16 декабря меня свалило. Головокружение, тошнота и прочие неприятности. Скорая была, инсульта не нашла. В больницу я сперва решил не ехать, подожду.
Филип Енси с одним врачом написал книжку о том, как замечательно устроен человек. Мне всегда это было чуждо. Эволюция не в том, что человек совершенен, а в том, что человек может быть человеком. Докладываю в порядке репортажа: Бог в этом тошнилове рядом больше, чем во время счастья. Шлюз. Что будет дальше — всё равно с Ним. Всё, отключаюсь, благословений от Бога всем на всякое доброе дело, здоровья, мира, не тратить жизнь попусту!
Ночь прошла кошмарно. В итоге вызвали врача на дом, та вызвала Скорую, которая всё-таки отвезла меня в Боткинскую. В Боткинской... В приёмном покое меня поразила бутылка с жидкостью для дезинфекции под названием «Скиния» (похоже, кто-то обыграл созвучие с английском словом «кожа», от которого скин-хеды) и то, что меня четырежды спрашивали: «Православие?» Эдак утвердительно — ну, по морде же видно. То есть «Работающий?» «Протезы есть?» «Аллергия на лекарства есть?» «Православие?»
Вообще это, конечно, ад. Врачи злятся друг на друга, на пациентов не злятся просто потому, что относятся к ним абсолютно как к мебели. В отделении потолки в 4 метра. Единственный человек, который мне сказал «доброе утро» была таджичка, мывшая пол. По иронии судьбы, на стене как раз над нею висела картина (копия?), изображавшая таджичку с ребёнком, 70-летней, наверное, давности. Стоявшие у картины капельницы были то ли как скелеты дроидов, то ли как православные подсвечники...
Попытался восстановить цветность
