«И не введи нас в искушение».
Эта фраза — повторение фразы «Да придёт Царство Твоё». Повторение «вывернутое», «отзеркаленное».
«Искушение» — не однократное событие. Искушение — ландшафт, страна. Сторона. Страна Искушений и Страна Божья.
Вот идёт женщина. Мои глаза видят её в материальном пространстве. Но искушение не от глаз, искушение от сердца. Сердце перерабатывает впечатления, поступающие от глаза, как желудок перерабатывает еды, поступающую в рот. Сердце создаёт представление о том, что женщина и я находимся в стране, где отношения между людьми построены на доминировании, конкуренции. Не между мужчинами и женщинами — между мужчинами. Женщины всего лишь призы победителям. Обладать женщиной — как обладать призовым кубком.
Может быть другая страна. Тут тоже всё на конкуренции, но тут равенство, мужчины и женщины одинаково участники борьбы, призом может оказаться любой.
В Царстве Божьем вообще нет деления на мужчин и женщин, такая вот незадача. Любовь есть, а конкуренции нет, борьбы нет, включая борьбу полов.
Аскетика, стоицизм, целомудрие — это не Страна Божья, это Срединное Царство, вполне человеческое. Тут человек сам организует пространство вокруг себя так, чтобы не было похоти, агрессивности, доминирования, обладания, неравенства.
Так это я ввожу себя в искушение? От меня зависит, смотреть с вожделением или просто смотреть, по-разному смотреть, ведь все люди разные, все мгновения разные?
Страна искушений существует и без меня. Сатана искушает Спасителя в пустыне — но не Спаситель же придумал сатану и искушения. Спаситель всего лишь стал человеком, а человек способен видеть мир под таким вот сатанинским углом зрения. Есть в мире какая-то гнильца, перекошенность, и нормальный человек старается это учитывать и ходить так, чтобы не поскользнуться. Делает поправку на коэффициент искушения, чтобы не впасть в него. Или в неё.
Без меня существует и Страна Божия. То же творение, только без перекошенности и гнили.
Когда все аскетические дела сделаны, обнаруживается, что толку от них мало. Точнее, есть какая-то упругость в человеке, и дальше определённой точки человек себя отрегулировать не может. В принципе не может, как вода в принципе не может быть сжата более определённого уровня, причём довольно небольшого.
Так Бог должен удержать нас от вхождения в страну искушений или должен помочь нам пройти через неё?
А Бог должен помочь нам войти в Страну Божью или Бог должен натянуть на нас Царство Божие как удав натягивает пасть на мышонка?
Царство Божие приближается как бульдог, как бульдозер или как женщина к мужчине, как мужчина к женщине?
Ну как же — Песнь Песней, Иисус Жених и так далее. Не бульдозер!
Если мы переправляем «удержи меня от искушения», тогда надо переправить и «да придёт Царство Твоё» на «введи меня в Царство Твоё». Это же сообщающиеся сосуды, это как негатив («не введи») и позитив («да приодет»).
Сложно? А кто сказал, что свобода, любовь, человечность — просто?
Почему Царство Божие как локоть — «приблизилось», а не укусишь? А Страна Искушений — наоборот, вроде далеко, а кусается?
Потому что нет стран и сторон. Есть Бог и человек, живые, любящие, ссорящиеся и мирящиеся. Один Бог и миллиарды человечеств — каждый человек есть особое человечество, и всё человечество есть один человек.
Бог вводит в искушение? Да — простейший пример Христос. «Да минует Меня Чаша сия». Пройти мимо Голгофы — искушение? Ещё какое! Хуже быть не может. Но это же не Бог вводит в искушение, это Бог входит в искушение. Это Царство Божие искушается — победить легионом ангелов или победить ненасилием, кротостью, любовью.
Это искушение продолжается — для людей. Ты хочешь в Царство Божие или оторвать голову врагам?
Твой выбор.
Вводит Бог в искушение, вводит — когда творит мир и человека. Вводит Бог в искушение, вводит — когда приближается к человеку в Своей божественности, в Своей тишине, в Своей любви. Приближение Царства Божьего и вводит человека в искушение — ну, если Царство Божие приблизилось, так можно и расслабиться теперь… Тут и начинается разгул насилия. Для нечистого сердца «расслабиться» означает возможность, допустимость насилия над другим. Для чистого сердца, как для непорочного сердца Иисуса, сила — это всегда любовь, которая слабость и поражение, если глядеть на мир изнутри страха, неверия, агрессивности, злости, и которая просто любовь, если глядеть на мир из Царства Божьего, которое человек впустил в себя и которое в ответ пускает в себя человека.
