Я. С. Лурье

ОБЩЕРУССКИЕ ЛЕТОПИСИ XIV-XV ВВ.

К оглавлению

ГЛАВА II

ОБЩЕРУССКОЕ ЛЕТОПИСАНИЕ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XV в.

Софийская I и Новгородская IV летописи

§ 7.0. Общий источник, лежащий в основе двух больших семей русских летописей — Софийской I (далее: CI) и Новгородской IV (далее: HIV), представляет собой один из важнейших этапов в истории русского летописания. Если HIV породила ряд новгородских летописей (до нас дошло две редакции самой HIV; кроме того, HIV лежит в основе Новгородской V и еще нескольких летописей), то CI может без преувеличения быть названа основой всего общерусского московского летописания второй половины XV и XVI в. Вошедшие в последующую летописную традицию большие повести о князьях Довмонте Псковском, Михаиле Ярославиче и Михаиле Александровиче Тверских, Дмитрии Донском, о Куликовской битве и осаде Москвы Тохтамышем, даже та сложная версия рассказа о нашествии Батыя, которая читается в большинстве летописей, — все это восходит к летописному своду, лежавшему в основе CI и HIV.

Сходство CI с HIV, а также с Новгородской I летописью было замечено еще И. А. Тихомировым, указавшим, что до конца XIV в. CI «представляет собой сокращенную Новгородскую летопись».1 В отзывах на работу И. А. Тихомирова А. Е. Пресняков и А. А. Шахматов подчеркнули, что речь идет именно о родстве CI с HIV (а не вообще с новгородскими летописями), однако Пресняков склонен был объяснять эту близость московским характером самой HIV,2 а Шахматов, согласившись с мнением Тихомирова о новгородском происхождении CI, полагал, что в основу последней положена сокращенная HIV.3

§ 7.1. Более глубокий анализ CI и HIV был дан А. А. Шахматовым в его последующих работах (начиная с исследования «Общерусские летописные своды XIV и XV вв., опубликован-

1 Тихомиров И. А. Обозрение состава московских летописных сводов. — ЛЗАК, вып. 10, СПб , 1895 с. 78

2 Пресняков А. Е. Рецензия на ЛЗАК, вып. 10. — ЖМНП, 1896, ч CCCIII, № 9, с. 157.

3 Шахматов А. А. Разбор сочинения И. А. Тихомирова «Обозрение летописных сводов Руси северо-восточной». СПб., 1899, с. 40 и 53.

ного в 1900 г.). Шахматов установил, что близость CI и HIV не в сходстве отдельных известий, а в систематическом совпадении, часто даже в полном тождестве, их текста, начиная с ПВЛ и кончая известием 6926 (1418) г. об убийстве ушкуйника Анфала. Такое совпадение, по убедительному заключению исследователя, объяснялось не влиянием какой-либо одной из этих летописей на другую (CI и HIV содержат и явно первичные, и явно вторичные тексты), а существованием у них общего протографа. Расчет годов, помещенный в CI и в HIV под 6888 (1380) г., позволил Шахматову сделать вывод, что свод, лежащий в основе обеих летописей, был составлен «за 11 лет» до 1459 г., т. е. в 1448 г. (мы еще вернемся к этой датировке в дальнейшем изложении; см. ниже, § 13.0). Эту общую основу HIV и CI Шахматов, как и прежде, считал новгородской летописью; доказательство этого ученый видел в обилии новгородских известий в HIV и CI. По его мнению, одним из источников свода 1448 г. была новгородская летопись 20-х годов XV в. («Софийский временник»). Но наряду с новгородскими свод 1448 г. содержал и множество важных общерусских известий (в числе их те обширные повести о борьбе с татарами и о князьях, о которых мы упоминали). Считая невероятным «умышленное сосредоточение» в Новгороде середины XV в. множества местных летописей (не только московских, но и тверских, нижегородских, псковских и т. д.), Шахматов приходил к заключению, что вторым источником свода 1448 г. был некий общерусский свод, уже объединивший эти источники и доведенный до начала 20-х годов XV в.4 Этот общерусский свод — источник новгородского свода 1448 г. — Шахматов условно называл «Владимирским полихроном» (заимствовав это название из Тверской летописи XVI в., упомянувшей в качестве своего источника «Владимирский полихрон»; ср. выше, § 6.0) и датировал его 1423 г. Наиболее непосредственно (не через свод 1448 г.) Полихрон начала XV в. отразился, по мнению Шахматова, в двух памятниках — в Русском хронографе и Ермолинской летописи. Считая, что первоначальная редакция Хронографа (протограф дошедших до нас редакции 1512 г. и Западнорусской редакции) была составлена Пахомием Логофетом около 1442 г., исследователь пришел к заключению, что сербский публицист, не заботясь о распространении русской части своего труда, целиком заимствовал его из одного источника — Полихрона начала XV в.5 Что касается Ермолинской летописи и близкой к ней Уваровской летописи,6 то в них, по мнению Шахматова, отразился Ростовский владычный свод, восходивший к «Владимирскому полихрону» начала XV в. Свидетельство этого Шахматов видел в полном расхож-

4 Шахматов А. А. Общерусские летописные своды XIV и XV вв. — ЖМНП, 1900, ч. СССХХХТ, № 9, отд. 2, с. 90-176.

5 Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов XIV— XVI вв. М.—Л., 1938, с. 144—145 (далее: Шахматов. Обозрение).

6 Об Ермолинской летописи см. ниже, § 24.0 и 27.1.

дении текста между Ермолинской и Уваровской после 1417 г. и в том, что в Ермолинской после известия 6926 (1418) г. об убийстве Анфала следует перерыв и вторая часть начинается только с 6933 (1425) г. Таким образом, текст Ермолинской прерывается как раз на том известии, которым кончается общий текст CI и HIV. «Такое совпадение не может быть случайным и указывает на то, что первая часть Ростовского свода должна быть признана сокращением Полихрона, извлечением из него», — писал он.7 Рассматривая протограф CI и HIV как новгородский свод, в свою очередь опиравшийся на общерусский Полихрон начала XV в., Шахматов колебался только относительно датировки этого протографа. Усомнившись (под влиянием аргументов, к которым мы еще обратимся, см. ниже, § 13.0) в правильности даты 1448 г., выведенной им из летописной статьи 6888 г., Шахматов стал именовать общий источник HIV и CI не сводом 1448 г., а Новгородско-Софийским сводом, предположительно датируя его 30-ми годами XV в.8

§ 7.2. Схема происхождения CI и HIV, данная А. А. Шахматовым, была в основных чертах принята и М. Д. Приселковым. Приселков поставил только под сомнение данное его предшественником определение свода 1448 г. как новгородского свода. Определение это основывалось, в сущности, на единственном аргументе — на обилии новгородских известий в своде, служившем протографом CI и HIV. Однако свод этот, как признавал А. А. Шахматов, несмотря на свое новгородское происхождение, имел «общерусский характер, т. е. содержал известия не одной какой-либо области, а всех или почти всех областей Русской земли».9 Именно поэтому общие известия CI и HIV, по словам Приселкова, не противоречат «и совершенно обратному предположению в определении объема и построения свода 1448 г.». Шахматов считал, что протограф CI и HIV был новгородским сводом, в котором за общим до 1418 г. текстом следовали новгородские известия, сохранившиеся в HIV, а в CI опущенные (старшая редакция) или замененные другими, общерусскими (младшая редакция). Приселков предложил иное построение: свод 1448 г. (Приселков сохранял это наименование) был общерусским митрополичьим сводом, окончание которого (частично сохранившееся в младшей редакции CI) было заменено в HIV новгородским материалом.10

Справедливо поставив под сомнение шахматовское решение вопроса о происхождении свода 1448 г., М. Д. Приселков, од-

7 Шахматов. Обозрение, с. 149—150.

8 Ш а х м а т о в А. А. Летописи (статья из «Нового энциклопедического словаря» Брокгауза—Ефрона, т. XXV). — В кн.: Шахматов. Обозрение, с. 366. Ср.: Шахматов А. А. Повесть временных лет, т. I. Пг., 1916. с. XLIX.

9 Шахматов. Обозрение, с. 154—155.

10 Приселков М. Д. История русского летописания XI—-XV вв. Л., 1940, с. 150 (далее: Приселков. История).

нако, не дал в своей книге окончательного решения этой проблемы. Он проанализировал в основном только окончания текстов в CI и HIV, после 1418 г., показав, что конечная часть младшей редакции CI (Бальзеровского списка) имела характерные черты митрополичьей летописи. При определении источников свода 1448 г. Приселков, как и А. А. Шахматов, признавал главным общерусским источником этого свода Полихрон (который он именовал «Полихроном Фотия 1418 г.» и отражением которого считал, вслед за Шахматовым, Хронограф и Ермолинскую летопись).11 Но если считать, что основной общерусский материал протографа CI—HIV был заимствован из Полихрона, то работа самого сводчика 1448 г. заключалась бы главным образом в дополнении этого материала обширными вставками из новгородского летописания. Такая работа, очевидно, подобала скорее новгородскому, нежели общерусскому летописцу.

§ 7.3. Однако наблюдения над Хронографом и Ермолинской летописью, сделанные после А. А. Шахматова, в сущности разрушили те текстологические основания, на которых строилось его предположение о Полихроне начала XV в. Уже М. Д. Приселков, желая привлечь Хронограф для решения вопроса о том, что именно представлял собой текст свода 1448 г. за 20—40-е годы XV в. (совпадал ли он с HIV или с CI), убедился в том, что текст Хронографа начиная с 1395 г. и особенно с 1408 г. восходит не к летописанию начала XV в., а к более поздним великокняжеским сводам второй половины этого столетия (Приселков объяснял это тем, что соответствующий текст был задним числом вставлен в Хронограф).12 В последние десятилетия были изданы и введены в науку Сокращенные своды 1493 г. (Погодинская летопись) и 1495 г. (Мазуринская летопись).13 Сопоставив повесть о Куликовской битве в Хронографе и Сокращенных сводах, М. А. Салмина убедительно показала, что рассказ Хронографа представляет собой вторичную и сжатую версию рассказа этих сводов (в свою очередь восходившую к соответствующему тексту рассказа в CI). Таким образом, зависимым от летописания конца XV в. оказался и текст Хронографа до 1395 г.14 Наиболее широко зависимость Хронографа от Сокращенных сводов (па всем протяжении текста) была показана Б. М. Клоссом, считающим, что древнейшая редакция Хронографа была составлена не в середине XV в., а в 1494—1495 н.15 Исследуя редакции Хронографа, О. В. Творогов поставил в последнее время под сомнение и вывод А. А. Шах-

11 Приселков. История, с. 143—145.

12 Там же, с. 148—149.

13 ПСРЛ, т. XXVII. М.—Л., 1962, с. 163-367.

14 Салмина М. А. «Летописная повесть» о Куликовской битве и «Задонщина». — В кн.: Слово о полку Игореве и памятники Куликовского цикла. М.—Л., 1966, с. 351—352.

15 К л о с с Б. М. О времени создания русского Хронографа. — ТОДРЛ, т XXVI, Л., 1971, с. 246—255.

матова о существований первоначальной, относящейся к 1442 г., редакции этого памятника — протографа известных нам редакций — и пришел к заключению о зависимости Западнорусской редакции от редакции 1512 г.16

Не менее важные наблюдения были сделаны и при исследовании Ермолинской летописи. А. Н. Насонов неопровержимо доказал, что текст этой летописи вплоть до 1425 г. (т. е. именно в той ее части, которую А. А. Шахматов возводил к Полихрону) представляет собой несколько сокращенное изложение летописной компиляции, которая в более полном виде дошла в составе великокняжеского Московского свода 1479 г. Для нас в данной главе не имеет особого значения вопрос о происхождении протографа Московского свода 1479 г. и Ермолинской летописи;17 гораздо существеннее то, что этот протограф был составлен не ранее 60-х годов XV в.18 и что Ермолинская летопись была не непосредственным отражением Полихрона, а, напротив, восходила к более поздней традиции, чем свод 1448 г. — протограф HIV и CI.

Но если существование Полихрона начала XV в. не подтверждается конкретным материалом, то нет необходимости предполагать, что общерусские рассказы CI—HIV восходят не к их непосредственному протографу, а к какому-то более раннему источнику: повести эти мог написать сам составитель свода 1448 г. Тем самым получает новое обоснование мысль М. Д. Приселкова об общерусском .(а не новгородском) характере протографа CI— HIV. Необходимо новое исследование летописного свода первой половины XV в., отразившегося в HIV, CI и последующих памятниках. Такое исследование не может быть начато с Полихрона 1418—1421 гг. — никаких отражений этого гипотетического памятника в нашем распоряжении нет. Исследование текста, лежащего в основе CI и HIV, естественно, необходимо начать с самих этих летописей — с их сопоставления и определения первоначального общего текста; только восстановление протографа CI—HIV позволит поставить вопрос о его вероятных источниках и происхождении.

§ 8.0. Исследователи, занимавшиеся HIV и CI, не пытались еще определить в сколько-нибудь полном объеме состав протографа этих летописей. В «Общерусских летописных сводах» А. А. Шахматов стремился восстановить не свод 1448 г., а скорее его источник—«Владимирский полихрон».19 В «Обозрении» он отказался от этой попытки: говоря о Хронографе и Ермолинской

16 Т в о р о г о в О. В. Древнерусские хронографы. Л., 1975, с. 200.

17 А. Н. Насонов определял этот протограф как «свод митрополитов Феодосия—Филиппа» (см. ниже, § 16.3, 240—24.3).

l8 Н а с о н о в А. II. История русского летописания XI—начала XVIII в. М., 1969, с. 260—274 (далее: Насонов. История).

19 Ш а х м а т о в А. А. Общерусские летописные своды XIV и XV вв., с. 162, 173-174.

летописи как об отражении Полихрона, он не описывал даже в общих чертах предполагаемого состава этого памятника. Если бы он сделал попытку такой реконструкции, то сразу же убедился бы, очевидно, в ее неосуществимости: за исключением одного или двух известий в начальной части,20 Хронограф и Ермолинская летопись не обнаруживают ни одного специфического совпадения (т. е. не содержат ни одного сходного известия, которого не было бы в других, прямо не связанных с ними летописях).

Сравнение CI и HIV, предложенное в работах А. А. Шахматова, фрагментарно и доведено только до самого начала XIV в. (6826 г.).21 Для определения состава протографа нам пришлось поэтому вновь сравнивать эти летописи на всем их протяжении.22

Такое сравнение прежде всего подтверждает основное наблюдение А. А. Шахматова о систематическом совпадении текстов HIV и CI вплоть до середины статьи 6926 (1418) г. Шахматов справедливо указал и на основной характер различий между HIV и CI. Новгородскому окончанию в HIV (после 6926 г.) соответствует добавление чисто новгородских известий и в основном тексте; об общерусском (московском) характере CI свидетельствует тоже не только ее окончание, но и отличия от HIV в основном тексте: общерусские статьи читаются здесь часто в более пространном изложении, чем в HIV. Кроме того, для текста CI характерна настойчиво проведенная (и отсутствующая в источниках обеих летописей — судя по Лаврентьевской, Новгородской I и т. д.)

20 См. ниже, с. 178, прим. 39.

21 Шахматов. Обозрение, с. 152—153. Ср.: Приселков. История, с. 143.

22 CI издана (не до конца) в: ПСРЛ, т. V. Л.., 1926. В старом издании текст дан с пропусками (пропущены разделы, совпадающие с HIV и Новгородской I), но до конца, см.: ПСРЛ, тт. V, VI. СПб., 1851—1853. Старшая редакция CI представлена списками Карамзина (ГПБ, Q.IV.298) и Оболенского (ЦГАДА, ф. 135, рубр. 2, № 3); перечисление списков младшей редакции (Толстовский и др.) см. в предисловии к изданию 1926 г. В настоящее время известны еще два списка CI младшей редакции, не отмеченные в издании 1926 г.: ГБЛ, ф. 178, № 3841, конца XV—начала XVI в. (л. 3—276; текст доведен до Куликовской битвы) и БАН, 17.15.19, середины XVI в. (л. 115—242 об.; текст обрывается на известии 6532 г.), а также ряд отрывков из CI в списке ГИМ, Музейское собр., № 1009, начала XVI в. (л. 217—271 об. — «Батыево нахождение», повесть о Куликовской битве, Слово о житии Дмитрия Ивановича и отрывки за 6923 и 6925 гг.) (см.: Тихомиров М. Н. Краткие заметки о летописных произведениях в рукописных собраниях Москвы. М., 1962, № 134 и 137; рукопись № 135—ГИМ, собр. Щукина, № 1171, определенная Тихомировым как Софийская I летопись, в действительности представляет собой список Сокращенного свода 1493 г. — Погодинской летописи; см. §26.2). HIV издана в: ПСРЛ, т. IV. Пг.—Л., 1915—1925. Старшая редакция HIV представлена списками Новороссийским (БАН, Текущие поступления, № 1107) и Голицынским (ГПБ, Q.XVII.62); списки младшей редакции см. в предисловии к изданию HIV. В настоящее время известен еще отрывок HIV (обнаруживающий отдельные чтения как старшей, так и младшей редакции) — ГИМ, Музейское собр., № 2982, второй половины XV в. (Тихомиров М. Н. Краткие заметки о летописных произведениях..., № 103).

