Богочеловеческая комедия
Иоанн-Павел IV Бергольо
Его: программная записка перед избранием.
О нем Дорфман, 2013 (тут же на английском по аргентинскому прошлому).
Главный итог правления папы Бенедикта XVI - отсутствие каких-либо итогов. Всё осталось в том же состоянии, в каком было в момент его избрания. Оказался прав Джованни Бенци, который сразу после избрания Ратцингера возразил против сравнения его с Андроповым: не Андропов, а Черненко. В этом смысле вопрос о том, добровольно или нет Ратцингер был в гитлер-югенде, совершенно ничтожен. Что бы он ни делал, он ничего не сделал. Святая пустота...
Нет оснований ожидать чего-либо иного и от правления Бургольо. Неожиданным стало удивление от того, что он избран. Всё логично: креатура Иоанна-Павла II, такой же, как Войтыла, провинциал, пытающийся дистанцироваться от курии как системы, но одновременно поддерживающий отличные отношения с определёнными аппаратчиками. После смерти Войтыла именно Бургольо был главным соперником Ратцингера. Точнее, соперником соперников Ратцингера. Программа у Ратцингера и Бургольо была общая и лучше всего выражается словами ненавистного им Лютера: "На сем стою и не могу иначе". "На сем стою" - то есть, застой.
Индивидуальность
Если быть марксистом-материалистом или хотя бы постсоветским циником, считать, что человек определяется средой, то Бергольо очень симпатичен – он вышел из среды простой и простоту сохраняет. Родился 17 декабря 1937 года, сын железнодорожника – итальянца, эмигранта из Северной Италии, мать тоже итальянка. Нормальная римо-католическая семья с пятью детьми. В детстве Хорхе вырезали одно лёгкое. Выучился на химика-технолога.
Привычки, приобретённые в небогатой семье, сохранил – в отличие от многих (не будем показывать пальцами), кто пытается пышностью компенсировать «недоданное». Ездит на работу на автобусе и сам себе готовит. Вкусно или нет, не сообщается… Встаёт в 4.30, ложится в 9. Достойно подражания!
Став кардиналом, отказался от положенного лимузина с шофёром, ездил на работу в автобусе, выглядел как простой патер. Приехав в Рим на выборы, предпочитал накидывать пальто на кардинальское облачение. Кстати, и став кардиналом, не заказал себе облачение, а попросил перешить одеяние своего предшественника. В 2001 году отправился в больницу для больных СПИД, где мыл ноги 12 пациентам. Молодец! В конце концов, идеи бывают разные, а страдающему всё равно – консерватор, либерал, лишь бы помог. Тут водораздел проходит не между сторонниками консерватизма или либерализма.
Маленький человек на больших постах
Однако, именно с позиции страждущей единицы к Бергольо есть серьёзные претензии и даже судебные иски.
Главная аргентинская проблема – военная диктатура с 1976 года до 1983. Хунта убила двух епископов, многих священников, но высшее духовенство выбрало «прагматический путь» – признало, сотрудничало, стелилось. Сейчас Бергольо подчёркивает, что был человеком молодым и маленьким, не имеющим влияния, кое-кого укрывал у себя дома от военных-террористов (было убито около 30 тысяч человек), что одного бедолагу, похожего на него лицом, выручил, дав ему свои документы. Но ему в пику ставят не только молчание. Аргентинский журналист Орасио Вербицки (ну да, даже в Аргентине коли журналист, так Вербицкий…) издал книгу «Эль Силенсио» – игра слов, ведь "силенцио" - "молчание" где обвинил Бергольо в том, что когда в страну приезжала Комиссия по правам человека Америки, он по просьбе офицеров разрешил спрятать в своей резиденции на острове Эль Силенсио каких-то политзаключённых.
