Четвёртая книга Маккавейская помещается тут как приложение, потому что она не входит в состав русской православной Библии. В древности она называлась «О разуме-самодержце». Её главная идея: верующий разум позволяет человеку переносить страдания, делает его повелителем самого себя, поощряющим в себе добродетели и побеждающего в себе пороки. Книга написана в I веке по р.Х. Например, в ней говорится о «Сирии, Финикии и Киликии», а до 19 года эти страны назывались иначе: «Келесирия и Финикия». Книга написана на греческом языке, но евреем, скорее всего, в Египте, в Александрии. Книга входит в древнейшие кодексы Библии на греческом. 85 правило Апостольских постановлений включает её в канон Библии. Она входит в Библию Грузинской Православной Церкви. Перевод выполнен еп. Порфирием Успенским в XIX веке; только последние две фразы даны в современном переводе (Н.Брагинская), потому что Успенский переводил с публикации, где окончание отсутствовало. Эти фразы взяты в прямые скобки.
Яков Кротов
Намереваясь предложить любомудреннейшее слово, – господствует ли над страстями благочестивая разсудительность, – я искренно советовал бы вам усердно внять сему любомудрию. Ибо сие слово вполне нужно для знания, и кроме того содержит похвалу такой величайшей добродетели, какова мудрость.
Итак оная разсудительность сдерживает ли страсти, кои препятствуют воздержанию, как то чревоугодие и похотливость; и овладевает ли страстями, воспящающими справедливость, например злонравием, и страстями, кои запинают мужество, как то гневом и огорчением и страхом.
Но почему она, быть может, возразят некоторые, не может совладеть с забывчивостию и неведением, если господствует над страстями?
Такое возражение пригодно лишь для смеха.
Ибо оная разсудительность сдерживает не свои страсти, но те, кои противодействуют справедливости, мужеству, воздержанию и благоразумию, да и их сдерживает не для того, чтобы уничтожить их, а для того, чтобы не поддаться им.
Оттуда и отсюда я доказал бы вам, что оная разсудительность самодержавствует над страстями, но гораздо лучше я докажу это доблестию умерших за добродетель, Елеазара и седьми братьев и матери их. Ибо все они, даже до смерти презрев мучения за законы Бога, и самую жизнь презрев ради благочестия, доказали, что оная разсудительность сдерживает страсти.
Добродетели вызовут меня хвалить этих мужей, в настоящее время умерших вместе с матерью за благочестие: а уважение заставит меня ублажить их. Ибо они, своим мужеством и терпением удивившие не только всех людей, но и самих мучителей своих, были причиною того, что прекратилось тиранство над народом; они победили тиранна терпением, так что ими освободилось и очистилось отечество.
Но наперед да будет позволено мне, начавшему прямо с предложения, как это обыкновенно я делаю, отвечать на оный вопрос, а потом я буду говорить о сих мужах, дав славу всепремудрому Богу.
И так спрашиваем: сдерживаются ли страсти разсудительностию?
И разсматриваем: что такое разсудительность? И что страсть? И сколько видов страстей? И все ли оне сдерживаются разсудительностию?
Разсудительность есть ум, по правой причине всему предпочитающий житие, направляемое мудростию.
Мудрость же есть знание божеских и человеческих предметов и причин их. Она же есть изучение закона, посредством котораго (изучения) мы божественное узнаем благоговейно, а человеческое охотно.
А видов мудрости четыре: благоразумие, справедливость, мужество и воздержание.
Важнее всех их благоразумие, посредством котораго разсудительность сдерживает страсти.
У страстей же суть два свойства общия: наслаждение и огорчение: и то и другое бывает у тела и у души. При том, много существует страстных спутниц наслаждения и огорчения. Так, пред наслаждением бывает пожелание, а после наслаждения веселие, пред огорчением же страх, а после огорчения печаль.
Страсть же, общая наслаждению и огорчению, есть раздражительность, когда кто обдумает: что ему выпало. Так же к наслаждению примешивается и злокачественное расположение души – страсть из всех страстей разнообразнейшая: в душе – гордость, и сребролюбие, и славолюбие, и сварливость, и недоверчивость, и злоречие: в теле – пир на весь мир, обжорство, и еда в одиночку.
А так как наслаждение и огорчение суть вырастания тела и души; то и отростков сих вырастаний много. Но каждый из них то подчищает, то отсекает, то сочетавает, то орошает и всячески обработывает всевозделывающая разсудительность, и так улучшает нравы и страсти.
Ибо разсудительность – добродетелям вождь, а страстям самодержец. И так суди, сперва, по делам, воспящающим воздержание, что разсудительность господствуете над страстями.
Воздержание есть преобладание над пожеланиями.
А из пожеланий одне суть душевныя, а другия телесныя. Но те и другия сдерживает разсудительность.
Ибо почему мы, порываясь к запрещенным снедям, воспрещаем себе наслаждение ими? Не потому ли, что разсудительность сильна одолеть позывы к ним? По этому, я думаю.
Так, мы желая рыб и птиц и четвероногих, и всяких снедей, запрещенных нам, по закону воздерживаемся от них при помощи сдерживающей разсудительности. Ибо страстные позывы умеряются изгоняющим их трезвенным умом: а все движения тела обуздываются разсудительностию.
И удивительно ли, если пожеланиям души соединиться с красотою делается отказ? Ведь, за то и восхваляется целомудренный Иосиф, что разсудительностию и размышлением воздержался от любострастия. Ибо, будучи юн и цветущ, разсудительностию остановил страстное стремление к соединению.
Но разсудительность удерживает не только стремление к любострастию, но и всякое пожелание. Потому-то закон и говорит: не пожелай жены ближняго твоего, ни всего, что есть у ближняго твоего. А когда закон сказал, чтобы мы даже не пожелали; то мне легко убедить вас в том, что разсудительность может сдерживать пожелания так же, как и те страсти, кои запинают справедливость. Ибо каким образом кто либо привыкший есть в одиночку, или чревоугодник, или пьяница, исправляется, ежели не верно то, что разсудительность господствует над страстями?
Хотя бы сребролюбив кто был, но, живя по закону, тотчас побуждает себя одолжать нуждающихся без лихвы, а долг срочных недель отлагать.
Хотя бы бережлив кто был, но, уважая закон, удерживается от налога на плоды во время жатвы, и от руги с виноградников.
Да и от других можно узнать, что разсудительность сдерживает страсти. Так, она сдерживает благосклонность к родителям, уважая закон, не продающий добродетели их ради; сдерживает и любовь к супруге, обличая ее за неверность, сдерживает и любовь к детям, наказывая их за худое поведение, ограничивает и снисходительность к друзьям, обличая их за лукавство.
