Лк 13, 16 сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний?

№104 по согласованию - Только у Луки. Фразы предыдущая - следующая. Ср. Еф. 6, 12.

Хороший человек был начальник синагоги (и фарисеи, ему симпатизировавшие) - он устыдился. Иной православный начётчик на его месте не устыдился бы нимало, а заявил бы, что именно потому, что человек - не осёл, он может и потерпеть денёк до выздоровления. Тут изначально две психологии - нормальная и вывороченная. Если человек болеет восемнадцать лет - ну что означает один день!

Тут разница между человеческим и Божьим. Бог, для Которого времени не существует, - спешит делать добро. Человек, который помереть от инфаркта в любой момент, - не спешит. Во всяком случае, когда речь идёт о другом.

Добро надо так спешить сделать, чтобы оказаться первым. Об этом знаменитые слова апостола Павла о том, что он - первый из грешников, чтобы на нём более всего обнаружилась Божья доброта (эти слова соединяются в православной традиции с рассказом об исцелении женщины). "Первый" не так ещё давно было синонимом "самый большой". Как у животных старший в стаде - самый крупный и сильный самец, так первый у людей, увы, очень часто - самый сильный, а не самый добрый или умный. Первый из грешников - значит, самый большой. Это ведь абсолютно нормально для человека - считать себя больше других. Это физиология восприятия и зрения. Солнце меньше моего мизинца, я им могу заслониться от Солнца. Перспектива-с! И не надо такой перспективы бояться, надо уметь ею пользоваться.

Быть смиренным не означает считать себя меньше других. Я - больше, поэтому я могу больше любить, больше сделать добра, больше дать, чем взять. Могу - но я скрючен в своей гордыне, как несчастная эта женщина. Я больше всех скрючен - и более всех нуждаюсь в благодати - и более всех могу принять благодати, потому что более всех во мне пустоты.

Человек нуждается не в утешении, а в Утешителе. Человек нуждается не в Боге, Который бы присел рядом, поцокал бы языком и сказал: "Да, увы, ничего не сделаешь, но не расстраивайся, уж как-нибудь". Это был бы похоронный Бог. Вот умрём - и нашим близким кто-нибудь такие утешения выдавать. Наш Бог - Бог не похорон, а Бог воскресения. Он утешает, а вдохновляет, наполняет и подымает. Он приходит как врач, чтобы мы встали. Я - самый высокий, самый сильный - лежу. Господи, приди! Сказать это от сердца можно только, если признаешь себя самым тяжело больным, самым параличным, самым слабым. Самым! Боже, поспеши! Не зависеть от своей слабости, а зависеть от Божьей силы, и другому человеку дарить не зависимость от своей слабости, а Божью силу. Пожалеть другого - да, но сказать ему - ты можешь встать, не всегда телом, но всегда - душой. Это и своей душе прежде всего сказать: Душа моя, душоночка, пора - ты самая убогая, к тебе первой Бог и приходит сегодня, не прозевай.

1627