Бергольо, будучи ректором семинарии, лишил священнических лицензий двух патеров-иезуитов, Орландо Йорио и Франциско Ялича. Сразу после этого они были похищены 20 мая 1976 года. В 2010 году он был вынужден давать по этому поводу показания в суде. Ялич был отправлен в германский монастырь и от интервью отказывается. Бергольо заявил Рубину, что ходатайствовал перед диктатором Виделой об освобождении этих двух священников, что был он во времена хунты человеком маленьким и бессильным, - самые лучшие и самые традиционные оправдания.
Сразу после избрания Ялич выступил с заявлением, что давно "простил" Бургольо - заявление крайне двусмысленное, потому что Ялич не сказал, за что именно простил. В 1994 году Ялич совершенно недвусмысленно писал о том, что ему понадобилось много часов молитвы и созерцания, чтобы простить того, на кого он возлагал вину за происшедшее - Бургольо.
Среди героев хунты – капеллан полиции Буэнос священник Кристиан фон Верних (Wernich), который умудрился лично участвовать в допросах, пытках и расстрелах. Салезианец свящ. Рубен Капитанио, дававший на суде в 2007 году показания против фон Верниха, сказал:
«Дело фон Верниха крайне символично, потому что он занял сторону распинающих».
В 1996 году, когда впервые всплыли обвинения в адрес Верниха (они исходили от сотен выживших в «полицейской» мясорубке – погибли, напомним, тысячи), церковное руководство – видимо, именно Бергольо – помогло патеру скрыться. Ему дали паспорт на имя Христиана Гонсалеса и отправили в Чили в Киско. Только в 2003 году его разыскали и добились выдачи.
Когда в июне 2007 года начался суд над фон Вернихом, Бергольо заявил, что это «гонения на Церковь». Церковь отождествляется именно с консервативным, мягко говоря, священником. Либеральных священников можно судить и казнить сколько угодно – они не Церковь…
В четверг 14 марта, когда стало известно, что Бургольо избран папой, в Буэнос-Айресе происходило очередное заседание суда. 44 силовика обвинялись в преступлениях - на заседании выступала женщина, указывавшая пальцем на того из них, кто развлекался, прижигая женские груди сигаретами. Все сорок четыре обвиняемых на это заседание надели бело-желтые повязки - цвета Ватикана, словно на скамье подсудимых с ними был Папа.
В 1977 году Папа по приказу генерала ордена Аррупе принял отца молодой женщины Елены де ла Квадра, которую силовики забрали, когда она была на пятом месяце беременности. Семья - знатная, аристократическая семья с высокими связями - выяснила, что Елена родила в бараке в концлагере у города Ла Плата, ребёнка у неё забрали. Бургольо написал рекомендательную записку, чтобы отец девушки мог попасть к епископу Ла Платы и забыл про инцидент.
Мать Елены - Алисия - стала организатором и лидером движения "Аргентинские бабушки в поисках пропавших внуков". Дело Елены рассматривалось на суде, Бергольо дал показания: он утверждал, что не помнит обстоятельств, не помнит о беременности, помнит лишь, что писал записку епископу.
Это уникальная черта аргентинской трагедии: детей убитых политических противников отдавали бездетным военным (кто хотел). Спустя двадцать лет родственники стали искать этих детей по ДНК, стали и находить. Тут разыгралось много трагедий – представьте студентку из хорошей гебистской семьи, которой вдруг сообщают, что она дочь гнусных диссидентов, с которыми её семья героически боролась…
Бергольо, конечно, был маленький человек, большим тогда был Войтыла. И вот на суде 2007 года католик Перес Эскивел, глава Служения Мира и Справедливости, сказал:
«Мы пытались добиться от руководства Церкви помощи в розыске пропавших, но никогда не получали ответа ни тут, ни от Папы Иоанна Павла II. Трижды мы посылали ему доклад о 84 случаях пропавших детей, но в ответ услышали от папы одно: прежде чем рассказывать мне это, вы должны подумать о детях в коммунистических странах”.