И не считайте странным, ежели разсудительность сильна сдерживать и вражду по закону, не подрубая у врагов плодоносных растений, а некоторыя уже срубленныя у них сберегая, повалившияся же поднимая.
Разсудительность сдерживает даже насильственнейшия страсти, как то, любоначалие, и тщеславие, и гордость и превозношение и злоречие. Все такия злонравныя страсти трезвый ум, стремясь к добру, сражает и подавляет, как и гнев; ибо господствует он и над ним.
Так Моисей, разгневанный на Дафана и Авирона, не по гневу нечто сделал против них, а самый гнев умерял разсудительностию.
Ибо может трезвый ум, как я сказал, одолевать страсти, и одне из них умерять, а другия и уничтожать.
Почему всемудрый отец наш Иаков винит бывших с Симеоном и Левием за то, что они по безразсудству внезапно избили сикимитов, говоря: «проклят гнев их»?
Если бы разсудительность не могла сдерживать гнева; то он не сказал бы сего.
Когда Бог создал человека словом своим; тогда насадил в нем страсти и нравы, и тогда же над всеми ими воцарил священнаго вождя, ум с внутренними чувствованиями, и дал ему закон, которым руководясь он станет царствовать трезвенно и справедливо и милостиво и мужественно.
Как же, скажет кто либо, разсудительность не совладевает с забывчивостию и неведением, ежели она сдерживает страсти?
Вполне смешно такое слово. Ибо разсудительность сдерживает не свои страсти, а телесныя. Так, никто из вас не может отсечь похоти: но не быть рабами похоти помогает разсудительность. Никто не может отсечь гнева от души нашей: но умерить гнев можно. Никто из вас не может отсечь злонравия; но разсудительность может пособить вам не обуреваться злонравием. Ибо разсудительность – не искоренительница страстей, а противоборница.
Это весьма ясно оправдывается жаждою царя Давида. Ибо, когда Давид, во весь день сражаясь с иноплеменниками, многих из них убил с помощию воинов народа своего; тогда по наступлении вечера, потный и весьма утомленный, вошел в царскую палатку, вокруг которой расположилось станом все воинство полководцов,
Тогда все другие ужинали. А сей царь, как весьма жаждущий, хотя и были текущие источники, не хотел утолять ими жажды: а некое неразумное пожелание той воды, что у врагов, усиливаясь, сожигало его, и, ослабевая, поджигало его.
Посему, когда щитоносцы жалели о таком пожелании царя, два молодые воина, силачи, уважив сие пожелание царя, вооружились всеми оружиями, и взяв сосуд, перешли окопы неприятелей, и обманув стражу у ворот, прошли ища источника во всем стане неприятельском, и смело нашедши его, почерпнули из него питье царю.
Он же, хотя и сгарал от жажды, разсудил, что весьма опасно для души это питье, признанное равносильным крови.
Посему противопоставив сему пожеланию такую разсудительность, вылил это питье, как жертву Богу.
Ибо силен, как я сказал, трезвый ум победить принуждение страстей, и погасить пламя стремлений, и преодолеть телесныя страдания, самыя тяжкия, и благочестивою разсудительностию отринуть все нападения страстей.
Но вот время призывает нас доказать это умозрение о мудрой разсудительности.
Когда отцы наши имели глубокий мир по причине благочестия, и действовали хорошо, так что азийский царь Селевк и Никанор давали им и деньги для священнослужения, и уважали их гражданственность: тогда некоторые, нововводители общеязыческаго в то время единомыслия, употребляли разные приемы (к такому нововведению).
Некто Симон соперничал с Ониею, мужем хорошим и добрым, который некогда имел пожизненное первосвященство, и когда после всевозможных наветов на народ иудейский не мог сделать зла, то удалился, как перебежчик, чтобы предать отечество.
И пришедши в Аполлонию, воеводе Сирии и Финикии и Киликии, говорил:
- Я, радея о, делах царя, пришел поведать, что многие десятки тысяч частных денег сложены в казнохранилищах иерусалимских, и что они не составляют собственности храма, а принадлежат царю.
Узнав это подробно, Аполлоний, похвалил Симона за такую хозяйственность в пользу царя, а отправившись к Селевку, уведомил его об этом сокровище денежном, и получив приказание распорядиться им, поспешно отправился в отечество наше с проклятым Симоном и с многочисленным войском.
И прибыв туда, говорил, что он пришел по приказаниям царя, дабы взять из казнохранилища частные деньги.
Народ опечалился при этом предложении, противоречил и препятствовал, полагая, что совершится величайшее если те, которые вклады свои вверили священной сокровищнице, будут лишены их. Но Аполлоний с угрозою вошел в святилище.
Когда же жрецы, жены и дети в святилище умоляли Бога защитить попираемое священное место, и когда Аполлоний с вооруженными воинами уже приступал к расхищению денег; тогда с неба явились на конях ангелы с блистающими оружиями, и произвели в них великий страх и трепет.
Аполлоний, полумертвый, упал на всенародный помост святилища, распростер руки в небу, и со слезами просил евреев, чтобы они, помолились о нем и умилостивили небесное воинство. Притом говорил, что он, как погрешивший, достоин смерти, а как помилованный прославит пред всеми людьми достоублажаемость священнаго места.
Тронувшись сими словами Ония первосвященник, и при том опасаясь, как бы не подумал царь Селевк, что Аполлоний погиб по человеческому навету, а не по божескому суду, помолился о нем. И он, необычайно спасенный, отправился возвестить царю случившееся с ним.
Когда же скончался Селевк царь; власть его принял сын его Антиох Епифан, муж гордый и грозный.
Он, отрешив Онию от первосвященства, поставил архиереем брата его Иасона, условившагося давать ему ежегодно три тысячи шестьсот шестьдесят талантов, когда бы он вручил ему священноначалие.
Он же поручил ему не только первосвященство, но и управление народом. А сей переобразил народ иудейский и приучил его ко всякому беззаконию, так что не только построил гимнасион у самой Акры, этой родины нашей, но и прекратил попечение о святилище.
За это вознегодовала божеская правда, и вооружила самого Антиоха. Ибо, когда он в Египте воевал с Птоломеем и услышал, что иерусалимляне весьма радовались по случаю раздавшейся молвы о смерти его, поспешно пошел на них и раззорив их, издал повеление умерщвлять тех, которые между ними оказались бы живущими по отечественному закону.
Но когда никоим образом не смог повелениями своими ослабить благочестие народа, напротив увидел, что его-то все угрозы и приказания тщетны, так что и женщины за обрезание детей были повешены вместе с младенцами, предвидевшия, что оне потерпят это.
