Яков Кротов

XIX век

См. национализм.

56 поколение

Вторая треть ХIХ в.

"Христианское учение в борьбе с рабством на первое место ставило права раба. Теперь же стало возможным бороться с рабством также во имя хозяина. Это борьба, в которой выгода и мораль не противоречат друг другу" (Токвиль).

*

Давид Ливингстон - символ викторианского поколения и, шире, символ той вершины, которой достигла вера в "христианство, коммерцию, цивилизацию" (этот девиз Ливингстона высечен на памятнике ему у водопада Виктории). "Миссионер, путешественник, филантроп, тридцать лет жизни отдавший евангелизации туземцев, исследованию белых пятен и запрету работорговли", - гласит надгробие в Вестминстерском аббатстве.

Ливингстон - один из первых примеров мифов, которые были созданы массовой культурой, "средним классом", его газетами и книгами. Культура эта была далеко не такой массовой, как полвека спустя, газетчики писали как эссеисты, а популярные книги напоминали трактаты, но в сравнении с той аристократической культурой, которая казалась единственной полувеком ранее, это была именно массовая культура. Ливингстон - газетный герой. Его создал Стенли, а ещё точнее - газета "Нью-Йорк Геральд". История мифа о Ливингстоне показывает, что бояться массовой культуры не надо - её мифы долго не живут. Массовая культура не существует изолированно от "элитарной", она несёт в себе не только азартный интерес к миру и восторг перед ним, но и не менее азартный скепсис, способность к самоанализу.

Образ бедного, жадного до знаний, глубоко верующего баптистского пастора, Альфреда Швейцера, матери Терезы и Юрия Гагарина в одном флаконе, несущего дикарям цивилизацию, рушится уже начиная с семьи. Семья была не просто нищей, семья была жертвой знаменитого "огораживания": ради разведения овец аристократы выгоняли шотландцев в города. В XIX веке восхищались тем, что Ливингстон (р. 19 марта 1813 года), работая подростком по 14 часов в день среди грохочущих ткацких станков, сумел выучить латынь и греческий. А надо бы ужасаться тому, что подросток работает, для освобождения из нищеты и невежества нужно учить два мёртвых и бесполезных языка. Африканские обряды инициации не так кошмарны. Главное же - встаёт и уже не уходит вопрос: Ливингстон стал путешественником, потому что любил чужие земли или потому что ненавидел собственную страну? Не была ли его религиозность таким же бунтом против окружающего викторианского ханжества, как безрелигиозность и антирелигиозность следующего поколения - того же Стенли, Стивенсона? Впрочем, религиозные декларации Ливингстона слишком стандартно патетичны, чтобы им вполне доверять; примерно так же восторгался Христом его младший современник г-н Маркс - в школьных сочинениях.

Ливингстону, видимо, было совершенно всё равно, куда ехать и кем быть. Он сперва записался врачом-миссионером в Китай, но с ним началась опиумная война. Тут ему предложили ехать в Африку, из которой будущий тесть Ливингстона отчаянно призывал на помощь: мол, он каждое утро видит, как восходящее солнце освещает тысячи деревень, в которой никогда не бывало миссионера. Приехав, Ливингстон быстро обнаружил, что никаких тысяч деревень нет вокруг миссии нет в помине, и миссионеров никто, мягко говоря, не ждёт. За четверть века пастор Моффат обратил сорок человек, из которых половина потом вернулись к вере предков.

Обычная советского типа ложь, ложь конвейерная, ложь, вызванная постоянной потребностью в финансировании. Финансировали африканских миссионеров неохотно: в Африке, в отличие от Китая, не было ничего. Золото и алмазы тут нашли только после смерти Ливингстона. И Ливингстон лгал, когда, выпрашивая пособие у миссионерского общества, декларировал, что миссионер "прежде всего должен всеми зависящими от него средствами: путем проповедей, поучений, бесед, образования юношества - распространять евангельские истины". Миссионер-то должен, да Ливингстон хотел другого и наслаждался другим: путешествиями. Но и миссионерское общество тоже - вполне советского типа организация. Оно получало деньги, оно должно было их тратить, и в конце концов Ливингстона отправили в Африку, хотя пробная проповедь, которую он пытался произнести, длилась ровно полминуты (он просто сбежал с кафедры), а его чтение молитв сдержанно охарактеризовали как "своеобразное".

Миссионером Ливингстон оказался таким же фиктивным. За все годы в Африке он "обратил" одного человека, да и тот вскоре "отпал". С "коммерцией" дело обстояло лучше: первые годы, во всяком случае, Ливингстон в значительной степени финансировал свои путешествия сам, потому что совмещал исследования с торговлей, был одновременно и географом, и купцом. Английское правительство поддержало его лишь после того, как он стал популярен среди английской научной и коммерческой элиты, но денег давали недостаточно и всячески предупреждали, что о создании каких-либо английских колоний речи быть не может. Потому что ни золота, ни алмазов...

