рекой лилось вино, и в ответ на музыку, звучавшую в замке, к ним доносилась удивительная, сладостная и грустная музыка обитателей моря»
Извинить детей, которые с удовольствием восседают на тронах, может одно — они дети. Когда же ученики Иисуса просят у Него привилегии сидеть на тронах поближе к Нему, их может извинить примерно то же самое — они всего лишь ученики, жили они две тысячи лет назад, были во многих отношениях инфантильнее современных людей.
Конечно, большинство современных людей не слишком современны или современны не во всём. Для счастья многим необходимо оказаться на троне — выше всех. Нет, не для того, чтобы унижать тех, кому местечка на троне не досталось. Чтобы милостиво награждать, поощрять... тьфу, какая гадость!
Если в чём-то и виден рост Царства Божия, то в том, что теперь уже большинство (хочется верить) людей относятся к тронам как к пережитку прошлого. Любопытно посмотреть на трон в музее, забавно оказаться перед настоящим королём на настоящем троне, но всё же это аттракцион, игра, понарошку. Если уж счастье как-то связано со стулом, то это стул в кафе, где сидят все за одним столом, никто никого не одаривает куриной ножкой, никто никому не посылает чарку царскую медовую. Кто что хочет, тот это себе и заказывает, — и если это индивидуализм, то да здравствует индивидуализм. А мечтания про трон, на котором я сижу и подарки дарю, это как мечтания про то, что я умру, и учителя будут за гробом идти и плакать, что проглядели такого гения... Трон — это гроб-трансформер, который ещё не разложили до конца.
И людям нечего делать на тронах, и Бог не на троне, и не царь, и спасение не подарок, и ад не дыра подземная. Мир иначе устроен, Бог иначе Бог, и мы, образа Божии не тем, что у нас з...ца для сиденья, а тем, что у нас сердце для любви. Так что, когда Иисус говорит, что Он за рассадку на тронах не отвечает, Он не лукавит. За неё отвечает сатана — потому что на тронах только в аду сидят грешники, и даже не подозревают, что они мучаются...