Когда таким образом повеления его были презираемы народом; тогда он мучениями принуждал каждаго из народа по одиночке отрекаться от иудейства по вкушении оскверненных снедей
Седши мучитель Антиох вместе с членами сената на некоем высоком месте, где вокруг его стояли вооруженные полки, приказал копьеносцам подводить по одиночке каждаго из евреев, и приневоливать есть свинину и идоложертвенныя снеди, и, когда бы некоторые не захотели есть этих скверностей, таковых умерщвлять колесованием.
Когда же схвачены были многие; тогда подведен был нему первый из сего сонма еврей, по имени Елеазар, по роду жрец, а по науке законник, по возрасту престарелый, и многим окружавшим мучителя знакомый по давности лет его.
Увидев его, Антиох сказал:
- Я, прежде нежели начну мучить тебя старче, советую тебе избавиться от сего вкушением свинины; ибо уважаю твою старость и седину, которую имеешь так давно, а, как мне кажется, еще не философствуешь, содержа веру иудеев; почему ты гнушаешься вкуснейшим мясом сего животнаго, тогда как подарила его нам природа? Кажется, безразсудно не наслаждаться удовольствиями, кои не срамят, и отворачиваться от даров природы по суеверию. А ты, мне кажется, поступишь гораздо безразсуднее, ежели, тщеславясь обладанием истины презришь и меня в виду своей казни. Ужели ты не воспрянешь от нелепой философии вашей? И не отринешь глупых разсуждений твоих, и не будешь философствовать, что истинно только то, что полезно, взявшись за ум, достойный твоего возраста? И ужели не пощадишь старости твоей, покорившись моему человеколюбивому увещанию? Пойми, что ежели и есть какая либо воспретительная сила в вашей вере, то она простить тебе все в случае беззакония, сделаннаго по необходимости».
Когда мучитель таким образом поощрял к неуставному мясоядению; Елеазар попросил слова, и получив позволение говорить, начал вещать так:
- Антиох, мы, любя жить по закону божескому, думаем, что нет такой необходимости, которая была бы сильнее нашей покорности; закону. Посему никаким образом мы не хочем нарушить закон. Хотя бы и вправду закон наш не был божествен, как ты предполагаешь, (а мы почитаем его за божественный) но и тогда мы не властны отрицать благочестиваго верования.
Не думай, что не велик будет грех, если мы отведаем скверной снеди. Нарушение закона в малом и в великом равносильно. Ибо так и так презирается закон одинаково,
Ты осмеиваешь нашу философию, как будто мы живем по ней безразсудно. Но она поучает нас воздержанию, так чтобы нам сдерживать все наслаждения и пожелания, поучает и подвигам мужества, так чтобы добровольно переносить всякое огорчение; научает и справедливости, так чтобы мы всеми нравами нашими доказывали равенство пред законом и благочестие, и торжественно чтили бы единаго живаго Бога.
Мы не едим оскверненнаго, потому что веруем, что закон дан нам Богом, и знаем, что законодательствующий Творец мира щадил и природу нашу, и потому заповедал вкушать то, что свойственно душам нашим, а есть противное воспретил.
Тиранское дело принуждать нас не только нарушать закон, но и есть для того только, чтобы тебе поглумиться над этим скверноядением, столько ненавистным для нас. Но не посмеешься надо мною таким посмеянием. Я не изменю священным клятвам предков касательно соблюдения закона, когда бы ты выколол и глаза мои, и растерзал внутренности мои.
Не такой я старец слабомужный, что ради благочестия не помолодеет во мне решимость на все! Итак готовь колеса, и раздувай огонь сильнее. А я не пощажу старости моей, дабы ради себя одного нарушить закон отечественный.
О закон наставник! Я не оболгу тебя и не уклонюсь от тебя. И тебе, вожделенное воздержание, не изменю. И тебя, любомудренный ум, не обстыжу; и от тебя, честное священство и законоведение, не отрекусь.
Не осквернить тебе моих чистых, старческих уст, и преклоннаго жития моего по закону! Отцы примут меня к себе чистаго, не побоявшагося принуждений в виду смерти. Мучь ты нечестивых. А моих убеждений благочестивых не поколебать тебе ни словом, ни делом!
Так витийственно отвечавшаго Елеазара приманкам мучителя безжалостно повлекли предстоявшие копьеносцы на место мучения; и сперва раздели сего старца, благопристойно одетаго, по благочестивому обряду; потом, связав руки у спины, секли его бичами.
А глашатай поодаль кричал:
- Покорись велениям царя.
Но великоумный и поистине благородный Елеазар, мучимый как бы во сне, ни мало не поколебался. Напротив, возведши очи свои к небу, подставлял бичам тело свое этот старец, и обливался кровию, и уязвляем был по ребрам, и падая на землю, когда тело уже не переносило страданий, сохранял правое и неуклонное убеждение.
А один из жестоких копьеносцев бил его, пиная ногою в живот его, дабы он, падая, разбился.
Он же перетерпевал боли, и презирал неизбежность, и переносил мучения, и как доблестный боец, поражаемый, побеждал мучителей. Старец потел лицем и задыхался крепко, но благодушием своим удивлял самих мучителей.
Посему некоторые из царедворцев, то щадя старость его, то сострадая по привычке, то удивляясь его терпению, говорили ему:
- Елеазар, почто так неразумно подвергаешь себя таким мучениям? Мы предложим тебе печеныя снеди: а ты покажи вид, будто ешь свинину, и избавься.
Но Елеазар, как бы горше уязвленный таким советом, возопил:
- Мы, Авраамовы дети, не так безумны, что станем малодушествовать и лицедейно играть неприличную драму. И не логично нам, в истине проведшим жизнь до старости и по закону оберегавшим славу свою, переменяться теперь, и самим нам быть образом нечестия для юношей, и служить примером скверноядения. Да и стыдно доживать малое число лет в посмеянии от всех за трусость, и быть в презрении у мучителя за слабомужие и не отстаивать божественнаго закона нашего до смерти.Так же и вы, чада Авраама, доблестно умирайте за благочестие. А вы, копьеносцы мучителя почто медлите?
Видя, что он так возвышен духом над неизбежностями и не увлекается жалостию их [царедворцов], они повели его к огню.
Тут сожигающие (служители) с помощию искуственных снарядов бросили его на костер, и лили в ноздри его зловонные жидкости.
Он же, прожженный уже до костей и умирающий, возвел, очи свои к Богу и сказал:
- Ты ведаешь, Боже присущий моему спасению, что я от мук огненных умираю за закон. Итак будь милостив к народу твоему, удовлетворившись нашим наказанием за него. Сделай кровь мою очищением их, и прими жизнь мою вместо жизни их.
И сказав сие священный муж доблестно умер в муках, но до самой смерти мучительной не поколебался в мыслях ради закона.
Итак явно, что благочестивая разсудительность господствует над страстями. А если бы страсти овладевали разсудительностию; то им дал бы я свидетельство о таком владычестве их.
