Мф 10 37: Кто любит отца или мать
более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня;
Лк. 14, 26 если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей,
и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником;
№72 по согласованию (Отправление 12-ти на проповедь) Фраза предыдущая - следующая.
Евангелие от Фомы, 60: "Иисус сказал: Тот, кто не возненавидел своего отца и свою мать, не сможет
быть моим учеником, и тот, кто не возненавидел своих братьев и своих сестер и
не понес свой крест, как я, не станет достойным меня".
Евангелие от Фомы, 105. Тот, кто не возненавидел своего отца и свою мать, как я, не может быть
моим [учеником], и тот, кто [не] возлюбил своего [отца и] свою мать, как я, не
может быть моим [учеником]. Ибо моя мать... но поистине она дала мне жизнь.
Ср. Мф. 23,4.
У Луки - "ненавидеть", у Матфея - "любить меньше Меня". С точки зрения выразительности, "ненавидеть" лучше, а с точки зрения логики и то, и другое абсурд. Ну что за детский сад: "любишь ли Меня", "любишь ли меня больше, чем они", "любишь ли меня больше, чем их"! Либо Иисус инфантильный и капризный шизоид, либо...
Разумеется, не по тексту определяется, каков человек, а по человеку определяется, каков текст. "Здрасте" - текст, а контекст каков? Говорит "здравсте" надзиратель или сын, пьяный или трезвый, мужчина или женщина, злой или добрый?
Для людей определённого типа Иисус - что-то вроде папы римского, только на ступеньку выше. Или вроде Лютера с Кальвином, только на ступеньку умнее. Или вроде патриарха московского, только... Впрочем, выше патриарха московского ничего быть не может. В общем, Иисус - спокойный, уверенный в себе и в нас администратор, располагающий безграничными ресурсами и наставляющий нас, как к этим ресурсам приобщиться. Для таких людей "возненавидь" означает конкретный организационный совет: никакого секса, никакого непотизма, вместо отца и матери - духовник и синодальная цензура, вместо детей - субъекты благотворительной деятельности, вместо жизни - дисциплина и исполнение должностных обязанностей.
Правильно Честертон говорил, что после каждой передовицы нужно указывать, при каких обстоятельствах она написана. Обличение пороков - "писано в пивной после 6 кружки тёмного пива"... Евангелие и описывает не то, как нам жить, а то, как жил и каков был Иисус. Так вот, Он - не умел ненавидеть. Он - любил. Любил крепко отца и мать - Иосифа и Марию, и, поскольку любил, не сочинял трактатов о том, какое отношение к нему имеет Иосиф. Любил братьев и сестёр, любил смоквы и смоковницы, вино и весёлую трапезу, любил женщин и мужчин, солнце и ночь. Одуванчики любил и тараканов. Жизнь любил. И шёл на смерть - и даже это делал с любовью - не к смерти, а к Отцу Небесному.
Когда иной слащавый проповедник призывает любить, хочется взорвать вселенную. Когда Иисус призывает ненавидеть, начинаешь тихо любить тех, кого ненавидишь.
*
О любви ко Христу мало говорит такой авторитет, к примеру, как апостол Павел. Кажется, он вообще об этом не говорит.
Помимо всяких разных христианских мистиков, которые для нормальных людей, разумеется, не авторитет, о любви ко Христу говорит - и довольно много - сам Христос. Конечно, больше всего - в Евангелии от Иоанна, но "кто любит отца или мать более, нежели Меня" забито в самую горную из всех нагорных проповедей.
Ну как можно требовать любви!?
А как можно видеть в просьбе - требование? Что за гнусь - под предлогом любви ко Христу начинать сводить счёты с родителями?
Любовь ко Христу так похожа на веру в Бога "как", что начинаешь думать, будто любовь ко Христу и вера в Бога просто одно и то же. Это не означает - если любишь Христа - что начинаешь ожидать от верующих в Бога любви ко Христу, начинаешь тянуть её из них клещами и уговорами. Начинаешь смиренно понимать, что вера - настоящая, конечно - и есть любовь, а любовь, если она не вера, не любовь.
Сходство любви и веры вот в чём. Вера к одним приходит мгновенно, к другим постепенно. Многие христиане веруют во Христа, даже именно в живого, воскресшего Христа. Но - воскрес и вознёсся. Фьюить! Любить "фьюить" совершенно невозможно.
Не любить Христа - не беда. Беда, когда говорят о невозможности любить Христа. По той же причине агностицизм - не беда, атеизм - беда.