полная титулатура князей: даже древний Святослав именуется под 6594 г. «великим князем Святославом» (в ПВЛ такой титулатуры нет), вместо «Начало княжения Владимира» читается «Начало княжения великого князя Владимира Киевского» (6488г.); такие тенденции обнаруживаются в CI (хотя и с некоторыми нарушениями последовательности) до конца общего текста.

§ 8.1. Какая же из двух летописей передает общий протограф полнее и ближе к оригиналу? А. А. Шахматов в «Обозрении» склонен был считать, что «HIV по составу своему оказывается первоначальнее CI»,23 но вывод этот не подтверждается наблюдениями над обоими текстами (в частности, и наблюдениями самого Шахматова). Действительно, в CI может быть обнаружено несколько мест вторичных и испорченных по сравнению с общим протографом обеих летописей;24 однако несравненно больше внутренне противоречивых и явно вторичных известий встречается в HIV.

Первичность текста CI и вторичность HIV яснее всего обнаруживается при сравнении больших общерусских повестей обеих летописей; во многих случаях фрагментарное изложение этих повестей в HIV явно может быть возведено к их полным текстам в CI.

Такое соотношение обеих летописей бросается в глаза уже при рассмотрении рассказа о битве на Калке в 6732 г. Рассказ в CI (как и ряд других больших рассказов CI—HIV, к которым мы обратимся далее) представляет собой своеобразный монтаж из общерусского и новгородского летописания. Фрагменты из Новгородской I летописи здесь многократно перемежаются с фрагментами (иногда обширными, иногда в несколько слов) рассказа, сохранившегося в Ипатьевской летописи, но в двух местах внутрь этого монтажа вклиниваются тексты, неизвестные ни Новгородской I, ни Ипатьевской, ни Лаврентьевской летописям: сообщение о том, что после битвы на Калке «иного воя когождо десятый прииде, и Александр Поповичь ту убиен бысть с инеми 10 храбров», и дата битвы— «месяца июня 16 день» (в Новгородской I — 31 мая, в Лаврентьевской — 30 мая, в Ипатьевской даты нет). В HIV обширному повествованию CI соответствует краткое

23 Шахматов. Обозрение, с. 152.

24 Неверно, по-видимому, указаны в CI годы 6606 (вместо 6610) и 6607 (вместо 6611); под ошибочной датой помещены известия 6703 г. (вместо 6722—6723 н.); под 6727 г., очевидно, пропущено известие об архиепископе Митрофане (связано с известием 6728 г.); под 6807 г. пропущено известие о пожаре, а дата пожара — 18 апреля — ошибочно отнесена к предшествующему известию о митрополите; под 6904 г. слова о том, что Григорий «30 и 5 лет быть епископом Ростову», представляют собой, по-видимому, искажение известия, что Григорий был 35-м по порядку ростовским владыкой (так в старшей редакции HIV, где далее читается перечень всех владык до Григория, отсутствующий в CI). См.: Шахматов. Обозрение, с. 152, прим. 1 и с. 211. Ср. также ниже, с. 85, прим. 57; с. 87, прим. 59; с. 155, прим. 91.

изложение, по изложение это явно имело источником рассказ, сохранившийся в CI — и в его оригинальной, и в заимствованной части. Из оригинальной части рассказа CI взяты упоминание об Александре Поповиче с 10 богатырями (но вместо «иного воя когождо десятый прииде» сказано «а иных князей — 10») и дата 16 июня. Заимствованные отрывки в HIV оказались явно дальше от оригинала (в данном случае от Новгородской I), чем в CI. Сравним эти тексты:

Новгородская I

Сь же Котянь бе тьсть Мьстиславу Галицьскому. И приде с поклоном с князи Половьцьскыми к зяти в Галичь к Мьстиславу и к всем князем русьскым, и дары принесе многы: кони и вельблуды и буволы и девкы, и одариша князь русьскых, а рекуче тако: «Наше землю днесь отъяли, а ваша заутро възята будет».

Сей же Котян бе тесть Мьстиславу Мьстиславичь Галитьскому. И приде с поклоном с князи Половетьскыми в Галичь к князю Мьстиславу, к зяти, и к всем князем рускым и дары принесе многы: кони, вельблуды, буболы и девкы, и одари князей рускых, а ркучи тако: «Нашу землю днесь отъяли, а вашу заутра възмуть».

HIV

Котян, князь Половецкий, бе тесть Мьстиславу, князю Черниговскому. И посла Котян к зятю своему с поклоном дары многы, злато и кони, паволокы, а глаголюще тако: «Шли дары по руским князем; днесь нас не будет, а вас заутра».

Вторичность и переделка текста в HIV очевидна: он сокращен; Мстислав Галицкий стал Мстиславом Черниговским; «вельблуды, буволы и девкы» заменены более понятными и пристойными «златом» и «паволоками».

Те же самые черты можно наблюдать и в рассказе 6745— 6746 гг. о нашествии Батыя. Текст этого рассказа в CI и происхождение его основных элементов, заимствованных из сводов, близких к Лаврентьевской, Новгородской I и Ипатьевской, подробно рассмотрены А. Н. Насоновым, справедливо отметившим, что, комбинируя свои источники, «составитель пытался дать наиболее полный, связный и исчерпывающий рассказ».25 А. Н. Насонов не указал только, кто именно был этот составитель; ограничившись анализом рассказа в CI, он не попытался ответить на вопрос, принадлежит ли описанная им комбинация источников самой CI или протографу CI и HIV.

Анализ текста HIV с несомненностью доказывает, что рассказ о нашествии Батыя восходит к общему оригиналу CI—HIV. В HIV мы находим тот же комбинированный текст с фрагментами из тех же трех источников (в том числе и из летописи, близкой к Ипатьевской); он отличается от рассказа CI только в отдельных местах. Так, в тексте, сходном с Новгородской I летописью, здесь нет упоминания (при описании похода татар по Ря-

25 Насонов. История, с. 182—184.

занской земле) «Воронажа» (Воронежа), пропущены слова «ино уже бяше божию гневу не противитися... и трепет вложи в нас за грехи наша» и упоминание в том, что Рязань «острогом оградиша», а князь Рязанский «затворися во граде с людьми»; описание зверств татар в Рязани, составленное в CI из элементов рассказа Новгородской I («овых рассекахуть мечи... и черницам, и попадьям, и добрым женам, и девицам пред матерьми и сестрами поругании много чиняху, а епископа ублюде бог...») и Лаврентьевской («а других стрелами стреляхуть... Много же святых церквей огневи предаша. ..»), в HIV частично совсем опущено, а частично перенесено в описание зверств во Владимире (хотя в Новгородской I и Лаврентьевской, как и в CI, соответствующие слова относились ко взятию Рязани). Из текста, сходного с Лаврентьевской, выпущены известия о местонахождении Юрия Владимирского и его сыновей (упоминание о поездке Юрия с тремя сыновьями на Волгу перенесено в конец рассказа 6745 г.); опущены также речи княжичей Всеволода и Мстислава, увидевших своего брата Владимира, попавшего в плен к татарам, предсмертная молитва епископа Митрофана и плач Юрия, узнавшего о взятии города Владимира (в CI — в конце статьи 6745 г.). В годовой статье 6746 г. в HIV в разделе, совпадающем с Лаврентьевской, пропущены библейские цитаты о милостыне и известие о принесении отрубленной головы князя Юрия, а в разделе, совпадающем с Ипатьевской, — слова о жителях Козельска: «Съвет же сътворища взыти противу им на полкы татарьскыя».

Более сложны взаимоотношения CI и HIV в разделе, посвященном князю Васильку Константиновичу. В CI непосредственно после рассказа о принесении тела Василька в Ростов (из Лаврентьевской) следует текст, не имеющий соответствия в летописях до XV в. и представляющий собой, по убедительному предположению А. Н. Насонова,26 риторическую вставку, сделанную «самим составителем комбинированного текста»: «И видяаще се, възлюблении, суету жития человеча, иже вчера славою украшен, гордясь о боярах, а ныне перьсть и прах, в мале является, а въскоре погибает, но помянем своя грехи и покаемся»; далее описываются, опять по Лаврентьевской, плач народа, любовь Василька к церковному чину и облик покойного князя. В HIV описание плача и облика Василька (включая похвалы за любовь к церковному чину) помещено сразу после сообщения о принесении тела Василька в Ростов, а далее следует патетический призыв, отсутствующий в повести о татарском нашествии в CI и совпадающий с призывом, которым заканчивается в Троицкой летописи27 и в СI рассказ об убиении рязанского князя Романа Рязанского в 6778 г.: «О возлюблении князи рустии ... да радости

26 Там же, с. 184.

27 Приселков М. Л. Троицкая летопись. М.—Л., 1950, с. 330 (принадлежность этих слов Троицкой прямо засвидетельствована Н. М. Карамзиным). В HIV текст под 6778 г. сокращен.

святых сподобистеся...» (далее слова о Васильке, купившем «смертию царствие небесное», совпадают со словами о Романе); завершается этот призыв в HIV словами, совпадающими с CI: «И видяаще се ... покаемся». Какого происхождения это обращение к «князьям русским»? Едва ли оно было заимствовано из рассказа 6778 г. составителем HIV — против этого говорит то обстоятельство, что конец обращения («И видяаще се...») сохранился и в CI: призыв к «князьям русским» по поводу убийства Василька (с заимствованием части текста из рассказа о Романе Рязанском) был написан автором рассказа о Батыевом нашествии, помещенного в общем протографе CI—HIV, но воспроизведен в CI и HIV с неодинаковой степенью полноты.28 Таким образом, сложный рассказ о нашествии Батыя может рассматриваться как произведение составителя протографа CI—HIV, в целом лучше сохранившееся в CI.

Такое же соотношение обеих летописей мы можем наблюдать и в рассказе об Александре Невском. Уже в общем источнике CI—HIV рассказ этот представлял собой, очевидно, соединение житийной повести об Александре (читавшейся в Лаврентьевской летописи) с краткими летописными известиями из Новгородской I летописи старшего извода.29 В СI эта комбинация представлена большим рассказом «О велицем князе Александре», начинающимся под 6749 г. (дата эта дана дважды; в первом случае помещено описание Невской битвы с двумя подзаголовками — «О Пелусии Жерянине» и «О шти муж храбрых», во втором — рассказ об освобождении Пскова), продолжающимся под 6750 (Ледовое побоище) и 6754 (смерть Ярослава, Александр у Батыя) гг. и завершающимся под 6759 г. (восстановление церквей и городов после нашествия Неврюя, благочестие Александра и его смерть). Уже А. А. Шахматов высказал мнение, что рассказ об Александре в CI передан ближе к оригиналу, а в HIV сокращен.30 Это мнение может быть подтверждено тем, что в HIV сохранились явные следы более пространного рассказа CI. Под 6748 г. в HIV чита-

28 Справедливо считая, что текст летописных статей 6745 и 6746 гг. в CI лучше передает текст свода 1448 г., сокращенный в HIV (Шахматов. Обозрение, с. 39, прим. 1), А. А. Шахматов колебался в вопросе о происхождении этого обращения к «князьям русским»; в одном случае он указывал, что текст HIV здесь первоначальнее, а в CI сохранились только последние строки (там же, с. 152, прим. 1), в другом —что в HIV обращение к «князьям русским» было вставкой из ее ростовского источника (там же, с. 339—340).

29 В Новгородской I младшего извода здесь, как и в CI—HIV, содержится уже комбинация летописного рассказа из старшего извода с житийным рассказом; о происхождении этой комбинации см. ниже, § 9.1.

30 Шахматов. Обозрение, с. 211—212, прим. 1. Ср.: Biegunow J. Utwore literackie о Aleksandrze Newskim w skladzie latopisow ruskich. — Slavia Orientalis, 1969, № 4, s. 307. Доказывая вторичность рассказа о Невской битве в HIV, Ю. К. Бегунов указывает, что там вставлено имя «короля части Римская» — «Бергель»; однако вставка эта присутствует только в двух списках HIV — Голицынском и Академическом.

ется описание Невской битвы, также соединяющее известия Новгородской I с известиями жития Александра (рассказы о Пелгусии, 6 мужах храбрых), но с более значительными отклонениями от обоих источников. Так, в CI вслед за Новгородской I после перечисления воинов, погибших в Невской битве, говорится о возвращении Александра с новгородцами, «сохраненными богом и святой Софиею», и рассказывается о вести, полученной в Пскове, о взятии немцами Изборска — «и много зла бысть: погореша и церкви и честные иконы»; в HIV эти известия опущены. Далее в соответствии с житием и Лаврентьевской в CI читается: «В то же лето по возвращению, победе великаго князя Александра Ярославича, тое же зимы пакы приидоша до Западные страны...»; в HIV эта последняя фраза отсутствует. Ближе к Новгородской I и рассказ CI о Ледовом побоище (6750 г.): здесь в отличие от HIV сохранились упоминания о том, что убитый немцами Домаш был «брат посаднич» и «муж добр», что немцы «руками яша» псковичей, что сражение на озере было «на Узмени», что после битвы немцы отказались от своих претензий на «Псков, Водь, Лугу, Латыголу». Несомненным отражением пространного рассказа об Александре является в HIV и краткое известие 6754 г. о возвращении Александра от Батыя «на Русь с честию»; этому известию соответствует в CI подробный текст под соответствующим годом о поездке Александра в Орду (из жития), заканчивающийся теми же словами.31

Под 6770 г. в CI сохранился подробный рассказ о монахе-отступнике Зосиме, совпадающий с Лаврентьевской летописью; в HIV этот рассказ заменен одной фразой: «А мниха Зосиму преступника у Ярославли убиша». Под 6774 и 6776 гг. в CI и HIV помещена псковская житийная повесть о князе Довмонте-Тимофее (в редакции, близкой к Псковским 2-й и 3-й летописям), разделенная на две части и соединенная с известиями из Новгородской I летописи; под 6778 г. здесь также помещены отрывки псковского сказания о Довмонте. В CI, как и в предыдущих случаях, текст повести о Довмонте оказывается более полным и близким к оригиналам. Под 6774 г. в CI в отличие от HIV сохранилось упоминание (из Новгородской I), что после крещения Довмонта «положи ему бог в сердце благодать свою, побарати по святой Софии и по святей Троици и отмьстити кровь християньскую»; в CI упоминается, что Довмонт «стража постави на реце Двине Давыда Якуновича, внука Лаврова, с Лукою с литвином» (в Псковских 2-й и 3-й летописях: «с Лувою»); в ней сохранились опущенные в HIV настойчивые упоминания «святой Троицы» (псковской патрональной церкви) и «мужей псковичей» (но в HIV в свою очередь сохранилось пропущенное

31 Текст жития Александра Невского см. в кн.: Бегунов Ю. К. Памятник русской литературы XIII в. «Слово о погибели Русской земли». М—Л., 1965, с. 159—180.

и СI обращение Довмонта: «братья мужи Псковичи, кто же стар, то буди отец, а кто млад, то брат!» — ср. это обращение в Псковских 2-й и 3-й летописях). В рассказе о Раковорской битве в 6776 г. в CI читаются пропущенные в HIV большое рассуждение о божьих казнях (из Новгородской I летописи) и упоминание об участии в этой битве Довмонта и помощи святой Троицы (из жития Довмонта — ср. Псковскую 3-ю летопись), а также содержится торжественное окончание годовой статьи: «И славна бысть земля их во всех странах, страхом и грозою и храборством великого князя Дмитрия и зятя его князя Довмонта и всех князей Русьских» (ср. Псковскую 3-ю летопись).32

К общему источнику CI—HIV могут быть, по-видимому, возведены и еще две большие общерусские повести житийного характера, сохранившиеся в CI, — об убиении князя Михаила Черниговского в 6753 г. и об убиении князя Михаила Ярославича в 6827 г. В HIV об убийстве Михаила Черниговского и его боярина Федора «за веру Христову» сообщается кратко под 6755 г., но известие это не совпадает ни с Новгородской I старшего извода,33 ни с Троицкой (судя по Симеоновской) и может поэтому рассматриваться как отражение обширного рассказа протографа. О смерти Михаила Ярославича HIV сообщает дважды: второе известие, 6827 г., восходит к Новгородской I; первое, помещенное под 6826 г., не имеет соответствий в более древних летописях и, судя по точной дате («ноября 22»), восходит к повести, сохранившейся в CI.34

§ 8. 2. Вторичность текста HIV обнаруживается и из явных дополнений в этом тексте, приведших к множеству дублировок: одни и те же события сообщаются в HIV в двух версиях, из которых только одна совпадает с CI. Дважды сообщается в НIV, например, не только о смерти Михаила Ярославича, но и о смерти многих князей — Святополка Изяславича, Ярополка Владимировича, Ростислава Мстиславича, Михаила Юрьевича, Ярослава и Василия Ярославичей, Дмитрия и Андрея Александровичей, Ивана Калиты, Семена Ивановича, а также о смерти митрополита Алексея и других иерархов, о битве на Пьяне, Воже и т. д. В общей сложности в HIV обнаруживается около 40 таких дублировок.35

32 Псковские летописи, вып. II. Под ред. А. Н. Насонова. М., 1955, с. 16— 18, 82—87. Известие о смерти Довмонта под 6307 г. взято в CI—HIV из Новгородской I летописи, но дата (20 мая) и указание на место погребения восходят к псковскому источнику.