А так как ныне разсудительность победила страсти; то ей достодолжно усвояем мы власть владычнюю.
По справедливости надобно нам признать, что существует господство разсудительности, когда она владычествует даже и над внешними (телесными) страданиями. Что касается до потех; то я уверяю, что разсудительность не только над страданиями владычествует, но и наслаждения умеряет, и им не поддается. Разсудительность отца нашего Елеазара, как наилучший кормчий, направляя корабль в море страстей, и будучи поражаема угрозами мучителя и обуреваема треволнениями мук, нисколько не уклонила кормила благочестия, пока достигла пристани безсмертной победы.
Не так противостоял город, некогда осаждаемый многими и разными машинами, как победил всесвятый Елеазар осаждавших священную душу его, быв жегом поруганиями и мучениями, победил под защитою благочестивой разсудительности. Умом своим, как отвесным утесом, отец Елеазар сокрушил бешеныя волны страстей.
О, священниче достойный священства, не осквернил ты священных зубов, ни богочестия, ни чистоты законной не нарушил, не наполнив чрева скверноядением.
О, наперсниче закона и философе по жизни божественной. Таковы должны быть священнодействующие! Им надлежит отстаивать закон своею кровию и доблестным терпением в страданиях даже до смерти.
Ты отче, благозаконие наше на славу подтвердил терпением своим и не нарушил святости обряда нашего, говорив о нем достодолжно, и делами своими оправдал учения божественной философии.
О, старче крепчайший самых мук, и старейшина сильнейший огня, и величайший царю страстей, Елеазаре. Как отец Аарон, вооруженный кадильницею, поспешая победил ангела, губившаго посредством народогубительнаго огня, так Ааронид Елеазар, сожигаемый огнем, не переменил своего образа мыслей.
А что всего удивительнее, будучи старцем, он когда уже разрушались связи тела его, и гибла плоть его, а жилы разслабели, помолодел, и духом разсудительности, и Исааковою разсудительностию одолел многоглавую муку.
О блаженная старость, и почтенная седина, и житие по закону, законченное верною печатию смерти.
Итак, если престарелый муж ради благочестия презрел мучения смертельныя, явно, что благочестивая разсудительность господствует над страданиями.
Пусть говорят некоторые, что не все овладевают страстями, потому что не все имеют мудрую разсудительность. Но все, которые от всего сердца заботятся о благочестии, сильны сдерживать плотския страсти, веруя, что они не умирают у Бога, как и патриархи наши, Авраам, Исаак, Иаков, живы у Бога.
Нисколько не опровергает нас то явление, что некоторых одолевают страсти: (знать) разсудительность у них слаба.
4Мак.7:21. Ибо кто любомудрствуя благочестиво по всему уставу любомудрия, и веруя в Бога, и зная, что блажен тот, кто претерпевает всякое страдание ради добродетели, не обуздал бы страстей при таком благочестии?
Только мудрый и воздержный есть мужественный владыка страстей. Посему-то и юноши, любомудрствуя и разсуждая благочестиво, одолевали самыя тяжкия мучения.
Когда при первой попытке побежден был гордый мучитель, не смогший принудить старца к скверноядению, тогда он сгоряча приказал приводить других евреев помоложе, и если они вкусят оскверненнаго, освобождать ядущих, а если будут противоречить, мучить горше.
После такого приказа сего мучителя предстали приведенные седмь братьев с престарелою материю их, благообразные и скромные и доблестные и весьма любезные.
Мучитель, видя их, как бы в хоре имеющих среди себя матерь свою, cочувствовал им, и быв поражен их благообразием и благородством, улыбался им, и подозвав близко, говорил:
- О, юноши, я любезно удивляюсь красоте каждаго из вас, и уважая численность стольких братьев, не только советую не беситься бешенством только что замученнаго старца, но и прошу вас послушаться моего совета и насладиться моею дружбою. Ибо я силен как наказывать непокаряющихся моим велениям, так и облагодетельствовать благопокорных мне. Покорившись мне, вы получите и начальства и управление моими делами; а отрекшись от вашего отечественнаго устава жития, и вкусив жизни еллинской, при такой перемене, вы насладитесь юностию своею. Если же разгневаете меня непокорностию вашею; то принудите меня погубить каждаго из вас ужасными казнями и муками. Итак пощадите себя, тогда как и я, враг вам, щажу и возраст и благообразие ваше. Ужели вы непоймете, что вам, когда не покоритесь, придется умереть в муках?
Сказав сие, он повелел выдвинуть вперед орудия мучений, дабы и страхом понудить их к скверноядению.
Когда же копьеносцы выставили колеса и снаряды для вывиха членов и трохантиры и стрелометницы и котлы, сковороды и железныя когти, руки и шины и меха для раздувания огня: тогда мучитель, предваряя, сказал: дети, убойтесь: даже та правда, которую вы чтите, будет снисходительна к вам, нарушившим закон по необходимости.
Они же, выслушав лесть и видя ужасы, не только не устрашились, но и любомудренно отвечали мучителю, и разумно опровергли мучительство его.
Кстати подумать, что если бы некоторые из них были боязливы в душе и не мужественны, то какими отделались бы речами? Не такими ли?
"О злополучные мы и безумнейшие! царю ли не покориться, когда он упрашивает нас и вызывается на благодеяние? Почто мы потешаем себя пустыми мнениями, и дерзаем выказывать смертоносную непокорность? Мужи-братья! Разве мы не убоимся мучительных орудий, и не примем в расчет угроз муками, и не будем обвинены в тщеславии и в пагубоносной гордости? Пощадим свою молодость, и пожалеем старость матери, и припомним, что непокорность приведет нас к смерти. Да и божеское правосудие простит нас, убоявшихся царя по необходимости.
Для чего нам разставаться с приятнейшею жизнию, и лишать себя сладостнаго мира? Не будем противиться неизбежности, и не станем тщеславиться своим мученичеством.
И самый закон наш не присудит нас к смерти, когда мы невольно убоялись орудий мучений.
Откуда родилась в нас такая охота спорить, и почему нравится нам смертоносное упорство, когда лучше жить в безопасности, покорившись царю?
Но ничего такого не говорили юноши, в виду мучений, и даже не думали о том. Ибо они презирали страсти и господствовали над муками, так что, когда мучитель перестал советовать им вкусить скверной снеди, все в один голос, как от одной души, сказали ему:
- Что медлишь, мучитель? Мы готовы лучше умереть, нежели преступить отеческия заповеди наши. Ибо нам, поистине, будет стыдно пред предками, если мы не подчинимся закону и не воспользуемся советом Моисея.
Не советуй, мучитель, нарушать закон, и ненавидя нас, не милуй нас больше чем мы (милуем себя). Ибо горше самой смерти мы считаем милость твою, спасающую нас под условием законопреступления.
