Яков Кротов

ДЕЗЕРТИРЫ В КЛЕТКЕ

РЕСЕНТИМЕНТ

См. атеизм ресентимента.

*

*

Любопытное интервью Вс.Ив.Сахарова (Уроки судьбы, или один из «потерянного поколения» http://archives.narod.ru/Sk-2003.htm), в котором изрядно досталось шестидесятникам - не тем шестидесятникам, которые Мень, Галич, Глазов, Ковалёв, а другим, номенклатурным:

"При всем простодушии мы и тогда видели, что «шестидесятники», напросившиеся нам в духовные отцы, все время ищут компромисса с властью, трутся в ее коридорах и приемных, находят лазейки в сетях партработы, пользуются личными связями и звонками, надеются на куцый ревизионизм куницынского прирученного образца (этот ревизионизм обошелся нам в полный упадок оригинальной национальной философии), на добровольное перерождение звериной власти во что-то «человеческое» и «демократическое». Мечты эти сбылись, и жизнь наша стала страшной. А ведь тогда нас убеждали, что так нужно для «общего дела». Но начиналось расслоение и в нашей среде, становилось все тревожнее. Мы стали, наконец, догадываться, что вокруг нас и с нами ведется сложная бесчеловечная игра, бесшумно работает огромная страшная машина, что нас ловко и цинично используют, поколение умело растаскивают, талантливых людей покупают, запугивают или стравливают, играя на высоких иллюзиях и низких желаниях, на неизбежной борьбе самолюбий".

Настораживает, что Сахаров говорит о "заранее запланированной массовой эмиграции" рубежа 1960-1970 гг. - доказательств того, что это было "запланировано" он не приводит.

Радикализм Сахарова велик - он обличает не только Гайдара с Чубайсом, Андропова с Горбачёвым, "руководящих фарисеев", для него и радио "Свобода" - "несвободное", и Новодворская недостаточно радикальна. Я подумал, что Сахаров эмигрант, работает где-нибудь в США. А он - в Москве. Руководил Дирекцией президентских программ Российского фонда культуры. Ведущий научный сотрудник Института мировой литературы Российской академии наук. Книги, учебники, статьи выходят. На семинары на Капри ездит. В Союзе писателей состоит, хотя ругает этот союз ругательски: он там "выбил квартиру", а нашёлся кто-то, кто её перехватил. Перевыбил. Сахаров очень обижен. Простая мысль о том, что "выбивать квартиру" - не вполне приличное занятие - ему неизвестна. Он одновременно возмущается тем, что его "выбили" из черносотенных "Москвы" и "Молодой гвардии", и гордится тем, что он в этом черносотенстве всё-таки несколько лет состоял, "используя их же демагогию".

*

*

Поэтому решительно нельзя признать вполне обрусевшими тех интеллектуалов, которые умиляются дешёвым антиправительственным сатирам. Правильно, мол, он заклеймил барина - за гуж взялся, а чеченцем истребляет плохо. Обещал благоденствие, а повысил зарплату лишь себе. И тэ дэ... Лучше бы они были вполне аполитичны: это не вполне по-русски, но вполне по-европейски. А вот полуполитизированность, этот вечный кукиш в кармане, это нежелание знать, но и нежелание не знать, - протухший плод ресентимента. Эти люди сперва голосуют за палачей, доверившись тем, кто скажет: "Это лучший выбор из двух зол!", а потом начинают ворчать: "Раньше палачи лучше были!"

Михаил Задорнов, литератор: "Я верю в перерождение человека, в перерождение души. Об этом говорил еще Иисус. И Ориген перед первым Никейским собором хотел, чтобы все учение Иисуса было внесено в Ветхий Завет. Но епископам было нужно, чтобы человек шел в церковь и приносил туда деньги, и они предали анафеме Оригена. Эти сегодняшние расхитители всея Руси не понимают, кем они будут в следующей жизни. Я думаю, что они окажутся последней горбатой хромой негритянкой в Гарлеме или какой-то крысой на полях Мексики, на которую будут мочиться мексиканские нищие" (Аргументы и факты, 26.11.2002, №1131).