33 О тексте жития Михаила Черниговского в Новгородской I летописи младшего извода см. ниже, § 9.1.

34 Шахматов. Обозрение, с. 212. Ср.: Кучкин В. А. Повести о Михаиле Тверском. М., 1974, с. 83—84.

35 См. известия HIV под годами: 6532 (избиение волхвов, вокняжение Мстислава в Чернигове), 6563 (вокняжение Изяслава), 6622 (затмение и смерть Святополка), 6646 (смерть Ярополка и вокняжение Вячеслава), 6664 (смерть Нифонта), 6666 (вокняжение Ростислава), 6667 (смерть митрополита Константина), 6673 и 6675 (смерть Ростислава), 6674 и 6676 (во-

Конечно, дублированные известия могли читаться и в оригинале HIV—CI (который тоже был, очевидно, сводом разных летописей), но обилие в HIV таких сдвоенных известий и почти полное их отсутствие в CI36 свидетельствуют о том, что текст HIV был значительно дополнен по сравнению с протографом. Ясен и источник этих дополнений: в своем большинстве вторые версии дублированных известий HIV, расходящиеся с СI, имеют новгородский характер и, как правило, совпадают с Новгородской I летописью;37 естественно думать поэтому, что составитель HIV дополнил свой оригинал по летописанию родного города.

княжение Мстислава Изяславича), 6684 и 6685 (смерть Михаила), 6764 и 6766 (татарское «число»), 6780 (смерть Ярослава), 6782 и 6784 (смерть Василия), 6802 (смерть Дмитрия), 6812 (смерть Андрея), 6826 и 6827 (смерть Михаила Ярославича), 6827 (приход Афанасия в Новгород), 6830 (нашествие Ахмыла), 6835 (поход татар на Тверь), 6848 и 6849 (смерть Ивана Калиты и вокняжение Семена, убийство Глеба в Брянске), 6860 и 6861 (смерть Семена и новгородское посольство в Орду), 6874 (поход новгородских ушкуйников), 6874 и 6875 (столкновение Дмитрия с Новгородом), 6885 и 6887 (смерть Алексея), 6886 (битва на Пьяне), 6887 (битва на Воже), 6892 (ссора новгородцев с Патрикеем и «помрачение»), 6894 (поход смолян на Мстиславль), 6895 (укрепление Порхова и возвращение Василия I), 6898 (мир Василия I с Новгородом), 6900 (поход Василия на Нижний Новгород), 6901 (вокняжение Витовта и его соглашение с Новгородом), 6902 (приезд Андрея Ольгердовича), 6903 (первое взятие Смоленска), 6909 (освобождение Смоленска), 6910 (рязанско-литовская война), 6911 (взятие Вязьмы), 6912 (второе взятие Смоленска), 6914 (смерть Киприана), 6915 (приезд Семена-Лугвеня). Часть этих дублировок отмечена А. А. Шахматовым, см.: Шахматов. Обозрение, с. 185. прим. 1 и 2. Дублировки под 6532, 6667, 6674 и 6676, 6764 и 6766, 6827, 6874, 6895, 6901 гг. обнаружены Г. М. Прохоровым.

36 В CI обнаруживаются только три дублировки, отсутствующие в других летописях: под 6528 и 6529 гг. (победа Ярослава над Брячиславом) под 6598 г. (приезд Иоанна Скопца) и под 6771 г. (смерть Александра Невского). Однако в первом случае дополнительное известие CI под 6528 г. совпадает с известием Новгородской I (6529 г.) и, очевидно, восходит к новгородскому источнику общего протографа CI—HIV. Во втором случае дублировка CI явно связана с дублировкой всего рассказа о митрополите Иоанне, свойственной также и HIV (см. ниже, с. 85, прим. 55), ибо известие о смерти Иоанна II (в результате смешения Иоанна II и Иоанна Скопца) было удвоено и в HIV. Дублировка известия о смерти Александра Невского объясняется тем, что в CI наряду с кратким известием о смерти Александра в 6771 г. (ср. HIV под 6772 г.) было полностью помещено его житие, заканчивающееся смертью; поскольку мы можем считать, что житийный рассказ об Александре содержался уже в протографе CI—HIV (см. выше, § 8.1), то и эта дублировка может быть отнесена к общему протографу обеих летописей. Кроме того, и в CI и в HIV имеются дублировки под 6764 и 6766 гг. и под 6874 г. (как отметил Г. М. Прохоров); дублировка известия о смерти Юрия Долгорукого (6665 г.) обнаруживается наряду с CI также в новгородской летописи по Карамзинскому списку, протографичной по отношению к HIV (см. ниже, § 8.4); все они, следовательно, восходят к протографу CI—HIV.

37 Дублированные известия HIV, не восходящие к Новгородской I (за 6532, 6563, 6622, 6646, 6667, 6675, 6685, 6766, 6830, 6849, 6887 н.), могут быть, вероятно, возведены к дополнительному ростовскому источнику HIV, существование которого предполагал А. А. Шахматов (см. ниже, с. 83, прим. 49).

§ 8.3. К дополнительному источнику HIV может быть возведена и значительная часть тех новгородских известий этой летописи, которые отсутствуют в CI.38 Такие новгородские известия HIV могут быть разделены на несколько групп. Первая группа представляет собой последовательный ряд сообщений, в сущности особый летописчик, посвященный смене (смертям и новым назначениям) новгородских посадников и тысяцких.39 Вторую группу составляют известия о происшествиях (о знамениях, природных явлениях, стихийных бедствиях и связанной с ними дороговизне, о пожарах),40 а также рассказы (иногда подробные) о волнениях в городе; 41 к ним же примыкают известия из семейного летописчика новгородца Матфея Михайлова (о его рождении, смерти отца и матери, женитьбе и т. д.).42 Третью группу составляют известия о строительстве и обновлении церквей и других зданий в Новгороде.43 Наконец, к последней, четвертой группе относятся обширные, часто самостоятельные памятники, большинство которых имеет церковно-учительный характер и связано с Новгородом.44 Эти статьи, относящиеся к внутренней исто-

38 Наличие в HIV дополнительного новгородского источника признавал и А. А. Шахматов (Шахматов. Обозрение, с. 153, 185).

39 См. известия HIV под годами: 6625, 6626, 6627, 6628, 6634, 6636, 6637, 6638, 6642, 6643, 6644, 6645, 6649, 6652, 6655, 6664, 6669, 6679, 6683, 6697, 6712, 6713, 6714, 6719, 6727, 6739, 6751, 6763, 6765, 6776, 6781, 6782, 6788, 6794, 6795, 6798, 6823, 6839, 6840, 6850, 6853, 6858, 6862, 6867, 6900, 6905, 6913, 6917, 6918, 6922, 6923, 6925.

40 См. известия HIV под годами: 6571, 6625, 6631, 6633, 6635, 6636, 6642, 6645, 6666, 6669, 6678, 6684, 6696, 6719, 6722, 6738, 6739, 6759, 6775, 6784, 6807, 6816, 6819, 6822, 6829, 6839, 6840, 6843, 6844 (пожар в Пскове), 6846, 6847, 6848, 6850, 6858, 6875, 6876, 6877, 6879, 6885, 6886, 6887, 6892, 6893, 6894, 6896, 6897, 6898, 6899, 6900, 6902, 6904, 6907, 6908, 6909, 6910, 6911, 6913, 6914, 6915, 6918, 6922, 6923, 6925.

41 См. известия HIV под годами: 6694, 6726, 6728, 6732, 6735, 6736, 6738, 6795, 6798, 6799, 6824, 6840, 6850, 6858, 6867, 6896, 6926 гг. Ср. также отсутствующие в CI известия о конфликтах с князьями, войнах и мирных соглашениях в 6708, 6718, 6720, 6721, 6725, 6828, 6850, 6858, 6863, 6865, 6875, 6877, 6878, 6889, 6904, 6905, 6909, 6945 и 6917 гг., о семейных делах князей в 6663 и 6763 гг., о втором «числе» в 6781 г., о присяге «бочек на пити» в 6866 г., о море в Пскове в 6868 г. и в Торжке в 6873 г., о приезде князя в 6881 г., о церковных делах в 6636, 6655, 6674, 6731, 6737, 6781, 6860, 6861, 6884, 6885, 6893, 6899, 6907, 6908 и 6921 гг.

42 Ср. записи в HIV под годами: 6883, 6890 (дважды), 6913, 6914 и 6919.

43 См. известия HIV под годами: 6616, 6621, 6623, 6625, 6627, 6633, 6635, 6638, 6643, 6644, 6652, 6653, 6654, 6656, 6661, 6662, 6673, 6674, 6675, 6678, 6680, 6682, 6687, 6688, 6689, 6691, 6692, 6693, 6696, 6698, 6700, 6703, 6704, 6706, 6707, 6715, 6723, 6726, 6732, 6734, 6741, 6769, 6788, 6800, 6802, 6804, 6805, 6808, 6811, 6815, 6818, 6819, 6820, 6832, 6835, 6841, 6843, 6844, 6845, 6849, 6853, 6856, 6858, 6859, 6860, 6861, 6862, 6863, 6864, 6865, 6866, 6867, 6868, 6869, 6870, 6872, 6873, 6875, 6877, 6879, 6882, 6883, 6885, 6886, 6887, 6889, 6890, 6891, 6894, 6895, 6896, 6897, 6898, 6900, 6901, 6902, 6903, 6905, 6906, 6907, 6908, 6910, 6911, 6912, 6914, 6915, 6916, 6917, 6918, 6919, 6920, 6921, 6922, 6923, 6924, 6925, 6926. Ср. также отсутствующее в СГ известие о копании рва в 6880 г.

44 См. известия HIV под годами: 6566 (поучение архиепископа Луки), 0664 (предсмертное видение Нифонта), 6860 (рассказ о море псковском),

рии Новгорода, представляются нам дополнениями HIV к общему протографу CI—HIV.

§ 8. 4. О том, что отличия HIV от CI были в основном следствием изменений, внесенных составителем HIV в текст протографа, свидетельствует памятник, тесно связанный с HIV, — неизданный Карамзинский список Новгородской летописи (Новгородская Карамзинская летопись; далее: НК).45 А. А. Шахматов, открывший этот памятник, колебался в его определении: сперва он полагал, что НК есть первоначальная («основная») редакция HIV; затем, в более поздней работе, он склонен был видеть в этой летописи отражение общего протографа HIV—CI, т. е. свода 1448 г.46 Не разбирая здесь этого вопроса подробно, отметим, что первая точка зрения представляется нам более убедительной, чем вторая.47 НК не может считаться непосредственным отражением протографа HIV—CI, ибо она обнаруживает те же самые черты вторичности по отношению к CI, какие мы уже отмечали в HIV: большие повести о Калке, нашествии Батыя и т. д. здесь также имеют сокращенный и явно искаженный характер; содержатся такие же дублировки известий, как в HIV (их даже больше, чем в HIV), и т. д. Но если НК не была отражением свода 1448 г., то ее первичность по отношению ко всем известным нам спискам HIV несомненна: здесь читается полный текст грамоты патриарха Антония в Новгород, от которой в HIV сохранился только фрагмент; текст НК в ряде случаев ближе

6903 (рассказ дьякона Александра о святынях Царьграда), 6910 (поучение о знамении), 6914 (плач о Киприане), 6917 (плач о тверском владыке Арсении). Вопрос о происхождении этих рассказов требует особого исследования (А. А. Шахматов считал повесть о кончине Арсения рассказом протографа CI—HIV, опущенным в CI, ср.: Шахматов. Обозрение, с. 152, прим. 1). М. Ф. Антонова предполагает, что плачи о Киприане и Арсении, как и предисловие к житию Михаила Александровича, представляют собой дополнения HIV к общему с CI протографу, см.: Антонова М. Ф. «Слово о житии и преставлении Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго». (Вопросы атрибуции и жанра). —ТОДРЛ, т. XXVIII, Л., 1974, с. 147—150.

45 ГПБ, F. IV.603. См.: Лурье Я. С. Новгородская Карамзинская летопись. — ТОДРЛ, т. XXIX, Л., 1974, с. 207—213. Характерной особенностью этого списка является необычное расположение текста — в виде двух выборок: первой, от начала до 6919 г., и второй, с 6496 по 6936 г., содержащей то, чего недостает в первой. Нам уже приходилось указывать, что рассматривать эти выборки как самостоятельные памятники невозможно, так как текст их фрагментарен и обретает смысл только при воссоединении годовых статей обеих выборок. Так, о княжении Владимира Мономаха сообщается в первой выборке, а о его смерти — во второй; только во второй выборке содержатся упоминания о вокняжении Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо (упомянутых и в первой выборке, но без всякого объяснения, кто они такие); во второй выборке читаются под 6642 г. слова «почаша говорити новгородци о суждальстей войне», а о самой этой войне рассказывается в первой выборке, и т. д.

46 Ср.: Шахматов А. А. 1) Общерусские летописные своды XIV и XV вв., с. 96—98; 2) Обозрение, с. 190—195.

47 Подробнее см.: Лурье Я. С. Новгородская Карамзинская летопись, с. 208-209.

к CI и к общим источникам CI—HIV, чем текст HIV. Все это доказывает, что перед нами памятник, отражающий оригинал HIV.

Тем более заслуживает внимания одна особенность НК — отсутствие в этой летописи целого ряда дополнительных новгородских известий HIV, которых нет и в CI. Так, здесь нет летописчика новгородских посадников, включенного в текст HIV на всем его протяжении, нет большинства известий о происшествиях в городе, нет никаких сведений о Матфее Михайлове и его семье. А. А. Шахматов, придававший большое значение этой группе известий HIV, полагал, что Матфей Михайлов был составителем новгородской летописи 20-х годов XV в. («Софийского временника») — одного из двух источников свода 1448 г. и что его семейные записи из «Софийского временника» попали в свод 1448 г., а уже из последнего — в HIV. Но мы уже отмечали, что ни одной из записей, относящихся к Матфею Михайлову, не сохранилось в CI.48 Совершенно невероятно, чтобы все эти известия были последовательно исключены из общего протографа разными летописцами — составителями НК и CI — независимо друг от друга. Естественно сделать обратный вывод: дополнительных новгородских известий HIV не было в протографе CI и HIV. Включение их в состав HIV было следствием двух стадий редактирования общего протографа: первоначально протограф CI—НК— HIV был изменен еще в архетипе НК—HIV (сокращение общерусских и некоторых новгородских статей за счет добавления других статей о Новгороде, например известий о церковном строи-

48 См. выше, с. 80, прим. 42. А. А. Шахматов обратил внимание на то, что в CI нет записей, относящихся к Матфею Михайлову, но он считал, что там они были исключены (из текста общего протографа — свода 1448 г.). Доказательством принадлежности записей Матфея своду 1448 г. казалось исследователю то обстоятельство, что запись 6890 г. о смерти Михаилы, отца Матфея, и примыкающие к ней известия (о строительстве церкви и приезде суздальского архиепископа) оказались в HIV помещенными под 6890 г. дважды — и до и после рассказа о нашествии Тохтамыша; из этого повторения Шахматов сделал заключение, что известие о смерти Михаилы читалось и в источнике HIV — своде 1448 г. и было дублировано при переписывании (Шахматов. Обозрение, с. 155—156; ср.: Приселков. История, с. 143—144). Обратившись к НК, мы можем убедиться, однако, что известия, примыкающие к записи о смерти Михаилы, здесь помещены всего один раз — в начале 6890 г. (л. 291 об.—292); сама же эта запись, как и все остальные фамильные известия Михайлова, здесь отсутствует. Заметим также, что повторение в HIV известий начала 6890 г. в конце того же года вообще отличается от других дублировок этой летописи: здесь не две версии одних и тех же событий, как мы видели в других случаях, а абсолютно идентичный текст. Нет поэтому оснований думать, что перед нами известия из двух источников HIV. Гораздо вероятнее будет другое предположение: систематически пополняя текст своего оригинала по какому-то дополнительному новгородскому летописцу, составитель HIV включил туда наряду с другими местными новгородскими известиями и личные записи Матфея Михайлова конца XIV—начала XV в., а известие о смерти его отца вместе с соседними известиями по недоразумению вписал дважды — в начале и конце статьи 6890 г.

тольстве); затем, при составлении HIV, к тексту этого архетипа были сделаны новые по сравнению с НК дополнения.