Ты устрашаешь нас, грозя нам смертию от мук, как будто не задолго пред сим не получил ты урока от Елеазара. Если же старцы еврейские были благочестивы так, что и муки претерпели ради благочестия, то справедливее умереть нам юным, презирающим твои неизбежныя мучения, кои одолел и оный старец, наш пестун.
Так рази нас, мучитель. Если ты убьешь жизнь нашу за благочестие, то не думай, что ты уничтожишь нас твоими муками. Ибо мы за злострадание и терпение получим награды добродетели, и будем у Бога, ради котораго и страждем.
А ты за самодовольное убиение нас потерпишь, по Божескому суду, вечное мучение огнем.
Когда они сказали это, тогда мучитель не только раздражился на них, как на непокорных, но и разгневался, как на неблагодарных.
За тем щитоносцы, по приказанию, привели старшаго из них, и разодрав хитон, ремнями связали руки его и мышцы. Когда же устали поражать его бичами, ничего не добившись; взвалили его на колесо, на котором вращаясь благородный юноша, сделался калекою.
Но изломанный во всех членах порицал, говоря:
- Мучитель прескверный и враг небеснаго правосудия и жестокосердый! ты мучишь таким образом не мужеубийцу, не нечестивца, а ревнителя Божескаго закона.
Когда же копьеносцы говорили ему:
- Согласись есть, дабы избавиться от мучений;
Он сказал им:
- Не так крепко колесо ваше, скверные служители, чтобы низвратило убеждение мое: разсекайте члены мои, и жгите тело мое, и вывихните члены мои. Всеми муками докажу вам, что одни дети еврейские ради добродетели непобедимы.
Пока он говорил это, развели под ним огонь, и взвалив его на колесо, мучили. И это колесо со всех сторон обагрялось кровию, а куча углей гасла от каплющих жидкостей; и у осей сего орудия падали куски тела. Уже сокрушился состав костей его; но сей великодушный, авраамский, юноша не простонал, а доблестно переносил мучения, как бы преобразившись в огне и став нетленным, говоря:
- Подражайте мне братья, не оставляйте меня одного и не отрекитесь от благодушнаго братства со мною, а воинствуйте священным и доблестным воинствованием за благочестие; за это милостиво будет к народу праведное и наше отческое Провидение [Т. е. со времени отцов одинаковое Провидение Божие], и накажет гордаго мучителя.
Сказав сие, священнопристойный юноша испустил дух.
Когда же все удивлялись душевной, крепости его; копьеносцы привели втораго, который моложе перваго, и приспособив железныя руки с острыми когтями, снарядами привязали его к катапелте.
И как только допросили его прежде мучения, желает ли есть (запрещенное), и услышали доблестный ответ, с верхушек головы, стали драть железными руками и содрали всю телесность до бороды и кожу с головы эти леопарды-звери: а он, мужественно претерпевая такое мучение говорил:
- Как приятен всякий способ смерти за отческое благочестие наше!
А мучителю сказал:
- Не думается тебе, свирепейший из всех мучителей, что ты теперь мучишься больше меня, видя, как гордое помышление тираннии побеждается нашим терпением ради благочестия. Я облегчаю боль сладостями страдания за добродетель. А ты мучишь себя угрозами нечестия. Но не избежать тебе, сквернейший мучитель, приговоров Божескаго гнева.
Когда же и этот претерпел приснопамятную смерть; приведен был третий, котораго многие много упрашивали, чтобы он, вкусив (запрещеннаго), уцелел.
Он же, громко сказал:
- Или вы не знаете, что и меня, как и этих умерших, засеменил один и тот же отец, и родила одна и таже мать, и что мы воспитаны в одних и тех же догматах? Не отрекусь я от благороднаго родства с братьями моими. Посему ежели имеете вы какое орудие казни, придвиньте его к телу моему. Ибо души моей коснуться не можете даже волею вашею.
Они же, едва едва снося дерзновение сего мужа, членовывихными снарядами вывихнули руки его и ноги, и исторгнув из ключиц, искрошили их, подтаскивая (под машину) и пальцы, и мышцы, и голени, и локти. И никаким образом не могши умучить его, содрали с него кожу с крайними оконечностями пальцов, и так обскифив его, тотчас взвалили на колесо. Изломанный на нем начиная с спиннаго хребта, он видел растерзывающияся части своего тела, и капли крови, стекающия с внутренностей.
Пред самою же смертию сказал:
- Мы, о прескверный мучитель, страдаем так за законы Бога и за добродетель: а ты за нечестие и бешеное убийство потерпишь мучения нескончаемыя.
Когда и этот умер достойно братьев его, привлекли четвертаго, говоря:
- Не бесись хоть ты бешенством братьев твоих, и покорившись царю, спаси себя.
Но он сказал им:
- Не так распален для меня огонь ваш, чтобы мне бояться. Клянусь блаженною смертию братьев моих, и вечною погибелию мучителя, и приснопамятною жизнию благочестивых, что я не отрекусь от благородных братьев моих. Выдумывай, мучитель, мучения, дабы и оне дали тебе понять, что я есмь брат только что замученных.
Услышав это кровожадный и убийственный и прескверный Антиох, приказал отрезать ему язык. Он же сказал:
- Хоть бы ты отнял и проводник (oрган) голоса; но Бог слышит и молчащих. Вот испорчен язык (мой): режь его, но не зарезать тебе убеждения нашего! Мы за закон Божий с радостию лишаемся членов тела. Тебе же скоро отомстит Бог. Ибо ты отрезываешь язык, воспевающий божественныя песнопения.
Когда же и сей, истомленный мучениями, умер; подбежал, пятый, говоря:
- Не намерен я, о мучитель, уклоняться от мучения за добродетель. Посему сам я подошел, дабы ты, убив и меня, задолжал небесному правосудию наказанием, за бoльшее число обид. О, ненавистничиче добродетели и ненавистниче человеков! За что ты нас, слуг твоих, истребляешь таким образом? Ужели худым кажется тебе то, что мы почитаем Творца всех и живем по закону Его, заповедующему добродетели? Но почитающий это, не мучений достоин. О если б ты чувствовал в себе любовь к человеку, и имел надежду на спасение от Бога! Но вот ныне ты чуждаешься Бога, и потому поражаешь почитающих Бога.
После этих слов копьеносцы, связав его, втащили на катапелту, и тут, связав ему колена, а железными петлями прикрепив их к шине колеса, нагнули по нему спину его; и так вес он, на подобие скорпиона ломаясь на колесе, расчленялся.Таким способом нудимый душевно и удушаемый телесно, он говорил:
- - О мучитель, наилучшия милости, ты жалуешь нам, доставляя скучай доказать нашу приверженность к закону доблестнейшими страданиями.
