Я отталкиваю людей своей категоричностью и резкостью?
Христос-тест. Господь отталкивал от Себя людей?
Ещё как. И уходили, и один в конце концов остался, и никакие адвокаты не дежурили с микрофонами, чтобы запечатлеть и распространить.
Это не означает, что категоричность и ригоризм обязательны для христианина. Конечно, нет. Тем не менее, когда в стране, на которую с презрением и ненавистью смотрит четверть человечества, тебя обвиняют в том, что ты слишком категоричен в проповеди добра, звучит это странно.
Страна конформистов, вяленых воблушек, обслуги людедского режима, — и эта страна жаждет, чтобы к ней были добрее, чтобы ей трындели про то, как космические корабли бороздят просторы Большого театра...
Страна, где каждый в той или иной степени государственной служащий, солдат, чинуша, вольно, невольно или безвольно, а внёс свой вклад в милитаризм и несвободу, — и все такие жаждущие утешения и умилительности.
Да вашу ж душу, нас надо серной кислотой крестить и соляной кислотой причащать, а вы хотите розовой воды с мускусом! Вы хотите Страшного суда с притопом и хороводами — ну как же, любов, любов, любов!
В стране, где докатились до такой оппозиции, которая трусливо шлялась по улицам, повизгивая, что она, мол, вовсе не оппозиция, она просто цветочки нюхает... Она просто за диктатуру, но без коррупции... А потом вся целиком снялась и смотала в Париж и Вашингтон и теперь оттуда повизгивает, за что заплатят, а платят за «смерть русским».
Кто остался, ещё более гаже. Все делают вид, что не они учили, стригли, обшивали этих солдат и генералов. Не они обзывали Новодворскую экстремисткой и радикалшей.
И вот к ним — подобрее? Вот из них себе аудиторию собирать?
Ну уж увольте.
Да, я за общение. Но именно человек, который за общение, против фальсификации общения. Устроиться пассивными наблюдателями-потребителями как в цирке и лениво хлопать — аймаладца... И совесть чистенькая такая — мы ж похлопали! Мы 160 миллионов раз посмотрели кино против золотого унитаза, значит, мы не виноваты, только один унитаз виноватый! А сделать мы ничего не можем...
Да, сделать и я ничего не могу. Но я хотя бы могу назвать чёрное чёрным, а белое белым. А вы чёрное чёрным назвать, может и готовы, хотя не всякое чёрное, а уж серое назвать серым вы затруднитесь, а уж назвать белое белым, назвать свободу — настоящую, полноценную свободу — своим идеалом, вы точно не решитесь.
Ну и идите лесом!
Общение начинается с общения с собой, и человек должен уметь этим и ограничиваться. Да, хочется общения со всеми и с каждым. Но нельзя быть заложником у жажды и голода. Надо быть готовым умереть от голода и жажды, лишь бы не пить из копытца и не есть серой пайки ублюдочного фрондёрства.