Из лозунга "христианство, коммерция, цивилизация" Ливингстон лучше управлялся с последними двумя ингредиентами. Впрочем, они сливались в "цивилизацию коммерции". Работорговлю Ливингстон хотел искоренить, заменяя её торговлей "нормальной", чтобы выгоднее стало продавать воск, слоновую кость, а потом и хлопок, кофе, сахар, чем людей.

Когда Ливингстон приехал в Англию в декабре 1956 года, он был встречен как триумфатор. Видимо, ещё и потому, что англичане болезненно переживали кошмар Крымской войны. Его книга о путешествиях по Африке вышла тиражом в 70 тысяч экземпляров, принеся ему фантастическую сумму в 12 тысяч фунтов стерлингов. Как миссионер он получал от межконфессионального Лондонского миссионерского общества 100 фунтов в год (850 рублей по тогдашнему курсу). Все деньги он вложил в подготовку дальнейших путешествий (а правительство и филантропы дали ему ещё 5 тысяч фунтов).

В августе 1872 года Ливингстона разыскал журналист Стенли - тоже англичанин, в попытке подняться с социального дна бежавший в Америку. Книга Стенли о его путешествии тоже стала бестселлером, хотя само путешествие было совершенно бессмысленным. Ливингстон никуда не "пропадал" - если не считать "пропажей" отсутствие газетных корреспонденций. Но в начинающийся газетный век отсутствие информации уже приравнивалось к смерти. Стенли казался Христом, воскресившим Ливингстона словно Лазаря. На самом деле, Ливингстон по прежнему шёл настречу смерти и вскоре после отъезда Стенли скончался - 1 мая 1873 года. Через месяц после его смерти неподалёку от миссии, где начинал свой путь Ливингстон, были открыты алмазные поля. Европейские державы ворвались в Африку, из которой с трудом вырвались только три поколения спустя, безуспешно пытаясь наглухо закрыть за собою дверь.

Ливингстону ещё повезло: в Африке о нём осталась хорошая память, остались и памятники, два города по-прежнему названы в его честь, а столица Малавии была названа Блантайр в честь родного города Ливингстона. Так что на макроуровне всё не так плохо. Но вот миф о "всегдашней доброте", даже о "добродушии" Ливингстона (прекрасный образец - его популярная биография на русском 1889 года) развеялся. Точнее, у Ливингстона безусловно был талант налаживать отношения с людьми, - но только с дальними. Этим он отличался от других "филантропов" XIX столетия, которые из лона семьи совершали погружения на социальное дно, общаясь с его обитателями как водолазы с рыбами. Ливингстон прожил необычайно - для путешественника по тогдашней Африке - долго именно благодаря тому, что разговаривал с местными обитателями как с людьми, а не как с "туземцами". Однако в отношениях с коллегами миссионерами, вообще с европейцами и с англичанами в частности, это была настоящая язва и неисправимый склочник. "Недоумки" - так он оценивал сотоварищей, несущих свет Христов по Африке. Ливингстон непрерывно конфликтовал и с исследователями (он был далеко не единственным; кстати, он так и не открыл истока Нила, к чему стремился). Он терзал помощников, изводил родного брата Чарльза, его злость и озлобленность переходили в устойчивое злопамятство.

Жена родила ему шестерых детей, но и сама умерла во время очередного путешествия, и детей Ливингстон не щадил - первенец умер в младенчестве, когда супруги месяц шли через Калахари, мучаясь от жажды. Так что вопрос о слезинке ребёнка для него не стоял.

Оправдать Ливингстона не трудно. Все его недостатки - типичные проблемы мужчин викторианской эпохи, которые позднее щёлкал как орехи доктор Фрейд. Большинство из них, в отличие от Ливингстона, умели держать себя в руках - то есть, попросту говоря, лицемерить. Однако же сколько приличных с виду господ могли, по мнению криминалистов, быть Джеком-потрошителем! Ливингстон лгал и лукавил, когда заявлял, что географические исследования есть лишь пролог для миссионерской деятельности. Но, во-первых, он лукавил, кажется, даже наедине с собой, а во-вторых, не надо было делать миссионерство непременным условием для помощи гениальному путешественнику.

*

Ратцингер в 2006 г. подписал декрет о признании "героических добродетелей" итальянского теолога свящ. Антонио Росмини (1797-1855 www.rosmini-in-english.org). Тот прославился в 1848 г. книгой "Пять ран Церкви": (1) отделение мирян от духовенства из-за латыни и невежества (2) плохое образование духовенства (3) отсутствие солидарности среди епископов (из-за национализма и статусных различий) (4) епископы не избираются, а назначаются светскими властями (5) Церковь всё еще под властью богачей, наследие феодализма. К тому же Росмини был за объединение Италии. И в итоге в 1887 году инквизиция осудила 40 пунктов его книг.