Когда же скончался и этот, приведен был шестый, юный, который на вопрос мучителя, не захотел ли бы он избавиться вкушением (оскверненнаго), отвечал:
- Я по возрасту моложе моих братьев, но по разуму сверстник им. И мы, рожденные и воспитанные в одном и том же законе, за него и умереть должны одинаково. Итак, если тебе угодно мучить, мучь невкусившаго скверны.
Когда он сказал это; возложили его на колесо,и тут он, растягиваемый, когда уже сломались члены и спинная кость его, был сожигаем. Мучители, зажегши острые колья, подносили их к спине его, и пронзив ему бока, жгли самыя внутренности его, он же мучимый, – о святолепный подвиг! – говорил:
- Когда уже столькие братья, позванные на испытание мук за благочестие, не побеждены: ибо не победима, о мучитель, наука благочестия: то и я, вооруженный преданностию вере, умру вместе с братьями моими. А ты, мучитель, изобретатель мучений, и враг истинно благочестивых, великаго наживешь себе и сам Отмстителя. Мы, шесть юношей, преодолели твое мучительство. Ибо невозможность твоя переубедить разсудительность нашу, и принудить нас к скверноядению, разве не есть преодоление? Огонь твой холоден для нас, и от катапелт не больно нам, и насилие твое безсильно. И эти копьеносцы окружают не мучителя, а Божеский закон наш, посему убеждение наше не победимо.
После того, как и сей умер блаженно, быв ввержен в котел, предстал седьмый, из всех младший. Сжалился над ним мучитель, хота и был жестоко поруган братьями его, и видя, что уже надевают на него оковы, подозвал его к себе поближе, и пытался увещавать его, говоря:
- Ты видишь конец ослепления братьев твоих. Они за неповиновение мучены и умерли: но и ты, если не покоришься, будешь мучен, злосчастный, и умрешь преждевременно. А покорившись, будешь мой любимец и станешь править царскими делами.
И потешая его таким образом, позвал мать сего отрока, дабы обласкать ее, лишившуюся стольких сынов, и склонить к тому, чтобы она спасла сего остальнаго, сделав его покорным.
Он же на увещание матери своей, говорившей по еврейски (о чем вскорости скажем после) отвечал:
- Пустите меня. Я скажу нечто царю и всем сущим с ним любимцам.
И обрадовались как сам царь, так и сущие с ним, такому вызову отрока, и тотчас пустили его.
И он подошедши близко, к сковородам, сказал:
- Порочный и нечестивейший паче всех, злых мучитель! Не устыдился ты, получив от Бога столько благ и царство, убивать служителей его, и мучить подвижников благочестия? За это воздаст тебе божеское правосудие сильнейшим и вечным огнем и муками, кои во всю вечность не облегчатся для тебя. Не устыдился ты, зверонравнейший, будучи человеком, резать язык подобным тебе и составленным из одних и тех же стихий, и таким образом мучить их с поруганием? Но те, которые доблестно умерли, доказали свое благоговение пред Богом: а ты, злый, зле будешь наказан за то, что безвинно убил подвижников добродетели.
Затем, готовый умереть, сказал:
- Не изменю доблести братьев моих. Бога же отцов умоляю, да милостив будет роду моему. Тебя же и в нынешней жизни и по смерти накажет.
И помолившись таким образом, сам ринулся на сковороды, и тут отдал (Богу) душу.
И так, если страдания даже до смерти преодолели эти седмь братьев оказывается, вполне, что благочестивая разсудительность самодержавит над страстями. Если бы они, порабощенные страстями, вкусили оскверненных снедей; то мы сказали бы, что они побеждены ими. Но теперь не так: а похвальною у Бога разсудительностию они победили страсти.
Посему нельзя презирать владычества ума, как скоро он возобладал и страданием и болями. Как в самом деле не усвоить набожнаго преобладания над страстями тем, которые не уклонились от мучений огнем? Ибо как выдающияся вперед башни пристаней, разсекая грозныя волны, способствуют тихому входу туда пловцов, так седьмибашенная набожность оных юношей, ограждавшая пристань благочестия, преодолела безнаказанность страстей.
Они, составив священный сонм праведников, ободряли друг-друга, говоря:
- Братски умрем братья за закон. Уподобимся тем, трем в Ассирии юношам, которые презрели печь равномучительную. Не выкажем себя мужами боязливыми, когда надобно оправдать благочестие.
Еще один говорил: "Дерзай брат", а другой: "Терпи доблестно". Третий припоминательно говорил: "Помните, откуда вы! или, какою отца рукою заклание ради благочестия потерпел было Исаак!"
Каждый же и все вместе, смотря друг на друга весело и весьма бодренно, говорили:
- Предадим себя Богу от всего сердца, давшему нам души, и поставим тела стражами закона. Не убоимся думающаго, что он убивает тело. Ибо великая туга и погибель души в вечной муке предстоит нарушителям заповеди Бога. Итак вооружимся божественною разсудительностию для сдержания страстей. Ибо нас, так подвизавшихся, Авраам и Исаак и Иаков примут в лоны свои, и все отцы восхвалят.
И каждому отторгнутому брату говорили остающиеся: "Не постыди нас, брат, и не оболги прежде умерших братьев наших".
Вы знаете те сладости братства, коими божеское и всемудрое Провидение наделило раждающихся посредством отцов, и кои вложило посредством матерней утробы, в которой братья пребывают в течении равнаго времени, и в одинаковое время образуются, и от одной и той же души зиждутся окончательно; потом, рожденные спустя равное время, молоком из одних и тех же источников, одними и теми же сосцами среди объятий питаются, как братолюбивыя души, а вырастают гораздо братолюбивее с помощию одинаковаго воспитания и ежедневной привычки, и обучения и нашего упражнения в законе Бога.
При состоявшемся таким образом сочувственном братолюбии, седмь братьев имели самое сочувственное согласие между собою. Ибо наставленные в одном и том же законе, и упражнявшиеся в однех и тех же добродетелях, и совоспитанные в праведной жизни, они, наипаче поэтому, любили друг друга. Одинаковая ревность по благочестию разширяла их взаимное согласие.
Ибо при благочестии братолюбие становилось для них гораздо вожделеннее.
Но со всем тем и над природою и привычкою и над теми навыками в добродетели, кои увеличивали в них сладости братства, возвышались они, когда, оставаясь в живых, видели братьев своих, поругаемых за благочестие и мучимых до смерти, и даже поощряли их к мученичеству, так что не только презирали страдания, но и ограничивали страстную любовь свою к братьям.
О, разсуждения, более царственныя чем царь, и более свободныя, чем люди свободные! О, священное и ладное согласие седьми братьев касательно благочестия!