Вера растёт, растёт и любовь. К "обычной" любви (как будто любовь бывает "обычной"!) это тоже относится. Растёт от влюбленности к любви зрелой и даже, извините, пожилой - пожившей, но не уставшей быть любовью, а научившейся "быть".
Любовь ко Христу и есть Царство Божие, пришедшее в силе и славе. Никакой другой силы и славы, кроме любви, вообще быть не может. Ну разве "слава" - это столб сияния у тебя под носом? Слава - это тихий свет внутри, осветляющий весь мир, и такова именно любовь.
*
О. Иннокентий Павлов (2005, 88) пояснял, что в семитских языках вообще отсутствуют сравнительные степени. Интересно, а что в них есть, чего нет в русском языке? В любом случае, встаёт проблема: как сказать: я люблю мороженое больше пива? Приходится говорить: люблю мороженое, а пиво ненавижу. Разумеется, в таких языках слово "ненавидеть" не означать "злиться", "презирать" и т.п. Так что эта корявая фраза евангелиста Луки (у Матфея подправлено) - драгоценный отзвук арамейской речи самого Иисуса. Это Он так не по-русски выражался, хотя и был, если верить некоторым, славянином. Впрочем, сказать "больше люблю" - только кажется изящно, а по сути, если задуматься, ну что значит "больше люблю"? Готовность оставить одного ради того, чтобы быть с другим? Ой, как будто для этого нужно больше любить Христа - для этого достаточно меньше любить родных. А разница меньше "любить больше" и "любить меньше" - вот это поразительно. Тут капитализм многому может научить. Обычный торговец получает прибыль только благодаря тому, что продаёт дорого то, что стоит дёшево. Он обворовывает покупателя. При капитализме продавец - только навершие огромной пирамиды, в которой товар изобретают и производят, в которой происходит умножение сущностей, в которой у одного прибывает много не потому, что у другого убывает, а потому что у миллионов прибывает понемногу. "Любить меньше" - это как на плоту среди океана делить кусок хлеба на десятерых. Делишь, а сам прикидываешь, кого потом будешь кушать. "Любить больше" - это как сеять хлеб, зная, что благодаря урожаю и сам будешь плодиться и размножаться.
*
Когда Иисус призывает возненавидеть отца и мать (Мф. 10, 37), Он отрицает не семью, а насилие, ставшее единственным механизмом жизни в семье. Власти через насилие Иисус противопоставляет власть через исполнение воли Божией (Мк. 3, 35). Это мысль из кн.: Crossan, John. Jesus: A Revolutionary Boigraphy. New York: HarperCollins, 1995.
*
К числу очевидных внешних противоречий в Евангелии относится призыв оставить отца и мать и следовать за
Христом - и осуждение тех, кто под предлогом исполнения религиозного долга отказывается холить родительскую
старость (Мф. 15,4). Противоречие - внешнее. Во-первых, потому что одно дело - оставить родителей, чтобы идти
на Голгофу, а другое - чтобы установить в храме изображение Голгофы. Первое - подвиг, второе - ханжество.
Главное же - в первом случае Господь обращается к тем, кто хочет идти за Ним, а во втором - к тем, кто хочет,
чтобы за Ним не ходили. Адресаты эти различны как воробей и пушка. И во всяком случае, Спаситель критикует
не тех, кто послушался совета начётчика и отдал родительское пособие на Храм, а тех, кто насоветовал такое
безобразие. Он разбирает не как относиться к родителям, а как относиться к учительству, не как вести себя
со старшими, а как вести себя со младшими. И с Богом, конечно, потому что Бог - и Старше всех, и младше всех
нас.
*
Владимир Соловьев, комментарий к Лк 14, 25-26 - заповедь возненавидеть отца,
мать, жену. "Были такие люди, которые не понимали, что истинная любовь может
требовать отречения от своего родного, ... которые отречение от этого эгоизма
во имя истинной любви принимали за ненависть. // 51// ... вы думаете, что настоящая
любовь состоит в слепой и исключительной привязанности к своему родному, к семье,
к народу, в единении и общении с их неистинною и неправедною жизнью. Для вас
отрешение от всего этого означает отсутствие самое любви; на вашем языке это
есть ненависть. ... нужно отрешиться от той низшей, слепой привязанности, которую
вы считаете за любовь, и нужно иметь ту истинную, высшую любовь, которая по-вашему
есть ненависть" (т. 5, с. 50-51, 1884 г.).