§ 8.5. Итак, сравнение CI и HIV на протяжении всего текста до 6926 г. — и общерусского и новгородского — обнаруживает характерное различие между обеими летописями. В HIV встречаются не только пропуски и вторичные чтения, но и явные добавления к первоначальному тексту (и связанные с этим дублировки); 49 в CI свидетельств подобного дополнения мы не находим. «Лишние» известия CI по сравнению с HIV — это, очевидно, не добавления, а известия общего протографа, опущенные в HIV. Так были исключены, в частности (как признавал А. А. Шахматов), те новгородские известия CI, которых нет в НIV. В числе таких статей CI — «Русская Правда», помещенная под 6527 г. (принадлежность ее общему источнику CI—HIV доказывается тем, что в HIV под 6564 г. сохранился заголовок «Правда Русская», а под 6528 г. — упоминание, что Ярослав дал новгородцам «Правду и устав списав»), 50 рассказ о взятии Царьграда фрягами в 6712 г. (он читается и в Новгородской I летописи обоих изводов), Послание новгородского владыки Василия о земном рае под 6855 г. и ряд других известий (преимущественно об отношениях Новгорода с князьями, войнах с другими княжествами и т. д.).51

На то обстоятельство, что в CI нет признаков дополнения общего с HIV протографа, обратил внимание уже А. А. Шахматов (хотя он и исходил из взгляда о большей близости к протографу текста HIV). «В изложении событий XIII—XV вв. первая редакция CI основывается исключительно на своде 1448 г.», — писал

49 Добавления эти восходили, по-видимому, не только к новгородскому, но и к другому источнику. Уже А. Л. Шахматов заметил, что в некоторых случаях дублированные известия HIV, отличающиеся от первой версии, сходной с CI, имеют неновгородский характер (например, второе известие о смерти Ярополка в 6646 г., второе известие о смерти Ростислава в 6675 г.); он полагал, что эти известия, как и дополнение перечня ростовских владык под 6904 г. именами Дионисия и Ефрема и некоторые другие добавления, восходят в HIV к ростовскому владычному своду (Ш а х м а т о в. Обозрение, с. 186—187, прим. 4). Какой-то ростовский источник был несомненно и у общего протографа CI—HIV (см. ниже, § 10.3). Однако некоторые из дублированных версий HIV (см. выше, с. 79, прим. 37), явно восходят к неновгородским источникам.

50 «Правда Русская» читается, кроме CI, также в Новгородской I младшего извода под 6524 г. (но в CI к ней добавлены еще новгородский устав «о мостах» и судебник царя Константина). Об отношениях между Новгородской I младшего извода и протографом CI—HIV см. ниже, § 9.1.

51 Примеры известий из новгородского источника, сохранившихся в CI, но отсутствующих в HIV (в том числе и известий Новгородской I, посвященных неновгородским событиям), см.: Шахматов. Обозрение, с. 152, прим. 2; с. 185, прим. 2; с. 211, прим. 1. Кроме указанных Шахматовым, отметим еще новгородские известия под годами 6633, 6658, 6664, 6749, 6765, 6772, 6781, 6789, 6809, (5810, 6815, 6818, 6822, 6839, 6846, 6831, 6855, 6870—6871, 6884, 6901, 6919, а также общерусские известия, совпадающие с Новгородской I, под годами: 6662, 6773, 6775, 6779, 6807, 6812, 6833, 6834, 6850, 6868, 6918 (начиная с 6834 г. — с Новгородской I младшего извода).

он.52 Но в тексте CI за предшествующий период — за XI—XII вв. — Шахматов склонен был усматривать влияние некоего вспомогательного источника. Явным признаком существования такого источника исследователь считал известия с пометами «Писано в Киевском», «Ищи в Киевском», читающиеся в списках первой редакции под 6585—6598 гг. Извлечением из того же «Киевского» летописца (без соответствующих помет) Шахматов считал еще группу известий CI (близких к Лаврентьевской и частично к Ипатьевской) за 6665 г. и рассказ об убийстве Андрея Боголюбского в 6683 г., восходящий в CI к Ипатьевской летописи (или к сходному с ней своду) и отсутствующий в HIV.53

Анализ известий за 6585—6598 гг. обнаруживает, что они не очень значительно различаются между собой в CI и HIV и в общем близки к соответствующему тексту ПВЛ в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях. Под 6587 г. в обеих летописях читается идентичное известие о смерти и погребении Глеба Святославича (в HIV сохранилась точная дата погребения, в CI ее нет); в CI этому известию предшествует заметка «Убиение Глебово писано в Киевском в шестое». Действительно, в ПВЛ (и в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях) рассказ об убийстве Глеба помещен под 6586 г. Различие в датировке между CI—HIV и ПВЛ, отмеченное в CI, легко объясняется: годовую дату — 6587 — протограф этих летописей взял, очевидно, из Новгородской I летописи, где убийство Глеба Святославича датировалось именно 6587 г. (оттуда же была взята и точная дата убийства — 30 мая, отсутствовавшая в ПВЛ). Но ясно во всяком случае, что замечание «писано в Киевском в шестое» (т. е. в 6586-е лето) указывало на расхождение протографа с «Киевским». Под 6589, 6590, 6592—6594 гг. ни в CI, ни в HIV никаких известий нет; сохранившиеся в CI под этими датами записи «Ищи в Киевском»,54 очевидно, указывают на то, что в отличие от протографа обеих летописей «Киевский» летописец содержал под этими годами какие-то сообщения. Действительно, в ПВЛ (Лаврентьевская и Ипатьевская) под соответствующими датами читаются (по большей части краткие) известия (в Новгородской I, как и в HIV—CI, эти годы «пустые», т. е. без текста). Под 6596 г. в CI читается известие об освящении церкви св. Михаила, далее следует запись: «Ищи в Киевском. Се писано в 7 Киевьском о Янке»; после этого помещено известие о приезде княгини Янки (Анны Всеволодовны) из Греции в сопровождении митрополита Иоанна Скопца. Оба эти известия — об освящении Михайловской церкви и о приезде Янки с Иоанном Скопцом — не только сохранились в HIV под тем же

52 Шахматов. Обозрение, с. 212; ср.: там же, с. 153.

53 Там же, с. 212—213; Приселков. История, с. 152—153.

54 Под 6589 г. в CI перед словами «Ищи в Киевском» сохранилась еще загадочная запись «в десятое писано», также указывающая, очевидно, на какое-то соотношение между протографом летописи и «Киевским» летописцем.

6596 г., но читаются там в более пространном и близком к ПВЛ изложении; при этом в Лаврентьевской летописи оба известия помещены под 6597 г. (в Ипатьевской приезд Янки читался под 6597 г., остальное — под 6598 г.), чем и объясняется заметка «Се писано в 7 в Киевьском». В более подробном изложении помещены в HIV и известия 6597—6598 гг. об освящении Печерской церкви, смерти митрополита Иоанна и закладке города Переяславля, также сопровождающиеся в CI записями «Ищи в Киевском».55 Только два известия из всей группы, отмеченной записями «Ищи в Киевском», а именно известия о походе Изяслава «с Ляхы» в 6586 г. и о бегстве Олега Святославича в 6586 г. (оба из ПВЛ), отсутствуют в HIV.56 Однако весь состав известий 6585—6598 гг. никак не позволяет предполагать в них дополнения из «Киевского» летописца, сделанные составителем CI; гораздо больше оснований видеть во всей этой группе известия протографа CI—HIV, переданные, как это мы и раньше наблюдали, с разной полнотой: в одних случаях HIV опустила общерусские известия, в других случаях текст оказался более сокращенным в CI. Записи «Ищи в Киевском» не отмечают, таким образом, каких-либо дополнений в CI.

Не могут считаться дополнениями составителя CI и известия 6665 г. Текст этих известий совершенно идентичен тексту HIV, но в последней летописи они помещены частично под 6662 г. (рождение Дмитрия Юрьевича, закладка Дмитрова, поход Ростислава и борьба за Киев), а частично под 6663 г. (поход Юрия Владимировича на Киев и перенесение Андреем иконы Владимирской богоматери), и только начальные и конечные известия CI читаются в HIV под тем же 6665 г.57 Сопоставление с Лаврентьевской летописью (где читаются те же известия, но изложенные подробнее, чем в HIV и CI) и частично с Ипатьевской обнаруживает, что в HIV сохранилась более правильная датировка (6662— 6663 гг.).

55 Соединение в протографе CI—HIV рассказов о Янке и Иоанне Скопце из Новгородской I и из ПВЛ и смешение двух митрополитов Иоаннов привело к дублировке, обнаруживающейся в CI и HIV (под 6596 г. сказано о приходе митрополита Иоанна Скопца, под 6597 г. — о смерти митрополита Иоанна, под 6599 г. — снова о смерти митрополита Иоанна; в CI, кроме того, рассказ о приходе Иоанна Скопца помещен под 6598 г.; см. выше, с. 79, прим. 36).

56 В CI, кроме того, сохранилось отсутствующее в HIV известие 6595 г. о гибели Ярополка (в Ипатьевской летописи под той же датой, в Лаврентьевской— под 6594 г.), не имеющие пометы «Ищи в Киевском».

57 Дублировка известия о смерти Юрия Долгорукого, обнаруживающаяся в CI под 6665 г., принадлежала, очевидно, общему протографу обеих летописей, так как она обнаруживается и в НК (см. выше, с. 79, прим. 36); перенесение в CI известия о походе Юрия на Киев с 6663 г. (так и в Ипатьевской; в Лаврентьевской — 6662 г.) на 6665 г. следует, очевидно, считать ошибкой CI, приведшей к анахронизму (о походе Юрия сообщено уже после первого известия о его смерти).

Рассказ о гибели Андрея Боголюбского в 6683 г., помещенный в CI, действительно отсутствует в HIV — там содержатся только краткое известие об убийстве Андрея и рассказ о последствиях этого события. Что же представляет собой рассказ CI? Сопоставление с более древними летописями обнаруживает, что он точно так же составлен из отдельных частей разных летописных рассказов, как и другие общерусские повести CI—HIV (например, повести о битве на Калке, нашествии Батыя и др.). В основном рассказ CI об убиении Андрея ближе к тексту Ипатьевской, но он сокращен и, с другой стороны, содержит несколько фраз, отсутствующих в этой летописи. Так, среди заговорщиков здесь назван «Офрем Моизичь» — этого имени нет ни в Ипатьевской, ни в Лаврентьевской, но оно сохранилось в близком к Лаврентьевской тексте Московско-Академической (и Радзивиловской) летописи. Далее упомянуто, что когда заговорщики «приидоша к двору княжу и избиша сторожи дворныя, а князю спящу, и бяше с ним кощей един мал» — это известие о сторожах и кощее отыскивается в Новгородской I летописи (6682 г.). Неизвестно по другим рассказам и, очевидно, принадлежит автору сводного рассказа протографа CI упоминание о том, что Кучковичи подняли руку «на своего кормителя и господина». В HIV, как мы уже отметили, сохранились только фрагменты известия о смерти Андрея, но фрагменты эти заслуживают внимания. Прежде всего здесь сообщается, что Андрей Юрьевич был убит «от проклятых Кучковичев июня 29» (так в списках старшей редакции HIV — Новороссийском и Голицынском — ив двух других; в Толстовском списке —9 июня).58 Ни имен убийц, ни точной даты составитель HIV не мог найти в Новгородской I летописи, но о Кучковичах подробно рассказывается в сохранившемся в CI рассказе (как и в Ипатьевской, Лаврентьевской и других общерусских летописях), а 29 июня названо как раз в упомянутом уже нами рассказе Московско-Академической летописи (в Радзивиловской — 29 июля). После этого в HIV читается концовка, которой нет в CI (где вообще опущен рассказ о междоусобной борьбе после убийства Андрея), но которая опять оказывается восходящей к основным источникам разобранного выше рассказа 6683 г.: «Уведавше же смерть княжю, Ростовци и Переяславци и Суздальци забывше крестное целование... приведоста Ростиславици...» (так в Ипатьевской и Лаврентьевской; дальнейший текст концовки представляет собой краткий пересказ известий этих летописей за конец 6683 г. и за 6684 г., но с оригинальной деталью — упоминанием о том, что братья Андрея Михалко и Всеволод добились престола «своим златым копьем и острым мечем»). Нам представляется поэтому, что рассказ об убиении Андрея принадлежит к той же группе больших общерусских повестей общего протографа СI—HIV, составленных из нескольких ле-

58 ПСРЛ, т. IV, вып. 1, с. 166, разночтение 22.

тописных рассказов,59 которые мы разбирали в предшествующем изложении. Это предположение подтверждается и тем, что мученическая «смерть Андреева» упоминалась в том же своде (в CI— HIV) в рассказе о нашествии Батыя в 6746 г. То, что рассказ о смерти Андрея сохранился в основном в CI (и лишь конец его — в HIV), не может нас удивлять, ибо большинство других общерусских повестей протографа CI—HIV также сохранились лучше в CI, чем в HIV.

Итак, мы не видим оснований для предположения о дополнении текста CI за XI—XII вв. на основе особого вспомогательного источника. Отражение в тексте CI и HIV свода, близкого к Ипатьевской летописи, — несомненный факт, но источник этот был использован уже общим протографом CI—HIV, о чем свидетельствуют выдержки из него в HIV, в том числе и не сохранившиеся в CI. Так, под 6688 г. только HIV сохранила рассказ о походе Мстислава с новгородцами на Всеслава Полоцкого, читающийся в Ипатьевской под 6686 г. и неизвестный по другим летописям. Что же касается записей «Писано в Киевском», то они представляют собой не указание на дополнительный источник CI, а скорее пометы об отличиях от «Киевского» летописца (т. е. от ПВЛ), присущих тексту протографа CI—HIV. Кто именно сделал эти пометы — составитель оригинала первой редакции CI или протографа обеих летописей,60 мы не знаем, но доказательством дополнения CI по особому источнику они служить не могут.

Мнение А. А. Шахматова о том, что текст CI за XIII—XV вв. основывается исключительно на своде 1448 г., может быть распространено на всю эту летопись в целом. Восстановление протографа CI—HIV нельзя осуществить только на основе CI — текст этой летописи в ряде случаев явно неполон и его приходится дополнять по HIV; но сама по себе CI представляет, по-видимому, не что иное, как сокращенный и не очень значительно отредактированный текст того памятника, который А. А. Шахматов назвал сводом 1448 г.

§ 9.0. Не отразился ли текст свода 1448 г. еще на других памятниках, кроме CI и HIV? Вопрос этот был поставлен уже А. А. Шахматовым, высказавшим предположение, что «краткое извлечение из свода 1448 г.» легло в основу летописного сбор-

59 Соединение в протографе CI—HIV нескольких источников привело к анахронизму, обнаруживающемуся в CI, но присущему, возможно, уже протографу CI—HIV: в конце 6683 г. здесь говорится об обращении князя Романа к Андрею, о смерти которого сообщалось выше (впрочем, перестановка этих событий могла произойти и в оригинале CI).

60 Уже А. А. Шахматов предполагал, что записи «Писано в Киевском» первоначально читались на полях и были ошибочно внесены составителем первой редакции CI в текст из ее оригинала. Ср. неизданную часть «Обозрения»: Ленинградское отделение Архива АН СССР, ф. 134 (фонд Шахматова), оп. 1, № 110/I—IV, л. 293 (далее: Шахматов. Рукопись). Но сделать на полях записи об отличии своей летописи от «Киевского» летописца мог и составитель архетипа CI, и составитель протографа CI—HIV.

ника Авраамки (конец XV—начало XVI в.) и близкого к нему западнорусского сборника из собрания епископа Павла, а также Рогожского летописца.61

Наибольшего внимания среди этих памятников заслуживает Рогожский летописец (далее: Рог.), к которому мы уже обращались в предшествующей главе (см. § 4.0 и 6.0).62 Основной текст рукописи (после 6796 г.) представляет собой тверскую летопись (до 70-х годов XIV в.) и тверскую редакцию свода 1408 г. (продолженную до 1412 г.), не связанную с HIV и CI, но в начале Рог. помещен «Летописец въкратце изложен от Адама и до сего дня» (доходящий, очевидно, до 6796 г. — начала тверского свода), частично совпадающий с кратким летописцем в начале сборника Авраамки (далее: Авр.) и с летописной выборкой в сборнике Павла. Ряд известий этого «Летописца въкратце» посвящен Новгороду и событиям новгородской жизни и совпадает с HIV; однако некоторые известия (особенно в Авр.) расходятся с этой летописью; в статье о Ледовом побоище 6750 г. обнаруживаются детали (например, расположение войск на озере «на Узмени»), сохранившиеся только в CI (и восходящие к соответствующему рассказу Новгородской I летописи).63 Считая маловероятным, чтобы составитель краткого летописца, отразившегося в сборнике Авр. и Рог., пользовался несколькими летописями, связанными с HIV и CI, А. А. Шахматов предположил, что общим источником этих памятников было «краткое извлечение из свода 1448 г.».64 В Рог. текст «краткого извлечения» был соединен (в той же начальной части, до 6796 г.) с известиями из какой-то суздальской летописи, доведенной до конца XIII в.;65 в Авр. этот текст также дошел в соединении с известиями из другого источника, близкого к Хронографу, и доведен до 6817 г. (далее в Авр. следует текст, почти полностью совпадающий с HIV) ;66

61 Шахматов. Обозрение, с. 231—255, 302—310, 312—321.

62 ПСРЛ, т. XV, вып. 1. Пг., 1922, с. III—VIII.

63 Шахматов. Обозрение, с. 247 (о сборнике Авраамки). А. А. Шахматов не отмечал специально наличия той же статьи в Рогожском летописце, ограничившись только указанием, что статья 6750 г. в нем совпадает со сборником Авраамки (с. 312). Из других известий Авр., отмеченных Шахматовым (там же, с. 247), в Рог. обнаруживается только упоминание под 6767 г. имен татарских военачальников — «Берка и Кацик» (в Авр. под 6766 г.— «Берка и Касачей»). Однако Шахматов был неправ, когда считал, что в HIV нет таких имен, — они читаются там, как и в CI, под 6767 г. В Авр. обнаруживаются также совпадения с CI в перечислении имен убитых новгородцев в 6776 г. и в отдельных чтениях 6773 и 6794 (CI — 6793) гг.; этих текстов Авр. нет в Рог.