Тяжёлая жизнь детей в коммунистической России или в коммунистической Польше 1977 года... Ни в этом году, ни в следующих диссидентов детей – не отбирали, и диссидентов – не сбрасывали с вертолётов в реку, как это делали аргентинские силовики. И, что важнее всего, Войтыла это отлично знал. Или он считал отсутствие в школе уроков Закона Божия большей трагедией, чем похищение детей?
Вот поэтому и не верят проповеди Воскресения – если человек солгал про тяжёлую жизнь детей в коммунистических странах, как можно быть уверенным, что он не солгал про Христа…
Свобода быть аскетом или освобождение политическое и экономическое?
Самый острый для Латинской Америки вопрос – нищета. И вот тут начинаются проблемы. Лично Бергольо, видимо, бессеребренник. Бранил Международный валютный фонд и современный "рыночный капитализм", но недвусмысленно осуждал теологию освобождению, запрещал у себя в епархии иезуитам поддерживать её, что подавалось его пресс-секретарем как "предотвращение политизации Общества Иисуса". Ну да, бороться с хунтой – политизированность, поддерживать хунту – прагматизм… Именно борьба с теологией освобождения, видимо, привлекла к Бергольо внимание папы Иоанна-Павла II.
Во время хунты Бергольо был ректором семинарии, когда многие иезуиты склонялись к теологии освобождения, и настаивал на том, что это лишнее, что нужно просто окормлять приходы, а не строить "базовые общины". Т.е., если в бедных регионах дефицит священников, не следует пытаться организовать христианскую жизни на протестантский манер – чтобы катехизаторы заменяли духовенство, чтобы были компактные группы, самостоятельно ведущие церковную жизнь.
Борьба с теологией освобождения – это отнюдь не борьба с коммунизмом и уж подавно не борьба с насилием. Насилие – это и Че Гевара, и военные хунты. Теология освобождения – это попытка преодолеть вполне ненасильственно самое страшное в нищете – разобщённость. Но выходит так, что в Польше «Солидарность» - для Ватикана хорошо, а в Аргентине очень схожие тренды – плохо. Потому что, видимо, в Польше «Солидарность» была против военных-атеистов, а в Аргентине – против военных-католиков.
Так что надо понимать, насколько лукаво определение Бергольо, данное его официальным биографом Сержио Рубином: «Консервативен в вероучении, прогрессивен в социальных вопросах». Собираться для молитвы без священника – это не вероучение, не терроризм. Но для церковного администратора это довольно неприятное явление – свобода. Священника-то можно перебросить с прихода на приход, а самоорганизовавшихся прихожан не перебросишь.
«Вероучением» же на языке консерваторов называется не что-то, не имеющее отношение к повседневности, а самое что ни на есть горячее – половая жизнь и всё, что к ней прилагается. Здесь либерализм Бергольо минимален: он разрешил крестить младенцев, рождённых человеком, который состоит в разводе. Раньше это было запрещено – нельзя подавать дурной пример, а то все бросятся разводиться. А так знай – разведёшься, второй раз женишься, станешь изгоем, и, что хуже, дети твои станут изгоями.
В связи с недавним юбилеем войны на Фолклендах, Берголье восхвалял героизм аргентинских солдат, сражавшихся за Мальдивыские остроы. Интересно, а если двое солдат-героев захотят повенчаться друг на друге, что возобладает – милитаризм или гомофобия? А если об эвтаназии попросит гомосексуал – разве не должен сторонник «консервативного вероучения» поскорее придушить его?
В качестве кардинала сотрудничал с консервативной католической ассоциацией "Коммунионе е Либерацьоне" (они и в Москве активны, и это "либерацьоне" к "либерализму" отношения не имеет).
Берголье выступал против бесплатной раздачи презервативов, против разрешения абортов, против разрешения эвтаназии, против легализации однополых браков, против усыновления детей однополыми парами, заявив, что это дискриминация детей. В ответ президент Аргентины Кристина Кирхнер помянула "средневековые времена и инквизицию". Так что Аргентина похожа на Россию – формально огромная верующая страна, но от постели духовенство стараются отогнать подальше. Ведь споры об однополых браков – это защита обычных браков. Знают – уступишь в малом, уступишь на пограничной территории, и вернутся прежние времена, когда и поцелуй, если «с языком» считался грехом – причём, для супругов.