Ни один из этих седьми юных не струсил, и не устрашился смерт, но все, как идущие путем безсмертия, спешили умирать от мучений. Как руки и ноги согласно движутся маниями души, так сии священные юноши, движимые как бы одною душею безсмертнаго благочестия, согласились умереть за оное.
О, всесвятая седмерица согласных братьев! Как седьмь дней миротворения готовились для благочестия, так сии юноши, ликуя, составили из себя круглую седмерицу, подавляя страх мучений.
Ныне мы, слыша о страдании оных юношей, ужасаемся, они же, не только видя и не только слыша говорящаго грозно, но и страдая, терпели, и как еще? Среди мук от огня! А что было бы мучительнее их? Ибо пронзительная быстрая сила огня вдруг разрушала тела.
И не считайте удивительным, если разсудительность поддерживала оных мужчин среди мучений, когда и ум женщины возвышался над многообразнейшими страданиями. Ибо мать оных седми юношей переносила муки, присужденныя каждому из чад ея.
Вы знаете, что та чадолюбивая нежность, у которой много детей, все принимает к сердцу. Даже безсловесныя животныя, как и люди, имеют сострадательность и нежность к порождениям своим. Из птиц кроткия, живущия при домах, защищают своих птенцов, а дикия высиживают птенцов на вершинах гор, и на утесах долин, и в дуплах дерев и на верхах их, и приближающагося туда отгоняют; если же не могут отогнать, то летая вокруг их с печальною нежностию, издают свой голос, и, как могут, помогают птенцам.
И нужно ли безсловесными животными доказывать сострадательность к детям, когда и пчелы, во время выделки меда, мстят подходящим к ним, и как железным жалом уязвляют приближающихся к улью их, и мстят даже до смерти? Но мать сих юношей, равную Аврааму по душе, не поколебала сострадательность к детям.
О, разсудительность чад, сокрушительница страстей, и ты благочестие, более, вожделенное для матери, нежели чада ея! Мать, имея в виду два предмета, благочестие и временное спасение седьми сынов ея по обещанию мучителя, наипаче возлюбила благочестие, спасающее для вечной жизни у Бога.
О, как описать мне страстную любовь к детям, дивно напечатлевающую сходство души и лица на маленьком обличии младенца, и особенно (описать) то, что матери гораздо сострадательнее отцов к рожденным страстно!
Ибо матери чем мягче душею и чем плодороднее, тем чадолюбивее.
Но из всех матерей чадолюбивейшая была мать оных седми детей. В ней седмь зачатий насадили нежность к ним; а многократныя болезни рождения каждаго из них заставили ее иметь сочувствие к ним. Но боясь Бога, она презрела временное избавление чад (от мучений). При том и благочестие сынов и покорность их закону усиливали нежную любовь ея к ним. Ибо они были праведны, и воздержны, и мужественны, и великодушны, и братолюбивы, и матеролюбивы так, что даже до смерти соблюдали законное, и повиновались ей (матери).
Но со всем тем, хотя такия качества их и склоняли мать к чадолюбивой жалости, ни для одного из них не могли изменить убеждений ея разнообразныя мучения. Напротив каждаго порознь сына и всех вместе сия мать побуждала умирать за благочестие.
О, природа священная, и нежность родителей и любозаботливое смышление и воспитание, и матерей не истребимыя чувствования! Мать, смотря на каждаго сына мучимаго и сожигаемаго, не изменила благочестию. Она видела тела чад, жаримых на огне, и пальцы ног и рук, трепещущие на земле, и кожи голов, (с темени) до бород, лежащия как маски.
О, матерь, испытавшая тогда муки, горшия болезней рождения их.
О, единственная жена, породившая благочестие полное!
Не переменил тебя ни первенец твой издыхая, ни второй, смотря на тебя жалостно среди мук, ни третий испуская дух. Ни ты сама, видя очи каждаго из них, наискось посматривающие на собственное мучение при терзаниих; и ноздри их предъощущающие смерть, не рыдала, и подле тел чад видя тела чад сожигаемыя, и подле рук руки отрезываемыя, и подле голов головы обдираемыя, и подле мертвецов – мертвых падающих на землю, и кладбище замученных чад видя на месте сонма их, не плакала.
Не так сиреновы сладкопения и лебединыя песни завлекают слушающих к охотному слушанию, как голоса чад, зовущих мать среди мучений. Какими и сколькими страданиями мучилась эта мать сынов, терзаемых колесами и огненными муками! Но благочестивая разсудительность, укрепив нутр ея во время самых страданий, заставила ее презреть привременную любовь к чадам.
Хотя она видела погибель седьми чад, но как доблестная мать, облобызав их, лишилась их ради веры в Бога. Эта мать в душе своей, как в судилище, видя грозных советников, природу и рождество и чадолюбие и чад мучения, и держа два приговора чадам, смертоносный, и спасающий, не согласилась на спасение спасающее седьмь сынов ея на короткое время: а вспомнила твердость богочестиваго Авраама, как дщерь его.
О, мать народа, оправдательница закона, и защитница благочестия, и страстотерпица матереутробнаго подвига!
О, доблестнейшая твердостию паче мущин, и мужественнейшая в терпении паче мужей!
Как Ноев ковчег, носимый во время всемирнаго потопа, нерушимо перенес волнения, так ты, законоблюстительница, отвсюду обливаемая потопом страданий и обуреваемая крепкими ветрами – мучениями сынов, доблестно перетерпела бури ради благочестия.
Если же и женщина и старица и мать седьми детей перетерпела, видя мучения чад даже до смерти; то благочестивая разсудительность, неоспоримо, есть владычица страстей. И я доказал, что не только мужи господствовали над страстями, но и женщина презрела величайшия муки. И не так свирепы были львы около Даниила, и не таким пожирающим огнем пылала печь с Мисаилом, каким естественная любовь к детям жгла оную мать, видевшую седьмь сынов ея мучимых. Но благочестивою разсудительностию эта мать угасила такия и столькия страдания. А нельзя не подумать, что если бы эта женщина, хотя и мать, была боязлива душею, то рыдала бы над ними, и, быть может, говорила бы так:
"Как я безполезна и злосчастна! Седьмь детей родила, а ни одному не была материю! Напрасны седьмь зачатий, и безполезны седьмь десятимесячий, и безплодно вскормление, и несчастливо млекопитание. Напрасно, дети, вас ради я перенесла многия боли рождения, и тяжелейшия заботы воспитания. О вы, безбрачные между детьми моими, и вы бракосочетавшиеся, но не успевшие [родить детей]: не увижу я чад ваших, я не буду блаженствовать слыша зов: «бабушка». Многочадная и малочадная я женщина, но вдова, и, одинокая, безутешная! Когда умру я: некому из сынов похоронить меня!"