*
И как понять это "если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и
братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником" (Евангелие от Луки,
14:26)? Там дальше идет фраза, что "всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть
Моим учеником". Понятно, что Бог должен занимать очень важное место в жизни человека, но отрекаться от
родителей?! Есть же заповедь о любви к родителям да и просто к ближнему...
Смотря какие родители... Шутка!!! Сказано, конечно, резко, но ведь дальше-то
что сказано? Все вернется сторицей. Надо пройти через такое вот обнищание. Кстати,
любой человек биологически через это все равно проходит - внутренне выделяется
из семьи, из общества, без этого просто не стать полноценной личностью. Важно,
чтобы этот разрыв был использован максимально творчески.
*
Христос говорил не о буквальном уходе от мира - буквально Его слова следует
понимать как призыв к то ли к физическому самоубийству, то ли к психопатии. Многие
уходили в пустыню, а находили там лишь пустоту. Иисусу не так важно, откуда и
от кого человек уходит, сколько - идёт куда и за кем.
*
"Достоин" буквально означает "стоящий вровень". Тот "достоин" Христа, кто любит Его больше родного отца. Следовательно, Иисус любит родного Отца меньше, чем... Понятно, кого: меньше, чем людей. Ради спасения людей Иисус оставляет Отца и идёт на Голгофу. Ради любви к людям Отец посылает Сына. Человека должен обуревать страх: что ж, неужели ради Бога надо быть готовым предать людей? В порядке "ответной любезности"? Всё намного проще: любящий Бога больше, чем самого любимого человека, лишь укрепляет свою любовь к человеку, расчищая её источник.
*
Церковная история предлагает множество иллюстраций к этому изречению - жития святых, которых бросали семью и уходили в монастырь. Некоторые - в наше время, пожалуй, даже большинство - погружались и погружаются в дела милосердия. Мы идём за Христом, они не идут, так их оставить святое дело! Наша настоящая семья - наш пионерлагерь. То есть, пардон, наша Церковь!
К счастью, из семьи уходят не только в Церковь. Из семьи обычно уходят в новую семью - в свою. Человек оставляет отца и мать, оставляет любовь к ним, с которой он вырос, не раздумывая, ради любви совершенно новой. Существенное отличие: родителей не выбирают, любовь к родителям предзадана, нужно крепко постараться, чтобы её разрушить. Любимого человека тоже, конечно, не выбирают, но... В общем, как сказал Иисус в другой раз, кто оставит отца и мать ради Бога, получит в сто раз больше отцов и матерей... Потому что человек, приобретший опыт любви свободной, а не заданной, рано или поздно открывает своих родителей уже не как родителей, а как любящих друг друга людей.
Мы любили отца и мать как тех, кто вращается вокруг нашего "я". Уйти от такой любви! Вернуться и полюбить отца и мать как тех, кто любил друг друга, - а наше "я" тут вовсе и ни при чём, побочный эффект, Божья шутка.
Земля круглая. Уйдя от тех, кто нас любит, мы возвращаемся к ним как любимым. Идя за Христом, мы приходим и к родным, и к далёким, но страждущим людям, потому что Сам Иисус страждет. Наш Бог не мёртвая статуя, слепо глядящая вперёд поверх толпы. Он и не плакат, зрачки которого прорисованы ровно в центре, чтобы казалось, будто они смотрят на каждого, где бы ни находился зритель. Господь не смотрит на нас прямо. Он не ведёт нас никуда. Он несёт крест на Голгофу. Он еле видит землю под ногами, потому что по лицу катится пот. Он страдает и поэтому видит каждого, а вот чтобы Его увидеть - нужно разделить чьё-то страдание. Сколько бы мы ни следовали за Христом, Он опережает нас и следует за нами как старший идёт за младшим, оберегая его от опасностей.
Следуя за Иисусом, мы возвращаемся к нашим родным и ко многим приходим, с кем должны были бы быть, да не прошли мимо. Мы уходим от наших родителей и от наших детей как от нашей опоры, от нашего защиты и страхового фонда на случай несчастий - и встречаем их во Христе как братьев и сестёр. Мы покидаем родину материальную, Царство Небесное становится нашей родиной - и возвращаемся затем на землю уже как граждане Неба. Может быть, нам будет легче, может быть, тяжелее, но в любом случае должно быть - иначе.
Проповедь 1389.
Слова Иисуса о том, что нельзя никого любить больше Его, кажутся трагическим недоразумением. Слова апостола о том, чтобы не думать о себе слишком много, кажутся недоразумением комическим. Любовь – и к себе, и к другим – не имеет вентиля для регуляции.
Любить другого в строго определённом объеме – предательство по отношению к любви.