*

В конце XIX века – начале ХХ в католичестве началась борьба с традиционализмом, борьба не сверху, а снизу. В борьбе с Просвещением католические богословы стали подчеркивать роль традиции и ругать разум. В 1851 г. театинец Вентура де Раулика, например, прочёл серию лекций «Разум философский и разум католический». Жильсон так передавал их смысл: «Католический разум хорош, поскольку он основан на вере и традиции» (Жильсон Ж. Философ и теология. Москва: Гнозис, 1995. С. 62). Первый Ватиканский собор, однако, взял сторону разума – его способности познавать Бога. Появились теологи, которые утверждали, что познание Бога только через разум и возможно. Это делалось из благих апологетических побуждений: хотелось показать, что христиане вовсе не против науки и разума. Жильсон, представлявший следующее поколение и неотомизм, над этим издевался и называл это «эффектом маятника». Он подчеркивал, что знание не исключает веры, и не стоит всякого верующего обзывать фидеистом (С. 70).

«XIX век также можно отнести к числу таких эпох - в pезультате тщательных наблюдений и упоpных pаздумий в своей книге "Пpоисхождение видов путем естественного отбоpа" Чаpльз Даpвин установил, что существующие ныне виды отличаются от тех, что были pаньше. Вместе с этим откpытием аpистотелевское пpедставление о животном и pастительном цаpствах (так же, как pанее это уже случилось с его космогpафией) пеpестало существовать. В отличие от гpеческого, миp в пpедставлении совpеменной науки имеет свою истоpию. Это неожиданное слияние истоpического и естественного - областей, котоpые пpежде pазделялись, если даже не пpотивопоставлялись - навсегда останется для будущих исследователей отличительной чеpтой конца XIX и начала XX веков» (Жильсон, 1995, с. 106).

*

Семенова А.В. Менталитет купечества в период становления российского предпринимательства // Отечественная история. - 1998. - №6. С. 21-24. Тимофей Вас. Прохоров (один из основателей мануфактуры, 1797-1854) написал труд "О богатении": "Человеку нужно стремиться к тому, чтобы иметь лишь необходимое в жизни; раз это достигнуто, то оно может быть и увеличено, но увеличено не с целью наживы - богатства для богатства, а ради упрочения нажитого и ради ближнего. Благотворительность совершенно необходима человеку, но она должна быть непременно целесообразна, серьезна" (22). Отказался от пивоварения, занял ситцем. Старообрядец Ф.А,Гучков получил на хранение от Проеображенской общины беспоповцев 12 млн., которые стали после 1840 основой его предпринимательской деятельности.

В 1815 г. Англиканская церковь решила послать миссионеров в Иран, но идея была в том, чтобы помогать Ассирийской церкви, а не обращать коренных христиан. Но идея не очень себя оправдала. Иса Рассам стал англиканином (был халдейским католиком), в 1840 приехал в горный район, заселенный курдами, встретился с ассирийским патриархом Мар Шимуном. Сумел убедить его, что англикане не собираются (в отличие от католиков) переманивать паству. Вернувшись в Англию, Рассам убедил "высокую" церковь, что ассирийцы не еретики, а более евангелическая "низкая" церковь все еще подозревала их в несторианстве (что мешало собирать пожертвования). Рассам недолюбливал "низкое" англиканство, был недоволен миссией американских пресвитериан в Ассирии. Некоторые ассирийцы использовали склоку, чтобы получать помощь сразу от обоих направлений западных христиан. В 1843 г. курды напали на ассирийские села, убив около 10 тысяч христиан. В Англии ассирийцы видели возможного защитника, но их надежды не оправдались. В 1918 г., когда англичане оккупировали Ирак полностью, погибло 15 тысяч ассирийских христиан, которых англичане не смогли защитить от турецких войск. С 1930-х число эмигрировавших из Ирака христиан превысило число оставшихся. В 1932 г. англичане отказались создать автономию для ассирийских христиан, последовал бунт, подавленный иракской армией с большими жертвами. Хуссейн не гнал христиан, только в последний год правления (2002) начал издавать дискриминирующие их законы. Coakley J.F. The Church of the East and the Church of England. Clarendon Press, 1992.

В церковной жизни реформы ограничились поверхностными изменениями. В 1862 г. ввели выборность благочинных, но сами благочинные остались помощниками архиереев по надзору за духовенством. Разрешили создавать попечительства и братства (1964 г.), но не разрешили им распоряжаться церковными доходами. Отменили наследственность приходов (1867 ) и разрешили отчислять детей духовенства из светского звания (1869), но не обеспечили пенсиями заштатных священников, сирот и вдов духовенства.

