«На другой день народ, стоявший по ту сторону моря, видел, что там, кроме одной лодки, в которую вошли ученики Его, иной не было, и что Иисус не входил в лодку с учениками Своими, а отплыли одни ученики Его» (Ио 6:22).
«Другой» — пример хорошего перевода, потому что «другой» может означать и «следующий», и вообще «иной» (может означать и «второй»).
Фраза вообще несколько корявая из-за слова «видел». Следовало бы написать «понял», но отождествления понимания и видения и в наше время вполне традиционно. Люди не увидели, а поняли, вспомнили, что накануне видели только одну лодку, причём Иисуса в ней не было.
На греческом тут в первой половине фразы не «лодка», а «лодочка», «плоярион», хотя в предыдущих фразах слово дано без уменьшительного суффикса. Правда, в рукописях в этой фразе встречается и «лодка», но Браун разумно полагает, что таким образом переписчики устраняли странное слово. Почему лодочка-то? Браун отвергает предположение Бернарда о том, что ученики сменили лодку, но своего объяснения не предлагает. Можно осторожно предположить, что Иоанн хочет подчеркнуть, как легко буря могла потопить эту посудину.
А так, от сердца: если даже в пятипалубном лайнере нет Бога, то лодчонка это утлая, посудина, в которую ни одну Ионе не стоит плыть. С другой стороны, а как не плыть, если плыть надо? Плыть плыви, но не занимайся самообманом: рисковое это дело. Так что сравнение Церкви с кораблём удачно не тем, что противопоставляет корабль тем, кто барахтается за бортом в волнах моря житейского, а тем, что напоминает: Бог тоже может оказаться за бортом Церкви, и тогда суши весла и оглядись: кораблик не тонет, потому что его Бог хранит или потому что это просто флюгер на шпиле?