*

Современный российский антиклерикализм неправ уже потому, что не видит: нынешние православные государственники - носители советской психологии. Они прежде всего ненавидят государство, а уже потом льнут к нему. Вот газета "Вместе" с подзаголовком: "Газета о благородстве, любви и милосердии" (№6-7, 2005). Заполнена текстами Владимира Крупина о российской глубинке, о крестных ходах в провинции, о земле. "Ни к кому, - ни к животным, ни к машинам, ни к друг другу, ни к кому мы так плохо не относимся, как к земле". Отличный ответ, если вдруг кто-нибудь начнёт опять говорить о нарушениях прав человека. Какой там человек - земля главное! Простое бесхитростное язычество в православной упаковке. Но главный лейтмотив газеты - какое плохое правительство, что сокращает льготы сиротам и т.п. Нытьё это, однако, под крупным заголовком: "Услышь нас, президент!" Эти недовольны не тем, что расстреляли оплот демократии, а тем, что расстреляли тех, кто был против демократии активнее и откровеннее, чем Ельцин. Если бы в парламенты были либералы - православные почвенники бы только радовались.

И очерк о "праведнике" - некий Владимир Сергеевич Мартышин, поселился под Борисоглебском, чтобы "возрождать", "подымать" и пр. Работал в журнале "Москва". Возродил - "источник преподобного Иринарха". Его товарищ - кинорежиссер Юрий Петрович Федянин - уехал сюда же после того. как "Белый дом стал черным от пороха и дыма". Учат детей - тому, что "серебряный век - это век безверия, никто из поэтов особенно в Бога не верил, ни Цветаева, ни Бальмонт. ... Более-менее верующей была Ахматова, и то во второй половине своей жизни, потому что многое поняла".

*

ворчаливое недовольство её равнодушием к стране и себе (Бор. Грачевский);

*

Алексей Смирнов (Новые Известия, 24.2.2002) рассказывает о Валентине Сыромятникове, который с семьей отремонтировал старый парусник и вышел в море. У берегов Дании сел на мель. Корабль не был застрахован, денег у Сыромятникова нет, датчане стали скидываться, но он стал просить денег еще и на подъем судна. А это полмиллиона долларов. Власти колеблются, но собираются взорвать корабль, чтобы не мешал судоходству. Датчане "поражаются инфантилизму владельца: как может взрослый ответственный человек бороздить моря на старой посудине, не имея пркрытия в виду страховки или спонсорского договра? Ясно, что таким образом он перекладывает заботы о себе на плечи посторонних людей, подвергая испытанию их сострадательность. По сути дела, речь идет о плохо скрытом шантаже: или вы помогаете поддерживать "Дункан" на плаву, или будее виноваты в гибели исторического судна".

Кстати, шантажирует датчан, а не русских - наши богачи на такие наживки не ловятся. Вообще-то надо выбирать: либо шантажист, либо инфантилизм. Конечно, всякий грешник инфантилен (утрировавший это Фрейд прославился). Но если прощать всех инфантильных... Тогда и всех шантажистов прощаем. Шантаж такой - родовая черта ресентимента, большевизма, революция есть шантаж окружающего мира: мы сейчас все уничтожим, все вытопчем, чтобы было поровну на всех пустоты, а вы потом нас обязаны кормить, потому что вы считаете себя гуманистами, а мы себя гуманистами не считаем. Бесконечно это повторяется: золотой угар - дефолт, плач - помираем - сбор подаяний - золотой угар - девальвация - плач, помираем... Впрочем, Сыромятников хоть корабль отремонтировал. Хотя элемент насилия в этом есть: дарю миру историческую реликвию, но уж пусть мир ее содержит. "Лови!" - и кидают ничего не ожидавшим датчанам сюрприз.

*

В.Чудов (Москва) в связи с тем, что коммунистическая Корея требует от США денег, угрожая в противном случае продолжить работу над атомной бомбой, вспоминает милый анекдот об одесском нищем: "Пода-а-ай копеечку... А не то в харю плюну - у меня сифилис" (Новое время, №6, 2003, с. 2). Ах, не только в Одессе, не только в Корее, но и кое-где между ними бывают похожие явления. Ресентимент: сочетание жадности и трусости. Трусости не перед врагом, а перед трудом, перед покаянием, перед риском, перед смертью, перед нищетой, - в общем, перед всем тем, что ставит твое существование под вопрос, но чего все-таки бояться не нужно.