Шацкий о конфликте церкви и культуры, 2004.

Эмансипация евреев и национальный проект: см. в очерке о Дрейфусе.

Д.А.Толстой подозревал епископов в папизме: "Я смотрю на духовенство ... как на силу, которая должна находиться в подчинении правительству" (Цит. по: (Полуянов и Соловьёв, 2004. С. 11).

Родченко о Валаамском м-ре, 2003.

56: 1843 г. - Кюстин о России, аристократ против самодержавия как лекарства от революции, гомосексуалист (тема "зада", и обнаженного) против "страны фасадов", оштукатуренных болот и выкрашенных степей -

Колесанов С. Поэт на службе империи. // Независимая газета. - 21 янв. 2004. - Прил., с. 8. Обе жена Тютчева - лютеранки. Обаяние пустой церкви - ассоциация с домом, откуда вывезли всю мебель и только "присесть на дорожку" перед окончательным отъездом (не было ли у него какого-то детского опыта - 1812 год?). Консерватор имперского толка, напуганный революцией 1848 г. как богоборчеством, Россия как оплот контрреволюции, критика либерализма Пия IX, секуляризации. В примечании к статье Тютчева во франц. ж-ле 1850 г. "Папство и римский вопрос" - при переводе на русский язык определение секуляризации переводчиком: "Секуляризация - отнятие у учреждения характера церковного и присвоение ему характера и свойств учреждения только мирского, государственного. На русском языке соответствующего термина нет".

Живопись: Брюллов - театральное, действие всегда на первом плане, спецэффекты (дым, массовка) - Серг. Хачатуров, Русская галерея, 2001, №1, с. 28). Глянец, глеймур, упрощение. Индустрия развлечения - антипод Иванов - "не яркий оперный финал, но пауза. Не восклицание, а опрос", не Благая Весть, а ответ на Благую весть (с. 29). Без готовых формул. У Брюллова картины-еркала, портреты.

Светлана Степанова. Два письма. Там же, с. 37: о дружбе Брюллова с Брянчаниновым - апрель 1847 г., письмо Игнатия Б. - тоскует об откровенности, друзья не понимают до конца - "В моем земном странничестве и одиночестве нашел я пристань верную - истинное Богопознание. Не живые человеки были моими наставниками; ими были почившие телом, живые духом святые отцы. В их писаниях нашел [я] евангелие, осуществленное исполнением; они удовлетворили душу мою. ... по полугодам не вхыожу из комнаты; но религия вместе с этим обатилась дя меня в поэзию и держит в непрерывном чудном вдохновении" (С. 36). Сблизились в 1840 г., когда Брюллова расписывал Троице-Сергиеву п-нь. Брянчанинов - сестре: 15.5.1848: "Ах, не хотелось бы мне ехать в шумной, интрижный Петербург, где доминирует сценическое благочестие, ищущее произвести только эффект пред людьми" У него подобрался "круг, в котором господствует милая, искренняя, образованная, веселая простота, чуждая всякой принужденности и церемонии" (С. 38).

Брюллов лютеранин, но в Стрельне рядом с пустынью была целая колония немцев-лютеран. В Сергиевой хоронили лютеран, чем пасторы были очень недовольны. У Брянчанинова была статья "Христианский пастырь и христианин художник": "Истинный талант, познав, что существенно-изящное - один Бог, должен извергнуть из сердца все страсти" (С. 40).

Кирсанов (Тамбовск. г.): с 1940-х годов храмы строятся уже не горожанами, а купцами, и к концу века эта тенденция нарастает (Левин, 1998). В 1861 г. было 81 церковь на 191 560 человек, т.е. - одна на 2364 человек.

"В 1839 году о. Кирсановский пять проповедей и шесть бесед в год, о. Вановский пять проповедей и три беседы, о. Калаисский - 4 проповеди, о. Базилев - 1 проповедь" (Левин, 1998).

1839: в Кирсанове солдатку, которая убила новорожденного своего, приговорили к сугубо церковному наказанию: "Во все воскресные и праздничные дни ходить в церковь к слушанию Божественной литургии и умилостивить благость Божию теплыми своими молитвами, а по средам и пятницам класть земные поклоны и потом в отлучении от Св. Таин и допущении к оным смотря на плоды ее раскаяния". И 10 ударов плетьми. (Левин, 1998).

1805 и 1855 в Кирсановском у. разгоняют "черничек" - самовольное женское монашество (Левин, 1998). Есть мужские аналоги (отшельники).

1864: основание Кирсановского м-ря, женского, прямо связано с реформой (Левин, 1998).