Роджер Макефри, знакомый с Бергольо американский католический издатель, сказал: «Мы считали Бенедикта интровертом, но теперь мы должны быть готовы к встрече с интеровертом настоящим». Однако, речь идёт об интровертности психологической, как неумении и нежелании общаться с людьми. А вот в смысле «вероучения» реакционное сознание страшно экстравертно, вуайеристично – не может попросту игнорировать, что делают другие люди. Ну, раздают бесплатно презервативы – промолчи! Зачем сразу кричать «ферботен»?! Сумели ведь промолчать, когда жгли миллионы евреев…
При второстепенных отличиях воплощает дух Иоанна-Павла II, он же и дух Ратцингера, так что "Бенедикт", "Франциск" - это всё очень мило, но по сути-то мы имеем Иоанна-Павла IV, пришедшего на смену Иоанну-Павлу III.
Как это для будет для Кремля
Сейчас ни одна страна мира никакого особого интереса к результатам выборов пап не проявляет. Разве что, возможно, Россия – потому что в путинский проект «Русский мир» входит организация приходов РПЦ МП по всей планете, включая Рим. Предыдущие папы относились к этому доброжелательно, Московской Патриархии дарили и деньги, и здания. Ватикан никогда ни в чём Московскую Патриархию не упрекал, с её антикатолическими демаршами мирился, русским католикам приказывал молчать в тряпочку. Новый Папа явно продолжит эту традицию. В Аргентине он активно поддержал Московскую Патриархию в её борьбе за церковную собственность с эмигрантами. В Аргентине ведь многие нашли убежище от большевизма – эти «многие» построили православные русские храмы. Для Бергольо оказалось достаточно, что большевики переименовали себя в православных, - он решил, что теперь эмигрантские храмы должны перейти к церкви Кремля и направил соответствующее письмо в правительство.
Во время учёбы в Ватикане Бергольо был в послушании у священника греко-католика. В числе его прочих обязанностей в Буэнос-Айресе – руководство местными украинскими греко-католиками (откуда взялись? всё тот же привет большевизму). Тем не менее, русским греко-католикам вряд ли стоит обольщаться – ради дружбы с Московской Патриархией их отправили на свалку совместно Войтыла и Ратцингер, Бергольо вряд ли извлечёт их оттуда.
Как это будет для евреев
Смотря, для каких евреев. Вот в России - многим евреям очень нравится диктатор, который финансирует иудаизм, приходит на иудейские праздники. Ну, конечно, за это приходится платить - не защищать евреев вроде Ходорковского и Гусинского, ставших жертвой антиправовых расправ.
Точно так же отношение Ватикана к евреям - и Бургольо тут уже проявил себя продолжателем генеральной линии - вполне простое: руки жать, соболезнования выражать, Израиль не признавать, а главное - иметь дело с иудаизмом в целом, а не с отдельными евреями. Отдельному еврею, вообще отдельному человеку нет места в мировоззрении всемирной организации. Зато есть место антисемитизма - и ни поляк Войтыла, ни немец Ратцингер не боролись с польским церковным антисемитизмом, вряд ли иначе поведёт себя аргентинец Бургольо. Вот с теологией освобождения - борьба, а с антисемитизмом - сразу "надо подождать, люди должны сами это изжить"...
Язык осаждённой крепости
Вся соль реакционного сознания - в отказе от диалога. Дискуссия о том, допустимо ли рукоположение женщин - верботен! Чем презервативы "ненатуральнее" береток - не обсуждается! Сугубо житейские вопросы мистифицированы, переведены в сферу вероучения. "Верую в неестественность презервативов, исповедую нерукоположение женщин!" Нечего дискутировать - надо поститься, молиться и слушать радиорадонеж или радиоватикан.