«Не думать о себе слишком много». Как «не думать о белой обезьяне», - услышав такие слова, самый смиренной человек начнёт думать именно о себе.
Между тем, ничего трагического и, тем более, комического во взгляде Откровения Божьего на любовь и на человека нет. Есть математическое: бесконечное взывает к бесконечному, которое забыло о своей природе. Любящий, смиренный, умный, - всё это превосходно, всё это создано для вечной жизни, но жизнь-то вечная это жизнь видящая. Видящая Бога. Сейчас это – жизнь верующая, когда же исчезнет преграда греха между нами и Богом, то и вера не понадобится. Вера исчезнет, любовь останется, - говорил Павел, только он говорил это о вечности. Пока мы здесь, любовь без веры хиреет. Ведь именно вера открывает бесконечность.
Не думать о себе слишком много означает думать о себе бесконечно. Человек подобен Богу не величием, а бесконечностью своей природы. Не «много», а «беспредельно». Божественный беспредел и к другим людям относится, почему их тоже можно любить, сопоставляя не с розочками и кошечками, а с Богом.
Никого не любить более Бога есть новая формулировка всё той же первой заповеди о любви к Богу и вытекающей из неё заповеди «не сотвори себе кумира». Можно никого не любить более Бога на сатанинский манер – уменьшая количество любви к другим. Вот нет вентиля о любви, а мы этот вентиль всё-таки умеем прикручивать под благочестивые лозунги. Но можно не любить людей меньше, а любить Бога больше. Откровение утверждает, что это возможно и что это – норма. Невидимого можно любить, Бесконечного можно любить бесконечно, и только Его можно любить бесконечно. Тогда и любовь к человеку из «большой» становится нормальной – бесконечной.
Не любить мать, отца, детей больше Христа не означает радоваться: о, правильно я недолюбливал родителей, правильно я считал детей подлецами. Не любить никого больше Христа означает больше любить Христа. Не отбирать у людей любовь, чтобы скормить её Богу, а принимать у Бога любовь, чтобы передать её людям. Люди цепляются за любовь, стараются ни с кем не делиться, Бог протягивает любовь – пожалуйста, примите и ешьте. Таково различие между творением и Творцом, различие, не унижающее творение, а распахивающее перед нами Творца и Его бесконечное Царство.
1521
Многих возмущают слова Иисуса "Кто любит отца или мать более Меня, тот недостоин Меня", но никого не возмущает "оставит человек отца и мать и прилепится жене своей". Так ведь речь идёт об одном и том же. Можно даже дописать: "Кто любит отца или мать более Меня, тот недостоин Меня и недостоин отца и матери". "Кто любит сына или дочь больше Меня, недостоин сына и дочери". "Быть достойным" не означает "быть собственностью", "быть подчинённым", - во всяком случае, коли речь идёт о человеке, а не о вещи. Недостоин Христа тот, кто любит отца или мать более Христа, но достоин Христа не тот, кто пытается быть собственностью Христа, кто представляет Христа начальником конторы, а себя - его беспрекословным клерком.
Достоин Христа тот, кто различает, когда Христос подзывает его, а когда - посылает, посылает к земным родителям, к детям. О жене и речи нет - где жена, там и Христос, просто потому, что где любовь, там Любовь, где жизнь, там Жизнь. Это не означает, что достаточно любить жену, - и забудь о Боге, что Бог лишь метафора для обозначения любимого человека. Бог - источник жизни любимого, и достоин любимого тот, кто ищет исток, а найдя, запоминает. Иначе замусорится река жизни и превратится в сухое русло, на дне которого мы будем писать: "Это река". Это не река, это след реки.
Достоин ли своих родителей человек, который без родителей не женится, не выберет профессию? Нет, потому что достоинство человека в любви, а любовь свободна. Нет достоинства у того, кто живёт лишь на проценты с наследства, сам же не создаёт ничего, что можно наследовать. Любить Бога более родителей означает больше любить создавать, а не потреблять. Любить Бога более детей означает любить детей не как свой образ и подобие, а как образ и подобие Божие, любить не для порабощения детей, а для освобождения.
В комментарий к этим словам в русской церковной традиции читают слова апостола Павла о разных дарах и служениях верующих. Так вот, кто любит эти дары - пророчество, учительство, милосердие - более, нежели тех, ради кого дары, тот своих даров недостоин. Так ведь сплошь и рядом мы любим помогать больше, чем любим тех, кому помогает, кому служим.
