Ко входуЯков Кротов. Богочеловвеческая историяПомощь
 

Яков Кротов

К ЕВАНГЕЛИЮ


Мф 27, 17 итак, когда собрались они, сказал им Пилат: кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву, или Иисуса, называемого Христом?

Мк. 15, 9: Он сказал им в ответ: хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?

Лк. 23, 13 Пилат же, созвав первосвященников и начальников и народ, 14 сказал им: вы привели ко мне человека сего, как развращающего народ; и вот, я при вас исследовал и не нашел человека сего виновным ни в чем том, в чем вы обвиняете Его; 15 и Ирод также, ибо я посылал Его к нему; и ничего не найдено в Нем достойного смерти; 16 итак, наказав Его, отпущу.

Ио. 18, 39 Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху; хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?

№156 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая. Предыдущая в Ио.


На мозаике из Равенны, которая является древнейшим изображением евангельских сцен, и, хотя отдалена от описываемых событий на пять веков, но все же создана еще в традиции не средневековой, а античной, примечательно, что Иисус и Его ученики всегда изображены в сандалиях на босу ногу, а римляне - в сапогах, которые напоминают носки в полосочку.


Почему враги Иисуса вынуждены были уговаривать Пилата казнить Его? Как выразился Маккоби: "Почему Пилат, римский губернатор, забывает тот факт, что претензии быть "Царем Иудейским" равносильны мятежу против Рима? А он настолько забывает это, что фактически признает Иисуса царем, представляя его народу со словами: "Се Царь ваш!" и вопрошая толпу: "Хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?" (С. 63). И далее: "Почему он настолько не сознает политического смысла титула "Царь Иудейский", что именно этим титулом представляет Иисуса толпе? Почему он столь беспомощен перед лицом толпы? Ведь если он был действительно убежден в невиновности Иисуса, ничто не могло бы помешать ему освободить арестованного" (С. 65).

Маккоби исходит здесь не из знания исторических реалий, а из современных представлений об этике политика и чиновника и основанных на этих представлениях "здравом смысле". Полемизировать с ним нетрудно, достаточно указать, что и "здравый смысл" не так однозначен, как представляется Маккоби. То, что он о древнем мире судит так, словно его жизнь текста в точности по законам, не так удивительно, как то, что он судит так же о современности - а здесь уже слишком легко проверить.

Даже в самых жестких политических системах (а Римская империя к таковым не относилась) существует значительный зазор, - без этого система рассыпется в несколько дней. Более того, в жестких тоталитарных структурах ирония остается часто единственно дозволенным средством психологической разрядки. Когда президент России иронически говорил о том, что подводная лодка, на которой погибли десятки человек, просто "утонула", это был не только риторический прием опытного циника, направленный на то, чтобы ошеломить собеседника, но одновременно и вполне реальная, привычная для говорящего ирония и даже самоирония.

Свободному человеку кажется невероятным уровень иронии (при общем довольно невысоком чувстве юмора) у жителей России. Пилат жил в эпоху становления римской империи, он был служакой достаточно верным, чтобы занимать высокий пост, но служакой достаточно коррумпированным, чтобы занимать этот высокий пост с постоянной неуверенностью. Угроза доноса его испугала, и это было рационально: он в конце концов пал жертвой доносов евреев и борьбы центра с коррупцией и самодурством. Угроза испугала его достаточно, чтобы потерять интерес к судьбе Иисуса, но недостаточно, чтобы отказаться от удовольствия поиронизировать и этим получить компенсацию, немножко утвердить себя над теми, кто нанес ему небольшое поражение.

Утверждение Маккоби: "Если он был действительно убежден в невиновности Иисуса, ничто не могло бы помешать ему освободить арестованного" (65) явно было знакомо Иоанну, поэтому евангелист и указал, что помешало Пилату. И нужны более веские доводы, чтобы опровергнуть, как-никак, современника.

12.3.2004

 
Ко входу в Библиотеку Якова Кротова