Социолог из Краковского ун-та проф. Ян Ершина (Новая Польша, №3, 2003, с. 27) защищает поляков от проф. Кристины Скажинской, упрекнувшей их в ресентименте, нежелании забыть старые обиды (от русских) и лени. Но ведь в результате реформ в Польше доходы крестьян сохратились вдвое, число безработных достигло 50% работоспособного населения, обнищали учителя и врачи. "Ощущение обиды, несправедливости, обделенности - это отнюдь не "ширма, скрывающая лень", неприспособленность, пассивное ожидание помощи со стороны государства. ... ощущение несправедливости и обиды у этих людей - совершенно нормальное и вполне обоснованное явление. ... Они вовсе не ленивы. Они вынуждены платить трагически высокую цену за преобразования, которые были необходимы, но еще не всем принесли улучшение их жизни" (с. 29). Ершина заканчивает: "Мы не ангелы, но и дьявол сидит вовсе не в нас, а в государственных и общественных институтах" (С. 29).

Конечно, это перехлест - дьявол вполне может усидеть и в душе, и в думе - и попахивает такая индульгенция личности марксизмом, но если уж палку перегнули в одну сторону, надо ее перегибать и в другую. Когда всю вину валят на личность "ленивых", это хуже, чем марксизм, это то, что порождает марксизм, большевизм и - это ханжество сытых, сильных, надменных. К счастью, не христианское ханжество. Но порожденный им ресентимент вдвойне опасен, ибо это озлобленность справедливая, и справиться с нею демагогией нельзя, как нельзя связанному человеку проповеди читать против лени, надо его развязать.

Сергей Бабкин, главный чекист по Чечне (Известия, 9.12.2002) объясняет, что чеченцы на Дубровке действовали не по своей воле: "Если к вам придут бандиты и скажут, что завтра вырежут всех ваших родственников, если вы откажетесь захватить здание ДК, как вы поступите? Наверняка согласитесь".

Ценная информация: наши чекисты согласятся на любое преступление, если их будут шантажировать. Ясно ведь, что Бабкин не имеет права (да и фактов), чтобы читать в сердцах чеченцев или хотя бы в моем. Он лишь основывается на своем личном опыте: вон он бы поступил так... Впрочем, возможно, эти слова он произносит лишь потому, что кто-то пригрозил вырезать всех его родственников.

Ресентимент ненавидит прежде всего себя, своих соотечественников, полагая, что они безнадёжно продажны, тупы и ленивы. А русские греховны не более других народов. Русский пограничник, и русский милиционер вполне могут быть честными, не продажными и не пустить в Россию агрессоров хоть из Литвы, из Чечни, хоть из Китая.

Если строить политику на циническом неверии в соотечественников, то это должна быть политика истребления соотечественников. Если же полагать, что и мы не щи лаптем хлебаем, то должна быть политика не трусов, уповающих только на атомную бомбу, а разумная и даже благоразумная.

*

Возможно ли, чтобы протест против сокращения натуральных выплат перешёл в строительство гражданского общества? Нет. И в 1990-м году изначальный импульс был не гражданский, а жлобский. В этом было отличие происходившего в России от происходившего в Чехии, Польше, Прибалтике. В среднеазиатских республиках было ещё хуже: там на улицы выплескивалось даже не жлобство, а национализм, из которого тем более демократического общества не сваришь.

Антипутинская истерика тоже симптом неблагополучный. Она включает в себя расизм ("Никогда в этой стране, никогда, ни при чьём режиме ничего не изменится"). Аналогичные высказывания часты были у В.Буковского, они - часть ресентимента, озлобленности разрушающей всех и вся. Появляется маятниковый эффект. Одни провозглашаются абсолютными идиотами ("Народ, веками ненавидящий и презирающий своих лидеров, одновременно оплакивающий их и рвущий кадыки в оргазме обожания. Избиратель, до мокрых штанов боящийся альтернативы"). Другие обожествляются: ограбленного нэпмана, подписавшего покаянное письмо, а впрочем, и на свободе не отличавшегося оппозиционностью, провозглашают "железным мужиком", которого "нельзя сломить" (Боссарт А. Владимир на шее. // Новая газета. - 24 яеваря 2005 г. - С. 11).

Человек, который одной рукой дает взятку, а другой пишет в газету жалобу на взяточничество – похож на распятого, но распят он не на кресте, а на собственной трусости и жадности.