64 Шахматов. Обозрение, с. 246—247, 312—313.

65 Там же, с. 314—315. Текст этой летописи оказывается в ряде случаев сходным с текстом Московско-Академического списка Суздальской летописи (см. выше, § 6.0).

66 Шахматов. Обозрение, с. 242—246 (наличие двух источников у начальной части Авр. обнаруживается из дублировки ряда известий — о поставлении Кирилла на русскую митрополию в 6732 г., об убиении Михаила

в сборнике епископа Павла текст при всей своей краткости оказывается наиболее однородным — Шахматов полагал, что именно здесь «краткое известие из свода 1448 г.» сохранилось на всем своем протяжении и даже с дополнением до 1461 (6969) г.67

Однако уже сам А. А. Шахматов сделал наблюдение, в значительной степени ставящее под сомнение его предположение о «кратком извлечении из свода 1448 г.», сохранившемся в Рог. и других памятниках. Под 6734 г. в Рог. помещен рассказ о битве на Калке в той же явно сокращенной редакции, в которой он читался в HIV. Точно такая же версия рассказа о Калке, сходная с HIV, читается и в Авр. под 6732 г. (на что не обратил внимания Шахматов), причем вторичность ее по сравнению с версией CI обнаруживается из сопоставления с памятником, откуда CI и HIV заимствовали этот рассказ, — с Новгородской I летописью. Мстислав Галицкий назван в Рог. и Авр., как и в HIV, Мстиславом Черниговским, вместо «вельблудов, буволов и девок» (дары половцев по Новгородской I и CI) здесь фигурируют «злато» и «паволокы» и т. д. Соглашаясь, что из этого совпадения можно «сделать вывод, что составитель извлечения из свода 1448 г. местами пользовался текстом HIV и извлек из нее сокращенный текст повести», Шахматов предложил все же иное объяснение: рассказ о Калке взят составителем «краткого извлечения» из одного из источников свода 1448 г. — ростовского свода.68 Но о составе этого предполагаемого свода мы практически ничего не знаем; во всяком случае нет никаких оснований думать, что рассказ о Калке совпадал в нем с рассказом Новгородской I летописи.69 Между тем в Рог. и Авр. рассказ этот безусловно восходил к версии CI—HIV, основанной на Новгородской I (известия о переговорах с половцами, о половецких дарах, переговорах с татарами и т. д.), со специфическими сокращениями и отклонениями, характерными именно для HIV. Влияние HIV на компиляцию, сохранившуюся в Рог. и сходных памятниках, подтверждается и наличием здесь целого ряда известий (о строительстве в Новгороде и других событиях), читающихся в HIV и отсутствующих в CI,70 а иногда (что еще более показательно) и

Черниговского в 6753 и 6755 гг. и т. д.). Известия, совпадающие в Авр. с Хронографом, как мы можем теперь установить, сходны и с известиями Сокращенных сводов конца XV в. (ср. ниже, § 29.1).

67 Шахматов. Обозрение, с. 309.

68 Там же, с. 317—318.

69 Краткий ростовский свод начала XV в. (1419 г.) дошел до нас в составе Московско-Академического списка Суздальской летописи, однако раздел с 6714 по 6745 г., куда входит известие о битве на Калке, заимствован здесь из CI (Шахматов. Обозрение, с. 222). В Ермолинской летописи, которую А. А. Шахматов тоже считал отражением ростовского летописания (см. § 26.0), соответствующая часть (до XV в.) также основывается на своде, составленном не ранее 60-х годов XV в., — «особой обработке свода 1448 г.» (см. ниже, § 24.0).

70 Ср. известия Рог. и HIV с известиями CI под годами: 6571, 6596, 6621 (первое известие), 6627, 6635, 6664, 6675, 6687 (первое известие), 6688,

в HK.71 Учтем при этом, что в Авр. интересующий нас текст прямо продолжен текстом из HIV (в почти совпадающей с нею в этой части версии Новгородской V летописи), а в сборнике епископа Павла он продолжается в совершенно однородном составе до 1461 г.; это побуждало А. А. Шахматова считать, что и само «краткое извлечение из свода 1448 г.», отразившееся в Рог. и сходных памятниках, было составлено в 60-х годах XV в.72 Но если это так, то мы имеем все основания полагать, что основным источником разбираемой компиляции был, очевидно, текст, близкий к HIV, который мог быть, конечно, дополнен и по другим летописям — по протографу HIV—CI или по самой CI, а возможно, и по какой-то версии Новгородской I летописи и т. д.73 Во всяком случае сколько-нибудь надежного основания для

6093 (первое известие), 6696 (последнее известие), 6700 (последнее известие), 6711, 6722, 6723 (последнее известие), 6730 (первое известие; HIV и Авр.— 6729), между 6730 и 6734 (слова «от Игоря до Святослава...» в хронологической выкладке — ср. HIV под 6395 г.), 6734 (Авр. — 6732), 6738 (голод в Новгороде), 6742, 6748 (последнее известие), 6764, 6765 (первое известие), 6793 (Авр. — 6792), 6.800 (закладка церкви Николы — есть и в Новгородской I). В Авр. из числа перечисленных выше нет известий 6596 и 6711 гг. и хронологической выкладки между 6730 и 6734 гг., но, помимо имеющихся в Рог., совпадают с HIV отсутствующие в CI известия под годами: 6623, 6628 (HIV—6627), 6643 (закладка церкви Богородицы), 6665 (последнее известие; HIV—6660), 6683 (день и месяц смерти Андрея Боголюбского), 6703 (второе известие), 6706, 6707 (последнее известие), 6725, 6726 (первое и последнее известия), 6727 (HIV —6727 и 6736), 6728 (HIV — 6727—6728), 6729, 6732 (закладка церкви Павла), вторично 6732 (первое известие), 6738 (убийство Семена Борисовича, подробности о голоде), 6739, 6766 («число... в 21 лето»), 6774, 6781, 6782,6784 (первое известие),6788 (покрытие церкви), 6789 («пакость» волости Новгородской), 6794 (посадничество Андрея), 6795, 6798 (закладка церкви Спаса, убийство Самуила), 6804 (первое известие), 6807 (последнее известие), 6813 (первое известие), 6816 (закладка церкви; HIV — 6815).

71 Ср. известия Рог., Авр. и HIV с известиями ПК под годами: 6722, 6742 (имя Федора Якуновича), 6765 (убийство Михалка). Из известий Авр., совпадающих с HIV, отсутствуют в НК известия под годами: 6726 (внутренняя борьба в Новгороде), 6727 (внутренняя борьба в Новгороде; HIV— 6736), 6738 (убийство Семена Борисовича), 6781, 6782, 6794 (посадничество Андрея), 6795, 6798 (убийство Самуила).

72 Шахматов. Обозрение, с. 309 и 316.

73 Из известий, читающихся и в Рог. и Авр., отсутствуют в других летописях известия о позлащении верхов церкви Богородицы во Владимире (в Рог. — 6668 г., в Авр. — 6666 г.), о числе новгородцев и суздальцев в рассказе о знамении (6676—6677 гг.), об уставлении «немцами, венедицами и фрягами» своей веры в Царьграде (в Рог.— 6713 г., в Авр.— 6712 г.), об убиении в Орде князя Андрея Мстиславича (в Рог. — 6754 г., в Авр. — 6753 г.). В Авр. могут быть отмечены также уникальные известия о епископе «Попьяне» (6638 г.), приходе князя Олега «от Кана» (6751 г.) и ряд известий, совпадающих с Новгородской I летописью обоих изводов (за 6677, 6688, 6711, 6747, 6783, 6798 и 6811 гг.); два общерусских известия Авр., совпадающих с Московско-Академической летописью (закладка Переяславля в 6703 г. и убийство Мстислава в 6749 г.), отыскиваются и в Рог. (где, как мы отмечали, содержится целый ряд известий из какой-то суздальской летописи до конца XIII в.). Ср.: Шахматов. Обозрение, с. 244—245, прим. 4; Дмитриев Л. А. Житийные повести Русского Севера как памятники литературы XIII—XVII вв. Л., 1973, с. 101—107.

реконструкции протографа CI—HIV (свода 1448 г.) Рог. и Авр. не дают. Еще меньше могут пригодиться для такой реконструкции кратчайшие выборки известий в сборнике епископа Павла и в близком к нему (но совсем уже сокращенном) «Сказании летом вкратце», примыкающем к Хождению Игнатия Смольнянина (его тоже пытался привлечь Шахматов), — обе выборки почти полностью состоят из известий о новгородском строительстве и внутренних происшествиях, специфичных для HIV и отсутствующих в CI.74

§ 9.1. С гораздо большим основанием, чем в Рог. и Авр., прямые следы влияния протографа CI—HIV можно предполагать в Новгородской I летописи младшего извода. Уже А. А. Шахматов обратил внимание на сложный характер взаимоотношений между этим памятником и сводом 1448 г.: с одной стороны, Новгородская I летопись (включая часть, сохранившуюся в ее младшем изводе) была одним из основных источников CI—HIV, но, с другой стороны, Комиссионный и зависимый от него Академический список Новгородской I в свою очередь обнаруживают явные черты зависимости от протографа CI—HIV. Именно из этого источника в Новгородскую I летопись младшего извода попали, очевидно, жития Александра Невского и Михаила Черниговского (отсутствующие в соответствующих разделах Новгородской I старшего извода) и повесть о Куликовской битве.75 О вторичном происхождении соответствующих рассказов в Новгородской I младшего извода свидетельствует не только их общерусское содержание (некоторое количество общерусских известий, несомненно, содержалось и в новгородских летописях),76 но прежде

74 Шахматов. Обозрение, с. 323—328. Сборник епископа Павла см.: Б АН, собр. Доброхотова, № 18. «Сказание летом вкратце» см.: ГПБ, Софийское собр., № 1464 и БАН, 16.8.13. Почти все новгородские известия сборника епископа Павла как до 6796—6817 гг., так и после этого времени (ср.: Шахматов. Обозрение, с. 308) отсутствуют в CI; в НК отсутствуют известия сборника Павла за годы: 6720 (гром; HIV—6722), 6738 (есть и в «Сказании летом»), 6765, 6828 (затмение; HIV —6829), 6832, 6848, 6858, 6893, 6898 (есть и в «Сказании летом»), 6899. В «Сказании летом» читается также известие HIV за 6839 г. о затмении, отсутствующее в НК.

75 Шахматов. Обозрение, с. 163—164.

76 Кроме трех перечисленных выше рассказов, А. А. Шахматов считал в Новгородской I младшего извода заимствованием из свода 1448 г. также известия о сражении Витовта с Темир-Кутлуем в 6907 г., о походе рязанского князя на Литву в 6910 г., об осаде Смоленска в 6912 г. и о поставлении Григория Цамблака в 6923 г. (Шахматов. Обозрение, с. 168). Но известия о рязанско-литовской войне 6910 г. и о втором взятии Витовтом Смоленска в 6912 г., читающиеся в Новгородской I, совпадают с особыми версиями этих известий в HIV, дублирующими версии, совпадающие с CI (см. выше, § 8.2 и 8.3); ясно, что перед нами тексты не из протографа CI—HIV (свода 1448 г.), а из того новгородского источника, по которому была дополнена HIV; очевидно, и в Новгородской I здесь содержатся новгородские по происхождению известия. Рассказ 6907 г. о Темир-Кутлуе в Новгородской I не только не совпадает с рассказом CI—HIV (восходящим, судя по совпадающей цитате, приведенной у Карамзина, к Троицкой летописи), но и отличается от него по тенденции (см. ниже, § 12). Вполне

всего их сокращенный характер в Новгородской I и органическая связь с текстом протографа CI—HIV. Жития Александра и Михаила Черниговского примыкали в протографе CI—HIV к целой серии житийных рассказов (жития Довмонта, Михаила Ярославича, рассказ о смерти Михаила Александровича Тверского, слово о житии Дмитрия Донского). Так же органически в CI—HIV была связана с остальными рассказами о борьбе с татарами и повесть о Куликовской битве (повесть о Тохтамыше, слово о Дмитрии); в Новгородской I младшего извода оба жития и повесть о Куликовской битве были чужеродными элементами. В Новгородской I житийные рассказы об Александре (отчасти и житие Михаила Черниговского) сокращены и больше отличаются от текста источников, чем соответствующие тексты в CI;77 из повести о Куликовской битве в Новгородской I сохранился лишь относительно небольшой фрагмент (включающий молитву Дмитрия Донского, весьма характерную для всего развернутого текста повести в CI-HIV).78

Но, несмотря на явно вторичное происхождение обоих житийных рассказов и повести о Куликовской битве в Новгородской I младшего извода, текст этих рассказов не может здесь считаться заимствованным из какой-либо одной известной нам летописи — HIV или CI. В HIV, как мы знаем, вообще нет жития Михаила Черниговского, а из жития Александра сохранились лишь небольшие отрывки; в CI читаются все эти рассказы, но некоторые чтения в Новгородского I младшего извода оказываются независимыми от CI.79 Зависимость от протографа CI—HIV особенно ве-

вероятно и новгородское происхождение известия 6923 г. о поставлении Цамблака (совпадающего в Новгородской I и CI—HIV), так как назначение этого митрополита ближайшим образом затрагивало интересы новгородской архиепископии; относительная нейтральность известия 6923 г. («богу попущешю, а князю Витовту Литовьскому тако извольшю») более соответствует тенденциям новгородской летописи, чем общерусской (митрополичьей) ; вслед за ним в Новгородской I, CI и HIV следует известие о поездке новгородского владыки «к митрополиту ставитися». Не считая перечисленные известия заимствованиями Комиссионного списка из протографа CI—HIV, мы, однако, причислили бы к таким заимствованиям Новгородской I младшего извода другое известие — рассказ о гибели Александра Михайловича Тверского под 6847 г. Рассказ этот, отсутствующий в старшем изводе и совпадающий с CI (6847 г.) и HIV (6848 г.), принадлежит к числу повестей о князьях-мучениках, характерных для протографа CI—HIV; он явно противоречит враждебному по отношению к Александру Михайловичу известию Новгородской I младшего извода за 6839 г.

77 См.: Серебрянский Н. Древнерусские княжеские жития. М., 1915, Тексты, с. 67 (отд. оттиск из ЧОИДР, 1915, кн. 3—4); Шахматов. Обозрение, с. 211—212.

78 Салмина М. А. «Летописная повесть» о Куликовской битве и «Задонщина», с. 349—350.

79 См.: Бегунов Ю. К. Житие Александра Невского в составе Новгородской 1-й и Софийской 1-й летописи. — В кн.: Новгородский исторический сборник, вып. 9. Новгород, 1959, с. 235—236 (как обычно, в CI добавлена развернутая титулатура); Begunov Ju. К. Die Vita des Fiirsten Aleksander Nevskij in der Novgoroder Literatur. — Zeitschrift fiir Slawistik, Bd. XVI, 1971, H. 1, S. 89—91.

роятна для повести о Куликовской битве. М. А. Салмина обратила внимание на то, что некоторые чтения в тексте этой повести оказываются в Новгородской I более близкими к Симеоновской (Троицкой) летописи, чем в CI и в HIV; между тем краткий рассказ Троицкой был, как установила та же исследовательница, той основой, на которой была построена вся развернутая повесть о Куликовской битве, читающаяся в CI—HIV.80 Можно предполагать поэтому, что три вставных рассказа в Новгородской I летописи младшего извода были заимствованы не из CI или HIV, а из общего протографа CI—HIV.

Попытки отыскать непосредственное отражение протографа CI—HIV вне этих летописей, как мы видим, дают весьма ограниченные результаты. Мы можем обнаружить только три фрагмента из этого свода в Новгородской I летописи младшего извода. Основой при реконструкции протографа CI—HIV остается общий текст обеих летописей, а также те разделы каждой из них, которые могут быть с достаточного убедительностью возведены к общему тексту.

§ 10.0. Предположительное определение состава протографа CI—HIV дает возможность указать и источники, на которых основывается этот свод. При установлении его источников мы будем сравнивать текст CI—HIV не с предполагаемыми сводами (вроде Полихрона 1418—1423 гг.), а с реально дошедшими до нас памятниками летописания XIV—начала XV в.

Главные элементы, из которых сложился протограф CI—HIV, были уже установлены А. А. Шахматовым: это новгородское и общерусское летописание начала XV в. (соединение этих элементов обнаруживается уже в начальной части CI—HIV; после введения из ПВЛ здесь следует предисловие к «Софийскому временнику», восходящее к Начальному своду и известное также по Новгородской I летописи младшего извода, а далее идет контаминированный текст ПВЛ и новгородской летописи, но с преобладанием ПВЛ).