Это психология осаждённой крепости. Кругом враги. Какие-либо разговоры о коррупции отметаются с порога - только порочные люди могут обращать внимание на такие частности! Журналюги лают, кардиналы идут!
Яркий пример моральной, не финансовой коррупции – Ватикан отказал в аккредитации для освещения выборов Папы итальянскому журналисту Джанлуиджи Нуцци, опубликовавшему книгу «Его Святейшество: секретные бумаги Бенедикта XVI». В книге были опубликованы документы, переданные Нуции папским лакеем и показывающие небрежное, говоря мягко, обращение Ватикана с пожертвованиями. Соответствующий скандал назвали «Ватиликс». Однако, повторяет скандал не Викиликс, а намного более старую историю – ведь поляк Войтыла был избран папой не в последнюю очередь из-за скандала вокруг связи ватиканского банкира с итальянской мафией. Выборщики надеялись, что человек со стороны сможет навести порядок.
Один русский римо-католик так прокомментировал отказ в аккредитации журналисту:
Нуцци назвал решение Ватикана обскурантистским и препятствующим прозрачности и свободе прессы. Очевидно, под прозрачностью этот делец от журналистики понимает возможность безнаказанно воровать приватные бумаги с чужого письменного стола» (http://presbyter-ru.livejournal.com).
Позиция характерная, но морально ошибочная. Лучше всего её разоблачает внутренний цинизм. Журналист, который получит гонорар за книгу – «делец», кардинал, о котором журналист сообщил, что он ворует, - не делец и не вор, а страдалец и жертва.
Конечно, воровать нехорошо. Однако, в том-то и дело, что опубликованные бумаги – отнюдь не приватные записочки от частного лица к частному лицу, а серьёзные финансовые документы, непосредственно связанные со служебной деятельностью церковных администраторов. Так что уместнее вспомнить две другие заповеди: «Не путай личную шерсть с общественной» и, коли уж хочется приватности: «Не имей лакеев, не воспитывай лакеев, – и не будешь бояться лакеев».
Мечта чиновника – организация-государство, неподчетная никакому интерполу. Сам определяешь правила, сам берёшь деньги, сам контролируешь их траты.
К аргументам ad hominem, подразумевающим, что критиковать Папу могут лишь абсолютно непорочные люди, добавляются и другие приёмчики из арсенала партаппаратчиков. Хорошее словцо "частность". Изнасиловал священник ребёнка - это частность, а обращать внимание надо на светлое и большое! Так вот, мы живём в эпоху частного - но частного человека, а не частностей бесчеловечности. Настоящая глобализация, которую так ненавидят реакционеры, - не в том, чтобы закрывать глаза на страдания частных лиц, а в том, чтобы не давать Наполеонам приносить людей в жертву глобальным устремлениям. Глобально должны быть устроены именно частные лица! Изнасилованный ребёнок - не частность, а вот всякие там стотысячные толпы на мессах - частность.
У аргумента "ad hominem" есть забавный вариант: "всяк человек ложь". Все грешны! Если бы выбрали апостола Петра, тоже были бы недовольны - он ведь и от Христа отрёкся, и вообще... Мы грешники, а вы критиканы, значит, вы хуже нас! Софизм очевиден: "все грешны" не означает "все одинаково грешны". Выбирают, в том числе, по принципу наименьшей греховности - а иначе попросту жребий бросать!
Другой излюбленный приём - обвинение в неверии. Мол, может, критика и правильная, но выдвигается лишь из антиклерикализма (самое меньшее) или из утраты веры. Аргумент превосходно осмеянный в повести Джозефа Кондрада "Дуэль" совсем на другом материале - там двое наполеоновских полковников поссорились, так главное оскорбление в адрес противника: "Он никогда не любил Императора!" И опровергнуть-то никак нельзя, вот в чём прелесть!