Но с таким причетом ни над кем не рыдала сия священная и богочестивая матерь, и никого из них не уговаривала не умирать, и не скорбела об умерших. Но как бы адамантовый имея ум, и как бы для безсмертия вновь раждая толикое число детей, паче и паче увещавала и умоляла их умереть за благочестие.
О, матерь, за благочестие божественное воинствовавшая! Ты, хоть и старица и женщина, твердостию победила мучителя, и словами и делами оказалась сильнее мужа. Ибо, когда ты взята была вместе с детьми, стояла, смотря на Елеазара мучимаго, и говорила детям еврейским языком:
- О, дети! Доблестен подвиг, в которому вы призваны, дабы свидетельствовать о несогласии народа [переменять иудейство на язычество]. Подвизайтесь же усердно за отеческий закон. Ибо стыдно вам юнейшим бояться мучений, тогда как этот старец переносит страдания за благочестие. Вспомните, что вы для Бога явились в мир и стали жить, а посему ради Бога должны терпеть всякое мучение.
Ради Его и отец наш Авраам спешил заклать народо прародительнаго сына своего Исаака, а Исаак, видя руку отца, с ножем; занесенную на него, не устрашился. И Даниил праведный брошен был львам, и Анания, и Азариа, и Мисаил ввержены были в печь огненную, и терпели ради Бога. Итак, и вы, имея одну и туже веру в Бога, не устрашайтесь. Ведь, безразсудно ведущим благочестие уклоняться от мучений.
Такими речами Седьмероматерь, увещавая каждаго из сынов, убеждала лучше умереть, нежели нарушить заповедь Бога. К тому же они знали и то, что умерши для Бога они будут живы у Бога, как Авраам и Исаак и Иаков, и все патриархи. Говорили же и некоторые из копьеносцев, что когда надлежало и ее вести на смерть, она, дабы кто-либо не осязал тела ея, сама бросилась на костер.
О, матерь с седьмью детьми положившая конец насилию мучителя, и уничтожившая худые замыслы его, и доказавшая доблесть веры. Ты, как кров, отважно водруженный над столпом детей, не зыблемо перенесла сотрясение от мучений. Итак дерзай, о матерь с священною душею, мужественно, имеющая терпеливую надежду на Бога.
Не так величаво явилась луна на небе с звездами, как ты стала честна у Бога, светоприведши к благочестию равнозвездных седьмь детей, и утвердилась в небе с ними. Ибо чадорождение твое было от Авраама отца. А если бы можно было нам на доске живописать эту историю благочестия; то ужасались бы смотрящие на мать седьми чад, перенесшую разныя мучения до смерти за благочестие.
Достойно было бы и в надгробной надписи, ради памяти, начертать этим соплеменникам нашим следующия слова:
«Здесь старец священник, и жена маститая, и седьмь чад ея погребены насилием мучителя, хотевшаго истребить род жизни евреев. Они отмстили за народ свой, взирая на Бога, и до смерти претерпевая мучения».
Поистине, божественный был подвиг, который совершен ими, ибо страстотерпствовала тогда добродетель, посредством терпения делающая опыт победы в чаянии нетления в жизни безлетной. Елеазар предначал подвиг, а мать седьми детей вдохновляла их, братья же подвизались. Мучитель противодействовал, а род людской смотрел, но Богочестие победило, увенчав подвижников своих.
Кто не удивлялся сим подвижникам божескаго законодательства? Кто не ужасался? Сам мучитель и все соборище его изумилось терпению их, за которое они предстоят, ныне у Божьяго престола, и живут в блаженной вечности. Как и Моисей сказал: «и все освященные в руках Твоих». И сии посвященные Богу почтены не только оною честию, но и тем, что чрез них враги не одолели народа нашего, а мучитель наказан, отечество же очищено:
И они были жертвою за грех народа, и кровию этих благочестивых, и умилостивительною смертию их, божественное Провидение спасло предозлобленнаго Израиля. Даже мучитель Антиох, смотря на мужество их добродетели и на терпение в муках их, оповещал это терпение их в пример воинам своим, и потому они были у него храбры и мужественны во время брани на поле и во время осады городов; и он победил и попрал всех врагов.
О, потомки Авраамова семени, чада израильские, повинуйтесь закону, и всячески будьте благочестивы, зная, что благочестивая разсудительность есть владычица страстей и страданий, не только внутри, но и извне, за кои оные Маккавеи, подвергшие тела свои мучениям ради благочестия, не только служили предметами удивления людей, но сподобились и божественной части.
Посредством их умиротворился и народ, и, обновив любовь к отечеству, отразил врагов своих, и мучитель Антиох и на земле наказан, и по смерти мучится.
Когда он нисколько не мог принудить иерусалимлян иноплеменничать и переменить отечественные нравы, тогда отступив от Иерусалима, предпринял поход в Персию.
Мать же седьми сынов, эта праведница, говорила чадам и сие:
- Я была девица невинная и не выходила из отеческаго дома, а берегла ребро, из котораго я создана. Не попортил меня разрушитель пустынный, губитель полевой; не нарушил невиннаго девства коего губитель льстивый змий. Время же цветущаго возраста я провела с мужем. Когда же подросли сии дети, скончался отец их. Блажен он; ибо жил во время чадородия, а пора безчадия не мучила его. Он, будучи еще с вами, учил вас закону и пророкам. Читал же нам об Авеле, убиенном от Каина, и о жертвоприносимом Исааке, и об Иосифе в темнице. Разсказывал же нам о ревнителе Финеесе: поучал же вас примером Анании и Азарии и Мисаила. Прославлял же и ублажал Даниила, бывшаго во рве львином. Припоминал же вам писание Исаии глаголющее: «если ты чрез огонь пройдешь, то пламень не сожжет тебя». Пел вам псалмы Давида песнописца глаголющаго: «многи скорби у праведников, но от всех их избавит их Господь». Читал нам притчи Соломона глаголющаго: «древо жизни существует для всех, творящих Его волю». Убеждал верить Иезекиилю глаголющему «оживут ли эти кости сухие». Не забывал той песни, которую составил Моисей, поучающей и глаголющей: «и умерщвлю и оживлю». Такова жизнь ваша, и продолжительность дней ваших.
О горький тогдашний день и вместе не горький, когда горький мучитель еллинский разжег огонь под котлами нещадящими, и с пылающим гневом возводил на катапелту [семерых детей потомицы Авраамовой и снова и снова пытал их: выколол им зеницы очей, отрезал языки и пытками изощрёнными умертвил. За это божественная правда преследовала и будет преследовать душегуба тирана. Авраамовы же чада с победоносною матерью вливаются в хор отцов, чистые и бессмертные души получив назад от Бога, Ему же слава во веки веков. Аминь.]