§ 10.1. Новгородские известия CI—HIV ближе к младшему, нежели к старшему, изводу Новгородской I летописи. Однако источник протографа CI—HIV не был идентичен и с младшим изводом Новгородской I; в CI и HIV сохранились новгородские из-

80 Салмина М. А. «Летописная повесть» о Куликовской битве и «Задонщина», с. 349—360, прим. 31. М. А. Салмина высказала предположение, что чтения, сходные с Симеоновской (Троицкой), могли быть в Новгородской I младшего извода следствием прямого влияния на эту летопись свода 1408 г. Однако мы не имеем никаких свидетельств влияния свода 1408 г. (Троицкой) на Новгородскую I младшего извода, между тем как влияние этого свода на протограф CI—HIV, отмеченное самой М. А. Салминой, несомненно (см. ниже, § 10.1). Поэтому черты близости к Симеоновской (Троицкой) летописи в рассказе о Куликовской битве в Новгородской I представляются нам свидетельством большей близости последней к протографу CI—HIV (своду 1448 г.).

вестия, которых нет ни в старшем, ни в младшем изводе;81 не всегда с Новгородской I совпадают и те известия, которые были добавлены к протографу CI—HIV в НК и HIV.82 Все эти обстоятельства делают весьма вероятным предположение о существовании особого новгородского свода начала XV в. («Софийского временника» по А. А. Шахматову) или даже нескольких новгородских сводов, отразившихся, с одной стороны, в Новгородской I младшего извода,83 а с другой — в протографе CI—HIV и дополнительно в НК и HIV.84

§ 10.2. Общерусские известия протографа CI—HIV в основном могут быть обнаружены в своде 1305 г., известном нам по Лаврентьевской летописи и по его продолжению — своду 1408 г. (Троицкой летописи). К Лаврентьевской—Троицкой восходит (за исключением текста, восходящего к «Софийскому временнику») весь текст ПВЛ в CI—HIV (имеющий, впрочем, и некоторые черты сходства с Ипатьевской летописью).85 После ПВЛ совпадения с Лаврентьевской становятся менее обильными — они обнаруживаются главным образом в тексте до конца XII в.;86

81 Ср.: Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908, с. 199—200, 213—231. Кроме указанных Шахматовым, см. также упоминание в CI и HIV новгородского старейшины Гостомысла во введении, сказание о знамении Богородицы в 6677 г., подробности знамения в 6693 г., рассказ о рукописании Магнуша в 6680 г., о походе на Анфала в 6907 г. и др. Известие CI—HIV о помрачении солнца в 6839 г. обнаруживается не в младшем, а в старшем изводе Новгородской I.

82 Например, известия HIV о посадниках в 6788 г., о восстании в 6926 г. (подробности), о происшествиях в Новгороде в 6819, 6858, 6873, 6902, 6908, 6911 и 6925 гг., о церковных делах в 6860, 6861 и 6908 гг., о «целовании в бочках» в 6866 г., об отношениях с князьями и военных действиях в 6865, 6878, 6915, 6918 и 6919 гг.

83 Мы уже отмечали, что наряду с явными чертами влияния Новгородской I в редакции начала XV в., близкой к младшему изводу, на протограф CI—HIV можно предполагать и обратное влияние этого протографа на основные списки Новгородской I младшего извода (Комиссионный и Академический). Однако это обратное влияние носило, по-видимому, весьма ограниченный характер (см. выше, § 9.1); основной источник совпадений между Новгородской I младшего извода и CI—HIV — новгородский свод начала XV в. (ср.: Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах, с. 384—385).

84 Мы не перечисляем здесь всех заимствований CI—HIV из новгородского летописания; к ним могут быть возведены известия CI—HIV, не восходящие к остальным пяти источникам (§ 10.2—10.6).

85 Текст CI—HIV в пределах ПВЛ рассмотрен А. А. Шахматовым, см.: Шахматов. Рукопись, л. 157—165. Шахматов склонен был считать, что эти известия ПВЛ восходят в CI—HIV к гипотетическому «Полихрону начала XIV в.» (через Полихрон 1423 г.).

86 Ср. известия CI—HIV с известиями Лаврентьевской (далее: Лавр.) под годами: 6622 (смерть Святополка и вокняжение Мономаха; построение моста, Лавр. — 6623), 6624 (закладка Желни), 6625 (переход Мстислава в Киев), 6627 (смерть царя Алексея), 6629 (смерть митрополита Никифора), 6630 (приход митрополита Никиты), 6634 (смерть митрополита Никиты), 6635 (поход на кривичей), 6638 (изгнание полоцких князей), 6639 (поход Мстислава на Литву; смерть Мстислава и вокняжение Ярополка, Лавр. — 6640), 6643 (обмен волостями Юрия с Ярополком, нападение половцев),

в разделе за XIII в. к Лаврентьевской восходят в основном большие повести (см. о них выше, § 8.1).67

Текст CI—HIV за последнюю треть XIII в. невозможно сравнивать с Лаврентьевской, так как там текст за эти годы полностью отсутствует (ср. выше, § 5.0). Но уже под 6778 г. в CI—HIV читается рассказ о смерти Романа Рязанского, совпадающий с Троицкой (далее: Тр.), судя по Симеоновской; в CI сохранилось и читающееся в Тр. (приведенное Н. М. Карамзиным) поучение по этому поводу («О возлюбленные князи рустии!»); совпадения с Тр. обнаруживаются в CI и под следующими годами,88 а с XIV в. они становятся систематическими.

Связь протографа CI—HIV с Троицкой летописью (сводом 1408 г.) не отмечалась Шахматовым, возводившим свод 1448 г. к Полихрону начала XV в., а Полихрон — к новгородскому и ростовскому сводам. Однако уже М. Д. Приселков, восстанавливая историю русского летописания в целом, отметил вероятную

6644 (дополнения к новгородскому рассказу о междукняжеской борьбе), 6646 (борьба за Киев), 6647 (междукняжеская борьба), 6649 (смерть Андрея Владимировича), 6654 (смерть Всеволода, борьба за Киев), 6655 (поставление митрополита Клима, убийство Игоря Ольговича), 6656 (добавление к новгородскому рассказу о походе Изяслава)., 6662 (междукняжеская борьба), 6663 (походы Юрия Владимировича), 6664 (смерть архиепископа Нифонта), 6666 (закладка собора во Владимире, уход Мстислава из Киева), 6667 (междукняжеская борьба), 6668 (междукняжеская борьба, строительство собора во Владимире, пожар в Ростове), 6672 (церковные споры), 6673 (смерть Ростислава с точной датой; Лавр.— 6675), 6674 (поход Андрея на Киев; Лавр.— 6676), 6675 (смерть Ростислава), 6676 (изгнание Владимира Мстиславича из Киева), 6677 (поход Михалки на половцев), 6678 (смерть Мстислава Изяславича), 6680 (смерть Глеба, посылка Андреем князей в Киев и Смоленск), 6681 (смерть Мстислава Андреевича), 6682 (междукняжеская борьба), 6683 (междукняжеская борьба), 6685 (победа Всеволода), 6688 (добавления к новгородскому рассказу), 6689 (добавления к новгородскому рассказу), 6693 (знамение, поход на половцев), 6694 (поход Игоря на половцев). Зависимость известий 6646 и 6664 гг. от Лаврентьевской отмечена Г. М. Прохоровым. Ср. также известия HIV, совпадающие с Лаврентьевской и отсутствующие (частично, возможно, не сохранившиеся) в CI, под годами: 6632 (пожар в Киеве) и 6677 (изгнание Федора Белого Клобучка).

87 Ср. известия CI—HIV с известиями Лаврентьевской под годами: 6710 (знамение), 6745—6746 (основная часть рассказа о нашествии Батыя), 6770 (отступничество Зосимы). Ср. также с Лаврентьевской известие CI за 6763 г. (татарское «число»; Лавр. — 6765), отсутствующее в HIV, и известия HIV за 6711 (взятие Киева; в Лавр. — подробнее), 6730 (пожар в Ярославле; Лавр.— 6729), 6733 (закладка церкви Юрием), 6749 (рождение Василия Ярославича), 6757 (победа у города Зубцова; Лавр. — 6756), 6760 (смерть Святослава Всеволодовича), 6761 (рождение Дмитрия Борисовича) гг., отсутствующие в CI.

88 Ср. известия CI—HIV и Троицкой (сохранившиеся у Карамзина и восстанавливаемые по Симеоновской и другим источникам) под годами: 6785 (смерть Бориса Васильковича; в Тр. и Московско-Академической — подробнее), 6787 (смерть Юрия Андреевича), 6790 (рать Туратемира), 6791 (поставление митрополита Максима), 6804 (съезд князей во Владимире; Тр.— 6805), 6810 (смерть Ивана Переяславского; Тр.— 6811), 6813 (поход Михаила Ярославича на Москву; Тр.— 6814).

связь митрополичьего свода 1418 г. (Полихрона) с предшествующим митрополичьим сводом 1408 г., хотя и ограничился осторожным указанием на то, что, выйдя «из той же среды, что и свод 1408 г.», Полихрон 1418 г. (а через него и свод 1448 г.) восходил к источникам свода 1408 г.89 На трех весьма важных примерах зависимость текста CI—HIV от текста Тр. (Симеоновской летописи) была показана М. А. Салминой. Она установила, что к относительно кратким рассказам Тр. (свода 1408 г.) восходят в CI—HIV развернутые повести о Куликовской битве, о нашествии Тохтамыша под 6890 г. и о житии Дмитрия Ивановича под 6897 г.90

В тексте CI—HIV обнаруживаются не только расширенные и переработанные версии статей свода 1408 г. (к которым мы еще обратимся), но и идентичные с этим сводом известия.91 Особенно

89 Приселков. История, с. 143—146 и 163 (схема).

90 Сад мин а М. А. 1) «Летописная повесть» о Куликовской битве и «Задонщина», с. 356—357 и 364; 2) «Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго». — ТОДРЛ, т. XXV, М.—Л., 1970, с. 91—94. Работа М. А. Салминой о повести о нашествии Тохтамыша еще не опубликована.

91 Ср. известия CI—HIV и Троицкой под годами: 6816 (поставление митрополита Петра), 6818 (поездка митрополита в Брянск, события в Брянске), 6819 (поход Дмитрия Тверского на Юрия), 6823 (отношения с Ордой), 6824 (вставки в новгородский рассказ о походе Михаила), 6826 (приход Кончи), 6829 (смерть Бориса Даниловича; Тр. — 6828), 6836 («тишина великая» после победы Ивана Даниловича), 6837 (церкви в Москве), 6848 (поход Товлубия; Тр. — 6847), 6849 (точная дата смерти Ивана Даниловича, возвращение Семена из Орды; Тр. — 6848), 6855 (количество убитых литовцев), 6857—6859 (русско-литовские отношения; Тр. — 6856—6857 и 6860), 6860 (поставление владимирского епископа), 6863 (смерть Константина Суздальского), 6865 (воцарение Бердибека), 6869 (борьба в Орде), 6870—6871 (борьба Дмитрия Ивановича с Дмитрием Суздальским и изгнание Дмитрия Галицкого; судя по Рог., известие читалось и в Тр.), 6874 (война христиан с султаном), 6875 (нападение Булак-Темира), 6876 (поход Ольгерда; в Тр. — подробнее), 6879 (столкновение с Михаилом Тверским, московско-рязанская война), 6880 (война с Тверью — рассказ Тр. в соединении с тверским и новгородским рассказами), 6883 (война с Тверью — рассказ Тр. в соединении с тверскими известиями; поход на Кострому), 6885 (смерть Ольгерда), 6886 (битва на Пьяне; Тр.— 6885), 6887 (битва на Воже, Тр. — 6886; поход на Литву, в Тр. — подробнее), 6891 (московско-тверской спор в Орде; судя по Сим., конец известия, по-видимому, взят из другого источника), 6893 (поездка Пимена в Царьград; в Тр. — подробнее), 6894 (вставки в рассказы о походе на Мстиславль и о московско-новгородской войне), 6896 (отъезд Пимена, в Тр. — подробнее; смерть Дионисия, в Тр. — подробнее под 6893 г.), 6898 (смерть Пимена, Тр. — 6897; приезд Киприана), 6903 (изгнание Тохтамыша, в Тр., по-видимому, под 6906 г.; взятие Нижнего Новгорода, Тр.— 6907), 6904 (поставление епископа Ростовского Григория), 6907 (посылка князя Семена на Казань; в Тр. под этим годом подробный рассказ, помещенный в CI—HIV под 6903 г.; сражение Витовта с Темир-Кутлуем), 6909 (мор в Смоленске), 6912 (падение Смоленска), 6914 (завещание Киприана), 6915 (смерть Юрия Смоленского). Среди известий Тр. после 6909 г. мы учитываем только засвидетельствованные Н. М. Карамзиным, так как текст Симеоновской здесь мог восходить к позднему летописанию (см. выше, § 2.0). Ср. также известия, сохранившиеся только в HIV, за годы: 6816 (мор; Тр.— 6817), 6830

широкой становится зависимость CI—HIV от общерусского (московского) летописания при изложении материала второй половины XIV—начала XV в.; новгородские известия занимают в этой части CI—HIV весьма скромное место; среди общерусских известий наряду с заимствованиями из свода 1408 г. встречаются, по-видимому, и заимствования из других источников: романический рассказ 6914 г. о Юрии Смоленском и Ульяне Вяземской; иной, чем в своде 1408 г., рассказ о нашествии Эдигея.

§ 10.3. Третий источник, с которым у протографа CI—HIV обнаруживаются совпадения, — это ростовский или суздальско-ростовский свод, отразившийся с 6747 по 6927 г. в Московско-Академическом списке Суздальской летописи (далее: МАк; ср. выше, § 6.0). Сходные с МАк известия появляются в общем тексте CI—HIV с 6785—6786 гг. и содержатся примерно на протяжении века, до 6872 г.;92 еще более обширен фонд ростовских и суздальских известий, совпадающих с МАк, в HIV — он начинается уже с 6749 г.; часть известий, как мы уже отмечали, могла восходить к протографу CI—HIV и не сохраниться в CI.93 Что

(вокняжение Дмитрия Михайловича), 6856 (рождение у Симеона сына Даниила; Тр.— 6855), 6898 (крещение трех татар; Тр.— 6901).

92 Ср. известия CI—HIV и МАк за годы: 6785 (смерть и похороны Бориса Васильковича; более подробная версия читается в Тр.), 6786 (вокняжение Дмитрия и Константина Ростовских), 6789 (поход Кавгадыя и Алчедая на Переяславль), 6793 (новый татарский поход на Дмитрия Переяславльского), 6794 (разделение Ростовского княжества между Дмитрием и Константином), 6796 (смерть ростовского архиепископа), 6798 (борьба в Орде), 6802 (смерть великого князя Дмитрия Переяславльского и князя Дмитрия Ростовского, вокняжение Константина), 6803 (поход великого князя в Орду), 6804 («нелюбие» между князьями), 6805 (борьба за Смоленское княжество), 6807 (смерть Федора Ярославского), 6809 (буря в Ростове), 6815 (смерть Константина Борисовича Ростовского), 6824 (приход князя Василия Константиновича в Ростов с татарами), 6827 (привоз тела княгини Кончаки в Ростов), 6828 (события в Ростове), 6829 (смерть Давыда Ярославского), 6834 (убийство тверского князя «на Кондракле»), 6836 (анахронистическое известие о смерти Константина Васильевича Ростовского), 6861 (смерть великого князя Семена и митрополита Феогноста), 6862 (поставление Алексея; Тр. — 6863), 6868 (передача царем Ходырем великого княжения Дмитрию Суздальскому), 6869 (ограбление князей ростовских в Орде), 6871 (приход в Ростов князя Андрея Федоровича), 6872 (отъезд ростовского князя Константина Васильевича в Устюг; в CI, кроме того, мор в Нижнем Новгороде, Костроме и Ярославле). Известия за 6785, 6786, 6861, 6862, 6868, 6869, 6871 (начало) гг., совпадающие с CI—HIV и МАк, читаются также в Тверском сборнике, первая часть которого основывалась на каком-то ростовском памятнике (ср.: Шахматов А. А. Разбор сочинения И. А. Тихомирова «Обозрение летописных сводов Руси северо-восточной», с. 95—109; Насонов А. гг. Летописные памятники Тверского княжества. — Известия АН СССР, отд. гуманитарных наук, 1930, № 9, с. 709—713, 723-724).

