Уффельман даёт оригинальное объяснение идее, будто Иисус не смеялся:
«По словам Иоанна Златоуста, смех не представляет собой свободного порыва, а свидетельствует о необходимости и несвободе — а ей Христос подвержен не был» (С.164).
Что Иисус не смеялся — идея древняя, но не евангельская, и есть исследования о смехе и юморе в Новом Завете (и в Ветхом, типологически они одинаковы).
Любопытно другое: у Златоуста абсолютно нет (в тексте, на который указывает Уффельман) слов о том, что смех связан с несвободой. Вообще нет. Как такое возможно в докторской диссертации — непонятно.
Тем не менее, сама идея о связи смеха с несвободой любопытна. При этом как раз Уффельман должен был бы защищать идею, что Иисус смеялся, потому что вся книга Уффельмана о сравнении Иисуса с рабом. Раб несвободен, поэтому раб смеётся с куда большим основанием, чем рабовладелец. То, что написал раб Эзоп, никогда бы не написал рабовладелец Эзоп.
Смех Иисуса — это именно смех бессилия и несвободы, это ирония и самоирония, самые печальные, оборонительные стратегии смеха.
Именно об этом писал Златоуст, причём Уффельман эти слова цитирует, но не понимает: «Не смех — зло, но зло то, когда он бывает без меры, когда он неуместен. Способность смеха внедрена в нашу душу для того, чтобы душа иногда получала облегчение, а не для того, чтобы расслаблялась».
Смеялся Господь, смеялся, «горьким смехом». Как смеётся тот, кого бьют. А над ним смеялись — насмехались — те, кто Его бил. Как есть Муравьёвы-вешатели и Муравьёвы-повешенные, так есть смеющиеся-бьющие и смеющиеся-избиваемые.