«Иерусалима, Идумеи и из-за Иордана. И живущие в окрестностях Тира и Сидона, услышав, что Он делал, шли к Нему в великом множестве.» (Мк 3:8)
Евангелист перечисляет не национальность пришедших, а место проживания. Ему неинтересна национальная, она же религиозная, принадлежность слушателей? Может, он ещё и нормальный человек, то есть, космополит, для которого «еврей», «грек» и пр. слова бессмысленные? Вряд ли. Скорее, наоборот: кто не еврей, тот для Марка — и его слушателей — не существует. Точнее, не существует, когда речь идет о самом заветном — а тут речь идет о самом заветном в самом буквальном смысле слова.
Это не ксенофобия, это ситуативное восприятие мира. Во многих детективах убийцу никто не замечает, потому что он притворяется почтальоном, официантом, уборщицей, которых «обычные люди» словно выключают из картины мира. Уборщица, в свою очередь, не заметит и генсека ООН, если только тот не будет в грязных ботинках. В разных ситуациях человек замечает разное, ничего ужасного в этом. Ужасно, если восприятие мира не развивается, если ситуации не расширяются так, чтобы всех охватить. В этом эпизоде максимальное сужение. Если во главе с Моисеем евреи двигались прямо и даже вверх — Иерусалим ощущался вершиной мира, то здесь, в Исходе за Иисусом, люди буквально «стекаются», стекаются к морю, которое и не море вовсе, а озеро, к внутреннему морю, стекаются воронкой — именно так построено перечисление, по часовой стрелке с севера на восток, юг, запад и опять север. Это Исход внутрь, Исход в глубину, Исход в точку, после которой будет новый мир. Это словно песок, который совершает исход в нижнюю часть песочных часов.