93 А. А. Шахматов считал эти известия (перечисление их см.: Шахматов. Обозрение, с. 186—187, прим. 4) вторичными дополнениями в HIV из ростовского источника. Однако известие HIV за 6683 г. о событиях после смерти Андрея Боголюбского представляет собой продолжение большого рассказа, сохранившегося только в CI (см. выше, § 8.5). Известия 6763 и 6772 гг. читаются, кроме HIV, также в Тверском сборнике. Известие HIV

представлял собой этот ростовско-суздальский источник CI—HIV, какой период он мог охватывать? Едва ли можно с достаточной определенностью ответить на этот вопрос. Черты влияния ростовского источника А. А. Шахматов усматривал уже в дополнении к рассказу о битве на Калке 6732 г. (читающемуся как в CI, так и в HIV) известия о гибели в этой битве Александра Поповича с 70 богатырями;94 с другой стороны, уже в тексте, относящемся к началу XV в., в CI обнаруживается известие (переданное в HIV в сокращенном виде) о пожаре в Ростове в 6915 г., сходное с МАк (6916 г.).95 Но каков бы ни был объем предполагаемого источника, он, очевидно, не был только летописцем ростовских князей — в нем содержались общерусские известия и излагались они явно не с промосковских позиций. Таковы, например, известия (содержащиеся и в МАк) об изгнании Андрея Ярославича в 6760 г. и получении Дмитрием Суздальским великого княжения в 6868 г. («комуждо отчину свою» — ср. выше, § 6.0). К тому же источнику CI—HIV (отразившемуся в МАк в весьма сокращенном и неполном виде) может быть отнесен и ряд других известий суздальского или ростовского происхождения, не находящих соответствия в других сводах, например известие 6813 г. о том, что «в Новгороде в Нижнем черный люди побили бояр; князь Михайло Андреевич, из Орды приехав в Новгород Нижний, изби вечников», или рассказ о событиях 6865 г. в Орде, предшествовавших приходу к власти Ходыря: «Взя царь Жанибек Тивирижьское царство. Toe же осени прииде на Русь посол силен, именем Кошак, и велика бысть истома князем Русьскым. На ту же весну умре добрый царь Жанибек, и седе на царстве сын его Бердебек, убив братов своих 12 окаанным его предстателем Товлубием». В Тр. нет этого рассказа, а сообщается только о воцарении Бердибека в 6865 г. и о свержении его Наврусом в 6867 г., но в МАк уже известное нам сообщение о политическом успехе суздальского князя в 6868 г. начинается словами: «Убиша царя Навруса, и по нем седе Ходырь...»; таким образом, перед нами звенья одной и той же цепи событий. С тем же кругом событий связано и еще одно уникальное (и не сходное с Тр.) известие CI—HIV: о борьбе в 6873 г. между двумя суздальскими

за 6760 г. (поход Неврюя и изгнание Андрея), сходство которого с сообщением МАк не было отмечено А. А. Шахматовым, близко к тексту, помещенному в CI в начале большой статьи 6759 г. в соединении с другим рассказом об Андрее (из Лавр.—Тр.) и дополненному текстом из жития Александра. Отметим еще близкие к МАк известия HIV о закладке церквей в 6837 и 6842 гг. В HIV здесь возможно (как и под 6760 г.) вторичное обращение к ростово-суздальскому источнику.

94 Шахматов. Обозрение, с. 317. Более подробно об участии богатырей в битве на Калке рассказывается в тексте (тоже, вероятно, ростовском), сохранившемся в Тверском сборнике (и некоторых других памятниках, см. ниже, § 29.0); с рассказом Тверского сборника совпадают и подробности рассказа CI—HIV о битве на Липице в 6724 г.

95 Шахматов. Обозрение, с. 159.

князьями — Дмитрием и Борисом за их новую великокняжескую резиденцию — Нижний Новгород. Важнейшую роль сыграло и в этом случае вмешательство Орды, посол которой посадил «на княжение в Нижнем Новгороде князя Бориса Константиновича; а митрополит Алексей отня епископию Новгородскую от владыки Алексея; а тогда прииде посол от князя Дмитрия Ивановича игумен Сергий, зовущи князя Бориса на Москву, он же не поеха; они же церкви затвориша» (в CI: «игумен же Сергий затвори церкви»). Следствием этого интердикта и военной помощи Дмитрия Ивановича своему поверженному сопернику Дмитрию Константиновичу становятся победа последнего над братом и перераспределение суздальско-нижегородских владений. К тому же северо-восточному (ростовскому и суздальскому) источнику CI — HIV может быть отнесено и сохранившееся только в HIV добавление к известию о смерти в 6863 г. князя Константина Суздальского (отца Дмитрия и Бориса): «честно боронив отчину свою от сильнее себя князей» (речь идет, конечно, о московских князьях),96 а возможно, и общее для CI—HIV (но отсутствующее в остальных сводах) известие о смерти Дмитрия Константиновича в 6892 г. и о попытке его сына Василия в 6895 г. отвоевать Нижний Новгород у дяди Бориса.97

Мы не можем, конечно, на основании приведенных текстов CI—HIV (как и на основании текста МАк) решить, что представлял собой суздальско-ростовский свод, использованный их протографом, но наличие столь значительного пласта известий (особенно за XIV в.), противостоящих общерусскому московскому летописанию, дает основание предполагать, что перед нами именно некий свод (а не отдельные летописи Ростова и Суздаля), представлявший особую традицию, вытесненную в XV в. московским летописанием.

§ 10.4. Мы отмечали уже отражение в общем тексте CI—HIV (а не только в CI) до середины XII в. известий, совпадающих с Ипатьевской летописью; известия эти обнаруживаются и в тексте CI—HIV за вторую половину XII в. (до конца которого доходит в Ипатьевской текст ее киевского источника); совпадение частично охватывает также известия XIII в. (большие фрагменты в рассказах CI—HIV о битве на Калке и о нашествии Батыя, рассказ о взятии Киева в 6748 г.).98 К какому-то южнорус-

96 Ср.: Приселков. История, с. 146.

97 К этому же источнику восходят, возможно, и некоторые другие местные известия CI—HIV, не обнаруженные нами в других летописях: о рождении Дмитрия-Всеволода и закладке Дмитрова в 6665 г. (в HIV-6662 г.), о смерти Василия Ярославича Муромского в 6853 г., о приходе Дмитрия Ивановича на Рязань и Муром в 6894 г., о взятии Переяславля татарами в 6896 г.

38 С Ипатьевской совпадают, кроме известий, отмеченных выше (§ 8.5 и 10.1), также известия CI—HIV за годы: 6655 (дата 19 сентября, в остальном сходно с Лавр.), 6662 (бегство Мстислава в Луцк) и 6668 (битва при Желани).

скому или западнорусскому источнику ведут нас, кроме совпадающих с Ипатьевской, и другие известия, относящиеся к тем же событиям, но не обнаруживающиеся в иных летописях."

§ 10.5. Пятый источник протографа CI—HIV—Псковские летописи. Выше отмечалось уже наличие в CI—HIV псковской повести о Довмонте.100 В тексте CI—HIV за XIV в. также содержится ряд известий, связанных с Псковом и восходящих к Псковским летописям, в частности рассказ 6838 г. (в Псковских 1-й и 3-й летописях — 6835 г.) об убежище, предоставленном псковичами опальному тверскому князю Александру Михайловичу после восстания против татар.101

§ 10.6. История Тверского княжества и его отношений с Золотой Ордой, Москвой и Новгородом отразилась в CI—HIV не только через псковское летописание. В общем тексте CI—HIV обнаруживаются количественно немногочисленные, но очень существенные по содержанию заимствования из тверских летописей. Выше мы уже приводили (§ 6.0) данные о тверском летописании конца XIV—начала XV в., сохранившемся в Рогожском летописце, Тверском сборнике (далее: Тв. сб.) и Музейском фрагменте. В CI—HIV обнаруживаются совпадения с этими памятниками.

Первой по времени из статей, несомненно восходящих в CI—HIV к тверскому источнику, следует считать повесть об убиении великого князя Михаила Ярославича Тверского, сохранившуюся только в CI (под 6827 г.), но принадлежащую, как мы отмечали (см. выше, § 8.1), общему протографу CI—HIV. Сходный рассказ о смерти Михаила читается в Рог., Тв. сб. и Музейском фрагменте, но, как установил исследователь повести о Михаиле В. А. Кучкин, ни версия CI, ни версия Рог.—Тв. сб. и Музейского фрагмента не могут считаться первичными (рассказ

99 См. известия CI—HIV за годы: 6654 (слова «доброго корене отрасль» по отношению к киевскому князю Изяславу — потомку Мономаха), 6738 (смоленские известия — смерть князя и голод), 6743 (упоминание о том, что киевский князь Владимир Рюрикович княжил 100 лет).

100 А. Н. Насонов (Насонов А. Н. Из истории псковского летописания. — Исторические записки, т. 18, М., 1946, с. 286) не пришел к окончательным выводам о происхождении повести о Довмонте в CI—HIV, но полагал, что эта повесть попала в Новгородско-Софийский свод вместе с другими летописными известиями, уже оформленными «как цельный памятник».

101 Ср. также известия CI—HIV и Псковских летописей под годами: 6860 (рассказ о море в Пскове) и 6886 (CI — приезд Андрея Литовского в Псков; Псковская 1-я и 3-я—6885). Совпадения CI и HIV с Псковскими летописями за 6831, 6838, 6849, 6850, 6914 и 6915 гг. были отмечены А. Н. Насоновым (Насонов А. Н. Из истории псковского летописания, с. 285— 286), но исследователь считал, что в Новгородско-Софийский свод псковский летописный материал мог попасть из какого-то «общерусского свода или из новгородского владычного свода»; признавая существование псковского летописания в XIII—XIV вв., Насонов склонен был, однако, относить общий протограф дошедших до нас Псковских летописей к 50-м—началу 60-х годов XV в. (там же, с. 292—293).

100

Рог.—Тв. сб. сокращен, но содержит зато некоторые явно первичные чтения); обе версии восходят к одному и тому же летописному источнику.102 Значительные совпадения CI—HIV с Рог. и Тв. сб. обнаруживаются и под 6880 г.: в рассказе о новгородско-тверской войне и взятии Торжка, помещенном под этим годом, соединяется новгородское описание события с большими заимствованиями из рассказа Рог.—Тв. сб. (включены в этот текст, по-видимому, небольшие выдержки из Тр., сохранившиеся под 6881 г. в Симеоновской летописи). Известие CI—HIV о московско-тверской войне 6883 г. также оказывается соединением рассказов Рог.—Тв. сб.103 с иным текстом — из Троицкой—Симеоновской. После 6883 г. мы еще в двух случаях обнаруживаем совпадение HIV—CI с Тв. сб. (Рог. в этой части полностью идентичен Симеоновской): под 6894 г. (война за Мстиславль) и под 6907 г. (вступление к рассказу о смерти тверского князя Михаила Александровича, сохранившееся только в HIV, и описание последних дней князя, читающееся в обеих летописях).104

§ 11. Сложность состава протографа CI—HIV обнаруживается на всем его протяжении. Соединив ПВЛ в редакции Лаврентьевской—Троицкой летописи с новгородским летописанием, основанным на Начальном своде, сводчик использовал еще несколько сводов, претендовавших на общерусский характер (свод, близкий к Ипатьевской, суздальско-ростовский и тверской своды), в результате чего в первую часть летописи попали и такие известия, которых не было ни в ПВЛ, ни в Новгородской I летописи.105

102 К у ч к и н В. А. Повести о Михаиле Тверском, с. 127—134 и 222—224.

103 Из рассказа Рог. и Тв. сб. взято здесь известие о бегстве Некомата и начале ссоры, а также (после описания похода московских войск, совпадающего с Тр.) описание военных действий в Тверском княжестве (конец — опять из Тр.).

104 К тверской летописи, вероятно, восходит также известие CI—HIV за 6911 г. о столкновении великого князя тверского с князем кашинским (в Тв. сб. подробнее). М. Ф. Антонова высказала предположение, что вступление к повести о Михаиле Александровиче, как и некоторые другие тексты, читающиеся только в HIV (ср. выше, § 8.3), отсутствовало в протографе CI—HIV и было добавлено составителем HIV (Антонова М. Ф. «Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго», с. 148—149). Однако никаких следов вторичного влияния тверского источника на HIV мы в других случаях не обнаружили; в Тв. сб., как мы отметили, читается не только вступление к рассказу о смерти Михаила, но и окончание этого рассказа, сходное с HIV и CI; это дает основание относить оба указанных фрагмента к протографу CI—HIV.

105 А. А. Шахматов склонен был относить такие своеобразные известия свода 1448 г. к Полихрону, полагая, что текст, сходный с ПВЛ Лаврентьевской (Сильвестровской) редакции, проник в свод 1448 г. из Ростовского владычного свода (Шахматов. Рукопись, л. 134—135, 150, 168—169). Но несомненные свидетельства использования протографом CI—HIV свода, близкого к Лаврентьевской—Троицкой летописи, позволяют предполагать, что из этого источника в CI—HIV проникла ПВЛ Лаврентьевской редак-

101

Противоречивость источников протографа CI—HIV сказывается и в последних частях этого свода.106 Особенно заметна эта противоречивость в последней части CI—HIV, охватывающей XIV—начало XV в. Соединение известий из источника, сочувствовавшего борьбе суздальских князей за великокняжеский престол и трактовавшего получение Дмитрием Суздальским великого княжения как возвращение своей «отчины», с известиями промосковской Троицкой летописи107 предопределяло противоречивость исследуемого свода; не менее острые противоречия ощущались между статьями, заимствованными из московских и тверских или из новгородских и псковских источников. В борьбе с тверскими князьями за владимирский престол московским князьям удалось получить поддержку Золотой Орды; сопротивление Твери власти ханов и трагическая судьба князей Михаила Ярославича, Дмитрия и Александра Михайловичей не вызывали сочувствия ни в Москве, ни в поддерживавшем ее (в первой половине XIV в.) Новгороде. Рассказывая о судьбе этих князей и перипетиях русско-татарских отношений, Троицкая и Новгородская I летописи, как мы уже знаем (§ 5.1 и 6.2), обнаруживали либо крайний лаконизм, либо прямую враждебность к тверским князьям. В протографе CI—HIV сохранились новгородские известия о гибели сестры хана Узбека (жены Юрия) Кончаки в 6826 г. (в HIV — в 6825 г.) и о погребении убитого Дмитрием Тверским Юрия Московского в 6833 г. (в CI с пояснением из Новгородской I: «убил бо бяше в Орде князь Дмитрей Михайлович Тферьской без царева слова; не добро бо бяше и самому: иже что сееть хто — то и пожнеть»;108 в HIV этих слов нет). Но рядом с этими известиями была помещена развернутая повесть о Михаиле Ярославиче (6827 г.), проникнутая прямо противоположными тенденциями: «благоверный» и благочестивый Михаил не повелевал здесь «избивати» татар и даже «ни на мысли» не имел умо-

ции; своеобразные известия начальной части CI—HIV могли, напротив, восходить к другим использованным здесь общерусским сводам (тверскому, суздальско-ростовскому, южнорусскому).

106 С противоречивыми влияниями Лаврентьевской и Новгородской I связано, очевидно, удвоение в протографе CI—HIV известия о событии, которому составитель этого свода придавал важное значение, а именно об изгнании из Киева ставленника Андрея Боголюбского Владимира Мстиславича и вокняжении Мстислава Изяславича (ср. ниже, § 15.0). Сообщение об этом событии протограф CI—HIV взял из Лаврентьевской, но там оно читалось под 6676 г.; между тем в Новгородской I о вокняжении Мстислава сообщалось под 6675 г. В связи с этим, очевидно, протограф CI—HIV удвоил это известие, поместив под еще более ранней датой — 6674 г. — развернутый рассказ об изгнании Владимира, вокняжении Мстислава Изяславича и походе суздальцев (во главе с сыном Андрея Боголюбского) на Киев, а под 6676 г. — снова краткое сообщение об изгнании Владимира и вокняжении Мстислава.

107 Промосковские тенденции свода 1408 г. еще усилены в рассказе CI—HIV о московско-рязанском столкновении 6879 г., где рязанцы названы не только «суровыми», но также «свирепыми» и «высокоумными» людьми.

108 Карамзинский список CI — ГПБ, Q.IV.298, л. 416.

102

рить княгиню Кончаку; Юрий изображался как организатор убийства, которого порицал даже его соучастник — «нечестивый» Кавгадый.109 Так же противоречиво и изложение последующих событий — восстания против Щелкана в 6835 г., бегства князя Александра в Псков, отлучения Пскова от церкви, вынужденного возвращения Александра и его гибели в Орде. Троицкая и Новгородская I сообщали о восстании против Щелкана без комментариев (Новгородская I: «изби князь Александр Михайловиць татар»); приглашение Александра в Псков (6839г.) рассматривалось в Новгородской I (младшего извода) как явное преступление псковичей: «Не потворивше Новаграда ни во что же, възнесошася высокоумьем своим. Нь бог и святая Софея низлагаеть всегда же высокыя мысли, зане плесковици изменило крестъное целование к Новуграду, посадиле себе князя Александра из литовъскыя рукы». В CI—HIV появилось (из неизвестного источника, ибо в Тв. сб. и Рог. здесь иной, развернутый рассказ) известие о восстании 6835 г., где рассказывалось, что Щелкан хотел «привести крестьян в бесерменьскую веру», и с явным сочувствием приводилась речь Александра Михайловича: «Не яз начал избивати, но он; и да будет отместник бог крови отца моего Михаила и брата моего Дмитреа, зане пролья кровь праведну». Новгородское известие о «высокоумии» псковичей было приведено в CI—HIV под 6839 г., но перед ним, под 6838 г., помещалось противоположное по тенденциям псковское изложение тех же событий: «Заложи оканный враг дьявол в сердце князем руским взыскати князя Александра, повелением окаанного царя Озбяка, подъяша всю землю Русскую. И приеха князь Иван Данилович в Новгород... и подъяша новгородцев».110 Храбрые псковичи убеждают Александра: «Не езди, господине, в Орду; аще что будет на тобе, изомрем с тобою в едином месте». Но Иван Калита подговаривает («намолви») митрополита Феогноста, который проклинает и отлучает Александра и Псков; благородный князь заявляет: «Братья и друзи мои, не буди на вас проклятьа, ни отлучение мене ради, еду из города вашего вон». В CI— HIV к этому псковскому рассказу добавлены отсутствующие в нем слова Александра: «Се и тако ли им (Ивану Калите и другим князьям, — Я. Л.} любо? Погании Тферь взяша, а людий

109 Остается неясным, как именно читалось в протографе CI—HIV известие о пленении Кончаки, предшествующее повести о Михаиле Ярославиче. В CI (6826 г.) здесь читается: «княгиню его руками яша и приведоша в Тферь, и тамо умориша князя Бориса (брата Юрия Московского, — Я. Л.), а княгиню Юрьеву и Кончака не убиша» (ГПБ, Q.IV.298, л. 394 об.); в НК (6824 г.) и в HIV (6825 г.): «княгиню его яша руками и в Тфери умориша, а Кончака ведоша на Тферь и умре тамо». Возможно, что в НК—HIV здесь переделка (судя по несвязности текста) под влиянием дополнительного новгородского источника.