Четвёртая уловка - демагогическое доведение ad absurdum. Ты ставишь под сомнение поведение Пачелли в отношении нацистов? Ты агент КГБ (аргумент ad hominem), ты неверующий, ты придираешься к мелочам и, наконец - ты считаешь Пачелли - Папой Гитлера! Помилуй Бог, а что, нет середины между "Папа Гитлера" и "Папа, который пожертвовал всем, чтобы спасти евреев"? Да между этими крайностями - всё бытие, вся жизнь в её бесконечной сложности.
Статья Andrés Gaudin о процессе 2007 года на английском: http://www.catholica.com.au/forum/index.php?id=7300
Вынесу сюда ответ на реплику моего высоко ценимого друга и единоверца брата Жерома Леферта (http://eus-hieronymus.livejournal.com/106633.html) относительно критики нового Папы (для лучшего понимания замечу, что он не только француз и еврей, но и русский): «Остаётся неясной сверхзадача этих высказываний. Ну, допустим, докажут, как дважды два четыре, что ничего хорошего от нового Папы ждать не надо. И что? Кому станет лучше от того, что одной надеждой стало меньше?»
Помилуйте, но почему сторонники Папы, горячо полюбившие его ещё до избрания, имеют право изучать его биографию, а я - нет? Что, мозги отключаем? Прошлое значения не имеет? Это старый номенклатурный софизм - когда проект обсуждается - "ещё рано делать замечания". а когда проект уже осуществлён - "после драки кулаками не машут". Заметьте, линия обороны Папы выстроена не по теологической, а по политической линии - его взгляды даже не подлежат обсуждению, дискуссию уводят в сторону. Мне-то что, я историк и слишком знаю цену всей этой "офисной любви". Я, действительно, полагаю, что есть принцип презумпции вины власти, что власть обязана ежедневно доказывать, что она хорошая. Бургольо был властью - и высокой - в течение трети века. Не обсуждать? Это обсуждение - часть избрания. А то и на конклаве надо просто жребий бросать.
Что до главного "кому лучше, что одной надеждой стало меньше"... Мне странно слышать это от француза и еврея! Как француз, Вы должны быть верны скептическому разуму, как еврей - выступать против идолопоклонства. Ничто так не противоречит догмату о папе как культ личности конкретного папы, превращение его в идола. А душ Шарко ещё никому не вредил. Ложные надежды - серная кислота, в которой растворяются подлинные возможности, предоставляемые Богом. Общественное мнение - всего лишь редакторские замечания. И нужно не отвергать его в принципе, а идти навстречу ему, с ним и дальше его. Тогда есть шанс не закиснуть.
Что до Бургольо, то выбор его подтверждает, что Католическая Церковь в кризисе, что реакционные тенденции в ней нарастают и Третий мир, проигрывая экономически, пытается победить религиозно. Но не победит - всё это "спитой чай", чифир, пробуксовка, бегство в прошлое. К счастью, в отличие от предыдущих эпох, это не мешает каждому делать своё дело, и даже помогает жить, "не надеясь на князей", а только на Дух Божий и на контакты горизонтального типа, а не вертикального.
Но при этом я, будучи плохим верующим, сохраняю надежду на то, что произойдёт чудо и Бургольо окажется способным к главному - расширить пространство для дискуссии и свободы внутри католической Церкви. Его молитвенные и аскетические достижения меня не интересуют, этого добра в России и так завались, можем экспортировать.
Советизмы Ватикана
Ватиканская пресс-слежба стала пропагандировать образ смиренного понтифика: поехал в храм вне Ватикана не на лимузине, а в микроавтобусе, вошёл в храм так, чтобы не встречаться с журналистами, жал руки «простым верующим».
Любой американский кардинал, если бы он был избран папой – реакционер либо либерал – не миновал бы журналистов. Сугубо средневековая неприязнь к профессионалам слова и информации, включая и адвокатов. Это не просто аутизм, это агрессия против окружающих, которые нуждаются в информации, а не только в благословениях, и для того и платят за информацию, потому и содержат журналистов – её поставщиков.
