Яков Кротов

К ЕВАНГЕЛИЮ

Оглавление книги

№146 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.

См. Дух Святый.

Бог обладает странной способностью пребывать в человеке. "Прииди и вселись в нас", - молятся люди, не могущие даже с родными ужиться. Найдётся ли место Богу там, где нет места людям? Конечно, можно не давать Богу "пребывания", а держать Его в чёрном теле, как временного гостя, пусть даже очень приятного. "Вовек" - страшное слово. Если я с кем-то "вовек", то это не просто "совместная жизнь". Это значит буквально, что всё - общее. С одной стороны, неприятно - у человека и так мало своего в этой жизни, а если этим ещё и с Богом делиться... Совсем ничего не остаётся! С другой стороны, Он ведь тоже делится... "Вселюся во дворы Господни"... Как фантастическая четырёхмерная бутылка, горлышко которой в неё входит... Дело ведь не в количестве, а в качестве. Человек редко "обитает", чаще - сосуществует. В наших домах не люди живут, а властные субъекты и безвластные объекты. Мира в них нет, как нет и открытой войны. Холодная война есть, увы. Настолько холодная, что даже не понимают, что это - адский холод. Впрочем, усердно использую набожность и нравственность, можно сделать свой дом тёплым, уютным, но при этом работать - в Освенциме...

Древние богословы спорили: можно ли говорить, что Иисус "поселился", "обитал" в человеческом теле? Якобы такое сравнение означает, что мы не считаем Иисуса настоящим человеком, а лишь чем-то вроде медведя, который съёжился и влез в собачью конуру. Кто так говорит, ничего не открывает о Боге, зато очень много открывает о себе ("богословие" вообще напоминает пятна Роршаха). Для такого человека - случайность, вроде шляпы. Так рассуждают люди, которые всю жизнь живут в чужих домах - монахи, к примеру, освобождённые церковные работники средней руки. Для обычного человека дом - это не окружение тела, а продолжение тела. Для богословов определённого рода даже тело - вроде дома, причём чужого.

*

Христиане называют Духа Святого Утешителем. Мило, но неясно, ведь «утешение» бывают разные. Чуть лучше по-английски, где «утешение» от латинского корня «комфорт». Удобство — не просто комната, а комната с камином и ковром. Маленькие мелочи, которые превращают существование в жизнь, удобство в красоту. То лишнее, что одно является необходимым, как заметил англичанин Оскар Уайльд. Ребёнка что утешает? Еда, игрушка, но лучше и вернее — поглаживание, объятие, поцелуй.

У этого есть сатанинское передразнивание: мы испытываем дискомфорт от ближнего своего. Кто из нас не желал смерти другому, часто даже очень родному и любимому человеку! Этого не нужно стыдиться, это, действительно, просто искушение, не от нас зависит, придёт оно или нет, но от нас зависит молиться, чтобы оно ушло. Чтобы присутствие другого не стесняло, а радовало. Физиологически, как у животного, у нас есть предел — сто человек в день, двести. Как у сыновей и дочерей Божьих у нас нет предела, мы можем с миллиардами быть в одной комнате, тесниться и — не толкаться, не ужасаться, а наслаждаться. Представим себе сто сорок четыре тысячи праведника у престола Агнца. Час Христа — и давка больше, чем в любой час пик. Иногда, когда с епископом служат двадцать священников, все одновременно припадают к алтарю — и ничего, не тесно. Так то тело, а как трудно нам соприкасаться психологически, допуская других в своё святая святых.

Человек способен подняться на пик любви, но сколько людей уместятся одновременно на этом пике? Обычно, один. Комфортно любить в одиночку — но тот ли это комфорт, что несёт Господь? Жизнь вечная, любовь вечная в одиночку — вот что такое «похищение из руки Божией». Потому что дьявол обещает себя в компаньоны и он даже постарается выполнить обещание, но это и будет — абсолютное одиночество.

На пике любви хватит места для всех — вот вечное утешение, вечный комфорт, вечная жизнь.

За православной литургией вместе с этими словами читают рассказ о том, как во время проповеди апостола Павла юноша заснул и упал. Павел обнял его — и юноша задышал. Обнял! А мог бы и обидеться — как же, я изрекаю словеса драгоценны, а он храпит. Так и мы — упал ближний, сверзился с пика нашей любви, так надо спуститься и утешить, если дастся. Всегда есть наша вина в том, что другому рядом с нами места не нашлось. Это не означает, что надо воспитывать в себе комплекс неполноценности, это означает, что надо менять наше представление о полноценности. Полноценность — не самодостаточность, не одиноким волком идти по миру, повиливая хвостом, полноценность — это комфорт, удобство пребывания с Богом, удобство распахнутого окна — ведь за окном не наша захламленная жизнь, а мир Божий.

Человек, когда утешает от себя, склонен это делать стоически: мол, потерпи, ближний, тебе плохо, но уж такова жизнь, как-нибудь… Нет ножек — нет мультиков… Бог утешает иначе — Он и телевизор включит, коли уж такая засада, что ножек нет, а мультик посмотреть надо (иногда надо непременно). Но даже тогда Он утешает, подбадривая, указывая, что можно кое-что сделать, что жизнь только начинается — вечная жизнь, а что там люди в белых халатах говорят, это о временном. Нет ножек? Поставим на протезы, пришьём крылья. Лучше без ног с Богом, чем с ногами на грязных, кривых путях, где какие-то цистерны с нефтью, жутковатые граффити на заборах и угрюмые типы, гарантирующие безопасность.

Нести другим дух утешения, вечной жизни, покоя — но чтобы нести, нужно сперва принять, а чтобы принять, нужно сказать, что у меня такого нет. Не себе сказать — Богу сказать, сказать покаянно, сказать трезво, сказать спокойно — и получить покой. Получить не вдруг, ведь утешение всегда — о надежде, о том, что не вмиг исправится жизнь, не вмиг всё наладится, и даже Христос воскрес лишь на третий день, что уж о нашем воскресении говорить — оно будет, и будет возрождение, и уже началось, только бы не доставлять неудобств ближним и Богу, а просить у Бога удобств, комфорта и утешения себе и ближним.

«Утешитель» оказалось верхушкой айсберга. Да, в классическом английском переводе начала XVII века – «Комфортер». Точно так же называется теперь тёплое пуховое одеяло (пребывание в Духе сравнивают часто с жаром, словно от накинутого на тебя одеяла). В новых английских переводах разброс феерический – и «Советник» («консильери»?), и помощник (хелпер), но больше всего мне понравилось «адвокат».

Вопрос в том, чей адвокат Дух Святой? Он адвокат человека перед Богом или Бога перед человеком? Адвокат ведь нужен там, где налицо особый судебный язык, который нужно изучать так же, как язык иностранный. Вроде бы «правда», «справедливость» – простые и самоочевидные вещи, а вот ведь, для победы над произволом эгоистической простоты нужен особый судебный язык. Адвокат переводит речь обвиняемого на язык судьи. И Бог, похоже, именно подсудимый – Дух Святой не наши слова переводит Богу, Дух Святый помогает человеку понять, что там лепечет, бормочет, мычит, грозит и поёт Создатель, Творец, Бог.

По проповеди 2012 г.