Как можно уметь - и не загордиться тем, что умеешь? Любить - и не загордиться тем, что любишь? Любить Бога больше, чем свои умения, чем свою любовь. Другой человек перед нами - словно глубокий колодец перед жаждущим. Между нами и колодезной водой должно быть ведро. Между нами и другим человеком должен быть Христос - Его сила и Его смирение, Его жизнь и Его смерть. Бог - не просто художник, который, создав картину, отходит от неё и любуется издалека, а то и продаёт. Бог входит в Свой мир, Бог делается частью жизни, которая не есть Бог, Бог делает Себя необходимым для людей. Внутри нашей любви тогда будет вечность, внутри нашей жизни тогда будет жизнь вечная, когда мы принимаем Бога.
Без Бога мы любим разрушительно. Человек приходит от жены к отцу и матери и говорит: "Холодильник я переставлю сюда, комната у нас с женой будет тут". Или, наоборот, родители разрушают любовь своих детей, командуя ими. Когда мы разрушаем жизнь родителей ради нашей любви к жене, мы не любим жены, мы любим свой покой. Мы боимся, боимся жизни. Мы не умеем жить, умеем лишь обороняться. Любить Христа больше жизни означает перестать бояться за свою жизнь и начать созидать жизнь, перестать отводить воду из чужих каналов в своё сухое русло и начать принимать воду от Истока - Иисуса.
1679
В евангелии Фомы (56/61) сразу за таким же, как у Луки изречением, идёт крайне оригинальное:
В одном из учебников философии эти слова прямо цитируются как отрывок из "гностического сочинения", иллюстрирующие фундаментальное для гностицизма ощущение порочности мира:
"В гностическом опыте печаль и тревога выступают фундаментальными состояниями, поскольку вскрывают подноготную сознания, его связь с негативным, обнажая радикальный разрыв добра и зла, обозначая тем самым нашу подлинную идентичность, принадлежность к изначальному благу: ведь если человек страдает от зла, то это означает его причастность к добру. А значит, человек происходит из другого мира и должен туда вернуться. В этом мире мы "в изгнании", наша "родина" — мир иной. В одном из гностических сочинений мы читаем: "Кто познал мир, тот нашел труп, и мир не достоин того, кто нашел труп". Гностик должен углубиться в познание самого себя и лишь через самопознание он может вернуться на родину. Наиважнейшую роль в этом возвращении играет Спаситель (Христос), один из божественных "эонов"."
Это плохой учебник философии, разумеется. Потому что мало знать философские тексты, неплохо бы ещё точно мыслить о человеке - начиная с самого себя. Опыт негативного, зла - он разве только у "гностиков"? Ощущение, что мы не от мира сего - его у нет у неверующих, у христиан, у индуистов, у кого угодно? Познай самого себя - разве гностики выдумали? Собственно, в этом абзаце есть и внутреннее противоречие - что важнее для "возвращения", "спасения" - самопознание или "эон Христос"?
Всё это риторические вопросы. В Евангелии предостаточно ощущения зла. Не случайно про "труп" сказано сразу после призыва ненавидеть родителей. Есть у Луки и отличная иллюстрация того, что такое возненавидеть отца - Иисус запрещает хоронить отца, говорит знаменитое "пусть мёртвые хоронят своих мертвецов" (Лк 9, 59). Можно перевести и как "пусть трупами занимаются трупы".
Мир пронизан мертвечиной. Труп - гадкое, ужасное явление, которое можно только "ненавидеть", брезговать им, ведь в трупе нет той жизни, которая была в человеке, пока он был жив, и за которую мы и любили человека. Ненавидящий человека ненавидит в человеке труп, не видит в человеке жизни. Возненавидеть живого отца означает ужаснуться тому, как много в любимом отце мёртвого, неживого. Более того, Иисус говорит сразу "взять крест" - то есть, и самому идти умирать, ведь на кресте умирают. Осознать мертвеца в себе и идти за Иисусом, Который тоже - умирает. И вот здесь-то весь этот кошмар заканчивается, потому что Иисус умирает и - воскресает.
Так что нет ничего в призыве увидеть в мире труп специфически гностического. "Свет во тьме светит" означает ровно то же самое. Гордыня ориентирует человека на мир - на мир смерти, мир похоти и греха, на достижение первого места в этом мире. Спасение - это осознание того, что смешно добиваться первого места на кладбище, строить себе самое высокое и пышное надгробие. Кладбище недостойно человека. Вы не от кладбища сего. Ищите Царства Божия - вы его достойны, и это ваше достоинство открывается при свете воскресения Христова.
Не надо бояться трупов. Пусть трупы боятся живых.
|