О ресентименте как эхе коммунизма, порождающем Жириновских и Лепперов, писал Павел Спевак: "Система, превращавшая людей в рабов и потребителей, проникла в человеческие души глубже, чем можно было ожидать. Она скрывается в болезненной подозрительности, кормится претензиями, пресыщается сознанием несчастья и готовностью обвинять других, прячется в ностальгии по ПНР" (Новая Польша. - №5. - 2004 г. - С. 7).

Александр Федосов. "Обнимаю и всю целую" // Труд. - 4 марта 2004 г. - С. 20. В репортаже из брянского имения Михаила Романова. Газета помещает банковский счет для сбора пожертвований на строительство в имении храма во имя новомучеников Российских, журналист выражает "мысль обратиться за помощью к представителям рода Романовых": "Разве не любовь - главная заповедь христианства?" Однако, журналист ни словом не упоминает о возможности реституции усадьбы. В поселке Локоть двенадцать тысяч человек, для строительства церкви нужно 6 миллионов рублей, по 500 рублей с каждого жителя, максимум по 30 долларов с каждого взрослого. Но Федосов считает, что это "нелегкое бремя для православных".

И это - ресентимент в квадрате: озлобленность против "господ" сохраняется, но теперь она приобретает форму не бунта, а выпрашивания денег у тех, против кого бунтовали и кого по-прежнему ненавидят и ничего не возвратят. Все это - под риторические возгласы о любви как главной заповеди христианства, особенно циничные, поскольку речь идет о любви Михаила Романова к замужней женщине Наталье Вульферт, которая ради него развелась с мужем, т.е. о любви, с точки зрения Церкви, абсолютно прелюбодейной.

Мстительность в ресентименте

Двое чекистов в 2003 году взорвали автомобиль с чеченцами в Катаре - как прозрачно намекнули их начальники, отомстили "чеченскому террористу". Несчастный, потерявший семью в авиакатастрофе, убил тогда же авиадиспетчера в Швейцарии - тоже ведь месть. В Швейцарии нет вообще смертной казни, в Катаре есть, да не про чекистскую честь. Власть слегка осатанела: иностранные суды отказываются судить по ее указаниям. И власть начинает самосуд. Власть ведет себя точь в точь, как её подданные. Особенную пряность этому поведению придает православный флер, неустанные призывы не судить, не осуждать... В устах чекиста - или христианина с чекистской психологией - даже фраза "Не судите, да не судимы будете" - радикально меняет смысл, как и "Души прекрасные порывы". "Дал Бог день, даст Бог и пищу" звучит по-разному в устах вегетерианца и людоеда.

Российские таможенники задержали двоих катарских спортсменов, ехавших транзитом в Сербию. Сперва их обвинили в неправильном заполнении анкет, а затем в причастности к международному терроризму. Катарские газеты считают, что российские власти взяли спортсменов в заложники и будут обменивать их на двоих чекистов, задержанных ранее в Катаре по подозрению в убийстве.

Два ряда событий пунктирчиком идут бок о бок: внешний мир с изумлением смотрит, как граждане России взрывают своих врагов за тридевять земель, а теперь вот еще власти стали брать заложников. Причем в последнее время низы еще соблюдают какие-то правила риторики, называют заложников – пособниками террористов, а вот низы говорят и поступают прямо: поехали в Швейцарию, зарежем нехорошего человека, которого никак швейцарцы не расстреляют! Взорвали Яндарбиева – хорошо, жаль, что не можем прямо сказать, что это мы взорвали. Взяли заложников – очень хорошо, надо побольше заложников набрать, почему им можно, а нам нельзя?

А рядом с этими происшествиями нога в ногу шагают другие: рухнул аквапарк, рухнула крыша в военной академии, рухнула крыша у автостоянки… Крыша поехала – в самом буквальном смысле. И одно связано с другим не только мистически, но и вполне материально. Кто по жизни идет в бронежилете, в маске и с готовностью лгать, красть и убивать во имя справедливости, тот всегда выберет архитекторов, назначит чиновников и наймет строителей именно таких, что не только крыша, но и пол провалится.

Круговорот бесстыдства в природе: низы производят из себя такие верхи, которые поощряют такие низы, что большей низости и не бывает.