Все обвинения против Бергольо, связанные с аргентинской хунтой, пресс-служба опровергла, не разбирая обвинений, а огулом, в стиле советской пропаганды: мол, обвинения выдвигались антиклерикалами и клеветниками («slanderous and defamatory campaigns … anticlerical cast of this campaign»). Какая разница, кто выдвигает обвинения?
Пресс-служба подчеркнула, что Бергольо выступал на суде свидетелем, а не обвиняемым. Вот чем опасно милосердие – а суд проявил тут милосердие к видному церковному деятелю. Оказанное снисхождение истолковывается как признание невиновности. Кроме того, вопрос о моральной вине подменяется вопросом о юридической вине. Моральный суд, основывающийся на Евангелии, много строже юридического.
Обвинения якобы выдвинули «левые антиклерикалы» («left-wing anticlerical elements»). Это уже прямая ложь – среди обвиняющих абсолютное большинство твёрдые римо-католики, даже не либералы, а просто родственники жертв хунты. Пресс-служба командует: «They must be firmly rejected» - «они должны быть твёрдо отвергнуты». Нормально было бы: «Они должны быть тщательно расследованы».
Теперь отличие «правильного» римо-католика от предателя и будет проверяться готовностью отвергнуть без расследования. Вера в Бога подменяется доверием к политическому курсу.
Заключительный аккорд в заявлении пресс-службы касается теологии освобождения. Журналисты (а папские журналисты – тоже журналисты, хоть и нарушающие этику профессии) на обвинения в ненависти к теологии освобождения отвечают:
«Бергольо всегда следовал Инструкциям Конгрегации Вероучения. Он всегда отвергал насилие».
Отождествление теологии освобождения с насилием – прямая клевета. Суда, в котором оклеветанные могли бы оправдаться, не существует – кроме частного суда каждого римо-католика (и христианина, поскольку социальный вопрос не знает конфессиональных границ).
В каком-то смысле Бергольо хуже Ратцингера. У того единственное грязное пятно – которого в нормальных условиях было бы достаточно, чтобы никогда не допустить к трону – членство в гитлер-югенде. Вот «профессор Папского университета Святого Креста в Риме, руководитель информационного агентства Rome Reports» - то есть, опять же, журналист при аппаратчиках - Диего Контрерас защищает Ратцингера уже после его отставки:
«Малозначительный эпизод в жизни подростка Йозефа Ратцингера, когда он был призван в обязательном порядке в нацистскую молодежную организации».
В отличие от многих неумелых пропагандистов, этот не отрицает членства Ратцингера в гитлер-югенде, зато умело опускает точное название «молодёжной организации». Ключевых слова два: «малозначительно» - человек присваивает себе право определения, что такое «мало», что такое «много» - и «обязательный порядок». Вот тут, конечно, открытая ложь: Ратцингер мог не вступать в гитлер-югенд. Видимо, это означало бы для уход из семинарии. Что ж, уйти из семинарии – не грех.
* * *
Дореволюционный ещё анекдот о раввине, который такой умный, что его осаждают десятки посетителей. Подходит к нему старик и говорит:
- Хочу купить облигации, но не уверен – долгосрочные или краткосрочные?
Тут вмешивается девушка:
- Ребе, у меня завтра первая брачная ночь, а я не решила, какую взять ночную рубашку – длинную или короткую?
- На ваши два вопроса один ответ: поступайте по-любому, всё равно вас лишат того, чем вы так дорожите.
Можно восторгаться начальством – например, римским папой или патриархом московским. Можно критиковать это начальство. Неважно. В том и беда, что начальство останется глухим и немым. Просто одним эта глухота и немота нравятся, другим – нет.
Когда ко Христу привели глухонемого отрока, Господь его исцелил, а не сказал: «Паси овец моих!»