110 Слова «заложи оканный враг дьявол в сердце» сохранились только в HIV; в CI читается «вложися в сердце», но первичность текста HIV в данном случае подтверждается его совпадением с источником (ср. Псковские 1-ю и 3-ю летописи под 6835 г.).

103

овых плениша, овых мечи иссекоша, а иных ножи изрезаша!»; эти слова также исполнены сочувствия к тверскому князю (возможно, они взяты из того же источника, что и известие о восстании 6835 г.). Последовавшую за этими событиями казнь Александра в Орде сводчик описывал как «горкую, нужную смерть за християньскую веру».111

Тема татарского ига и освободительной борьбы с «погаными» несомненно была одной из основных тем в протографе CI—HIV; можно даже утверждать, что именно от данного памятника идет развитие этой темы во всем последующем летописании. Жертвами татарского ига были не только Михаил Ярославич и его сыновья, но и другой князь, житие которого было включено в протограф CI—HIV, — Михаил Всеволодович Черниговский. Исследуемый свод соединил в своем составе рассказы различных летописей о битве на Калке и нашествии Батыя, дав, таким образом, подлинно общерусские повести об этих событиях. Наконец, и развернутые повести о Куликовской битке, нашествии Тохтамыша и о житии Дмитрия Донского основываются во всем последующем летописании на тексте CI—HIV; по справедливому замечанию исследователя этих памятников М. А. Салминой, все эти рассказы «укладываются в одно русло, поднимая круг одних вопросов и тем»; речь в них идет прежде всего об «объединении русских сил против врагов Русского государства».112

§ 12. Общерусский состав протографа CI—HIV, важнейшая роль, которую играет в нем национально-освободительная тема, — все это дает основание усомниться в новгородском происхождении этого свода и видеть в нем скорее летопись, связанную с какой-либо общерусской политической силой — вероятнее всего, с московско-владимирской митрополией «всея Руси». Однако против такого вывода можно было бы возразить, отнеся все разобранные выше общерусские повести к одному или нескольким источникам исследуемого свода. Ведь А. А. Шахматов и считал как раз, что повести о Донском побоище, о Тохтамыше, о жизни Дмитрия Ивановича и другие рассказы такого характера проникли в свод 1448 г. из его общерусского источника — Полихрона митрополита Фотия.

Решающее значение при определении характера исследуемого свода приобретает поэтому вопрос о «последнем слое» его редак-

111 Так в CI (6847 г.); в HIV (6848 г.) читается «горкую, нужную смерть» (без слов «за християньскую веру»), и это чтение совпадает с Новгородской I младшего извода (в тексте старшего извода здесь соответствующих годовых статей нет). Происхождение этого рассказа нельзя установить с полной определенностью: следы вторичного влияния в младшем изводе Новгородской I (см. выше, § 9.1) делают возможным заимствование данного известия (противоречащего основной, антитверской линии Новгородской I) из протографа CI—HIV.

112 Салмина М. А. 1) «Летописная повесть» о Куликовской битве и «Задонщина», с. 374; 2) «Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго», с. 100.

104

тирования, — вопрос о том, к чему именно стремился последний редактор: к обработке общерусского материала в новгородском духе или, напротив, к подчинению своих разнообразных известий, в частности и новгородских, единой общерусской тенденции. Ключ к решению этого вопроса дают известия о конфликтах между отдельными русскими княжествами — конфликтах, в которых важнейшую роль постоянно играл Новгород.

В истории внутренних войн между русскими землями в XIV в. особое место занимали новгородско-тверская война 6880 (1372) г. и взятие тверскими войсками города Торжка. Рассказ Новгородской I летописи об этом событии вполне ясен и однозначен по своим тенденциям. Автор описывает жестокость тверичей и оплакивает новгородцев и новоторжцев: «... како они нужную и горкую смерть подъяша, а святыя церкви пожьжены, и город всь отинудь пуст, еже ни от поганых не было».113 Сходный рассказ читается и в Симеоновской летописи; очевидно, так он читался и в Троицкой. Но составитель рассказа CI—HIV, начав с сообщения, близкого к Троицкой, о приходе тверского князя с литовскими войсками и включив затем в свое повествование подробности из новгородского летописания, основное изложение строит на прямо противоположном по тенденциям тверском источнике. Михаил Александрович Тверской выступает здесь в этикетной роли «смиренного» князя-христианина (подобного Дмитрию Донскому перед Куликовской битвой): «...нача смирением посылати послы свои к новгородцем и новоторжцем: выдайте ми тех, кто моих тферичь поймал и бил и пограбил... И жда от них мира и чистосердаго покорения от утра и до полудня». Со своей стороны, новгородцы выступают в столь же традиционной роли «высокоумных» супостатов: «Они же нимала хотяху покоритися, и посылаху послы со ответы, а все с высокоумием, и ополчишася на бой сами бояре новогородськие, похвалишася силою мужества своего». Рассказав далее о поражении новгородцев и о разгроме Торжка, автор сообщает о вмешательстве Дмитрия Московского, но делает это только для того, чтобы завершить рассказ весьма мирной развязкой, вновь заимствованной из тверского источника (Рог., Тв. сб.). «Враг» (овраг), разделивший оба войска, служит им «в спасение»: «И тако стояша неколько дний, и укрепишася крестияне верою и силою крестною и въздохнуша к богу от сердца чиста, абы не сътворилося кровпролития: господь наш Исус Христос услыша молитву их и дасть им мир и избавление от напрасные смерти». Легко заметить, что эта концовка, дававшая тон всему рассказу и явно отражавшая тенденцию его редактора, противоречила новгородской точке зрения на события: Новгород больше всего пострадал в ходе со-

113 Этого текста из Новгородской I нет в CI, но в HIV он читается; можно думать, что это одна из многочисленных в HIV вторичных новгородских интерполяций.

105

бытии 6880 г. и отнюдь не жаждал московско-тверского примирения. Но для составителя исследуемого свода излюбленной темой была именно необходимость мира между русскими князьями. Так, рассказав о новом конфликте между Михаилом и Дмитрием в 6883 г. и описав, как новгородцы вступили в бой, «скрежчюще зубы на тферичь за свою обиду» под Торжком, он вновь ввел в рассказ тверской материал (приезд Некомата в Тверь, «скорбь в граде» во время осады) и закончил (по Троицкой) прославлением Дмитрия Ивановича, не хотевшего «видети разорения граду, и погыбели людьския, и кровопролития христианом».

Наиболее важны для решения вопроса о характере исследуемого свода рассказы о новгородско-московских столкновениях. В последней четверти XIV в. столкновения между Новгородом и великими князьями стали постоянными.

С достаточной определенностью тенденция протографа CI— HIV обнаруживается в рассказе о столкновении Новгорода с великим князем в 6901 (1393) г. Новгород выступал при поддержке литовских князей; столкновение, как сообщают CI и HIV, кончилось поражением новгородцев, согласившихся на все условия, выставленные великим князем Василием Дмитриевичем. Но изложение начального момента столкновения в HIV и CI оказывается совершенно различным. В HIV поход Василия начинается без всякого повода: «Той же зимы в великое говение присла князь Московский дядю своего Володимера и брата своего Юрья, и рать с ним отпустил к Торжку». В CI вместо этого мы находим хорошо мотивированное объяснение — князь жалуется, что новгородцы не уплатили «черного бора» (дани) и не выполнили требование митрополита о церковном суде: «И вы к митрополиту ту грамоту отошлите, а целование митрополит с вас соиметь»; когда новгородцы не соглашаются, Василий I посылает дядю и брата на Торжок. Какой же из этих вариантов первичен? Решение этого вопроса облегчается тем, что в данном случае протограф CI—HIV частично использовал Новгородскую I летопись,114 и сравнение показывает, что требование Василия I относительно грамоты митрополиту читалось и в Новгородской I: «Чтобы есте к митрополиту грамоту отослале, а что есте крест целовале, а тъ грех с вас митрополит сънимает». Таким образом, HIV, несмотря на свои проновгородские тенденции, оказывается в этом случае дальше от новгородского источника CI—HIV, чем CI. Явная вторичность HIV по отношению к общему протографу обеих летописей доказывается тем, что в конце здесь, как и в CI, сообщается, что новгородцы «послаша к великому князю с челобитьем по старине, а к митрофолиту послаша грамоту целовальную... и Новгород

114 Текст Троицкой о новгородско-московских столкновениях 6900— 6901 гг., не отразившийся в Симеоновской и других летописях и восстанавливаемый по цитатам Н. М. Карамзина (ср.: Приселков М. Д. Троицкая летопись, с. 438—446), в известной нам части не совпадает с CI—HIV.

106

даша князю черный бор брати по всем волостем». Такая концовка рассказа 6901 г. в HIV и CI с несомненностью доказывает, что в общем протографе обеих летописей начало рассказа совпадало с CI (в Новгородской I о «черном боре» ни в начале, ни в конце ничего не говорилось) и весь рассказ имел такой же общерусский, промосковский и промитрополичий характер, как и в CI, а в HIV текст подвергся уже вторичной, не вполне последовательной обработке.

Расхождения между тенденциями протографа CI—HIV в Новгородской I летописи не случайно обнаруживаются именно в последней части изложения — со второй половины XIV в.: именно заключительная часть свода была, естественно, наиболее актуальной для его составителя и редактора. Расхождения эти обнаруживаются в известиях 6905 г. (отказ новгородцев от помощи Василию I против немцев — Новгородская I об этом умалчивает) и 6907 г. (война Витовта с Темир-Кутлуем) ;115 с 6909 по 6916 г. общий текст CI—HIV, как мы уже отмечали, решительно расходится с Новгородской I, совпадая с Троицкой.

Текст протографа CI—HIV явно не мог удовлетворить новгородца; недаром HIV сделала к нему так много местных добавлений.116 Свод, лежащий в основе обеих летописей, широко использовал новгородский материал (особенно за XII—первую половину XIV в.), но по своему характеру и тенденциям это был не новгородский, а общерусский летописный свод.

§ 13.0. Мы видим, таким образом, что никаких текстологических оснований для предположения о Полихроне — общерусском своде, стоящем между сводом 1408 г. и протографом CI—HIV, не существует. Гипотетический Полихрон не нужен в генеалогической схеме ни как оригинал каких-либо реально дошедших текстов (вроде Ермолинской летописи и Хронографа), ни как необходимое звено в генеалогии CI—HIV. Характерные черты CI и HIV, их своеобразный состав и тенденции — все это может считаться отражением непосредственного протографа обеих летописей.

Когда же и при каких обстоятельствах был составлен этот протограф? Общий текст CI и HIV, как мы знаем, доходит до

115 Новгородская I летопись, хотя и осуждает Витовта за «высокоумие» и отступничество от православия, не считает его виновником столкновения, приписывая активную роль Темир-Кутлую; в CI—HIV (вслед за Троицкой) именно Витовт затевает войну, заявляя своему союзнику Тохтамышу: «Аз тя посажю на царстве, а ты мя посадишь на великом княжении на Москве и на всей Русьской земли».

118 Политической обстановкой 50-х годов XV в. (когда составлялась HIV) объяснялось, вероятно, и исключение составителем HIV некоторых новгородских известий, читавшихся в общем протографе CI—HIV и восходивших к Новгородской I (см. выше, § 8.5). В новой обстановке становились лишними и неуместными многие статьи старого новгородского летописания, например упоминания о прежних неудачных столкновениях с великими князьями (6777, 6847 гг.) или чересчур промосковские тенденции в рассказах о московско-тверской борьбе первой половины XIV в. (6833 г.) и т. д.

107

6926 (1418) г. Не вытекает ли из этого, что до 6926 г. доходил и текст их протографа и что исследуемый свод был составлен в конце 10-х—начале 20-х годов XV в.? Как мы помним, именно этим временем А. А. Шахматов датировал Полихрон — один из двух источников свода 1448 г. Не следует ли считать, что датировка Полихрона (1418—1423 гг.), так же как и его общая характеристика (как общерусского свода), может быть отнесена к непосредственному протографу CI—HIV?

Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо решить, по какому летописному тексту мы будем представлять себе окончание протографа обеих летописей. Мы видели, что текст протографа в целом лучше передан в CI, чем в HIV. При определении границ и времени составления этого свода можно поэтому обратиться к тексту CI.

CI дошла до нас в двух редакциях — старшей и младшей. Старшая редакция, как и общий текст CI—HIV, заканчивается 6926 (1418) г., однако ее последние известия, помещенные в конце годовой статьи, — о смерти жены князя Юрия Дмитриевича Анастасии и о пожаре в Москве 18 августа — относятся, судя по тексту младшей редакции и Московского свода 1479 г., к 6930 (1422) г. Уже А. А. Шахматов и М. Д. Приселков сделали из этого вывод, что окончание старшей редакции CI было дефектно и что она была составлена не ранее 1422 г.117 Но интересующий нас свод не заканчивался и известием 1422 г. Если мы сопоставим текст CI младшей редакции с текстом НК, отражающей, как мы знаем, архетип HIV (ср. выше, § 8.4), то обнаружим здесь под 6933 г. идентичное сообщение о вокняжении после смерти Василия I его сына: «сын его князь Василей Васильевич седе на великом княжении» (НК под 6932 г.: «седе на великое княжение сынь его Василий»). Значит, протограф CI—HIV был составлен не ранее 6933 (1425) г.

Пытаясь определить время составления протографа CI—HIV, А. А. Шахматов обращался к любопытному расчету годов, помещенному в обеих летописях под 6888 г. (перед рассказом о Куликовской битве). Здесь упоминается, что пасха в 1380 г. пришлась на день благовещения (25 марта), и приводятся в связи с этим (па основе хорошо известной в древней Руси таблицы — «великого индиктиона») другие случаи такого же совпадения: «а перво сего бысть за 80 лет и за 4 лета», т. е. за 84 года до 1380 г., а именно в 1296 г.; «а потом будет за 80 лет без лета», т. е. через («за» в древних памятниках часто означало «через») 79 лет после 1380 г., а именно в 1459 г. После этого читается не совсем понятный текст: «а потом будет за 11 лет». Что означают последние слова? Через 11 лет после 1459 г., т. е. в 1470 г., но пасха в этом году не должна была приходиться на 25 марта (очеред-

117 Шахматов. Обозрение, с. 209; Приселков. История, с. 151-152.

108

ное совпадение пасхи с благовещением предстояло только в 1543 г.).118 А. А. Шахматов считал, что, говоря о совпадении пасхи и благовещения, которое «потом будет за 11 лет», летописец вновь имел в виду то же самое совпадение в 1459 г., но вел отсчет уже не от 1380 г., а от того момента, когда он, летописец, писал эти слова: «потом за», т. е. через 11 лет после написания данной летописи. Когда же он ее писал? Очевидно, текст протографа CI—НIV был составлен за 11 лет до 1459г., т.е. в 1448г.119 Отсюда и наименование этого источника, которое мы уже не раз упоминали в предшествующем изложении,— «свод 1448 г.».

В научной литературе предлагались и иные объяснения приведенного текста 6888 г. — с помощью конъектур, которые позволяли бы связать слова «потом за 11 лет» с каким-либо более ранним или более поздним случаем совпадения пасхи с благовещением. Так, А. В. Марков высказал предположение, что слова «потом за 11 лет» первоначально читались после первой фразы и означали, что пасха пришлась на благовещение «за 11 лет» до 1296 г., т. е. в 1285 г. Польский исследователь А. Поппе предложил иную конъектуру — вставку перед последней фразой («а потом будет за 11 лет») слов «а потом будет за 80 лет и за 4 лета» (пропуск этих слов в разбираемом тексте мог объясняться гаплографией); в этом случае речь шла бы о совпадении пасхи с благовещением сперва в 1543 г. (через 84 года после 1459 г.), а затем в 1554 г. (через 11 лет после 1543 г.).120

Первая из конъектур кажется нам неубедительной (хотя против нее не полемизировал А. А. Шахматов, отказавшийся в своих последних работах от использования датирующих данных статьи 6888 г. и термина «свод 1448 г.»); древнерусские тексты не знают такого «ретроспективного» осмысления слова «потом», при котором «потом будет за 11 лет» означало бы «перед этим было за 11 лет» или за «11 лет до этого».121 Вторая конъектура несомненно удачнее, однако и здесь оказывается необходимым исправление текста, который сам по себе не обнаруживает

118 См. таблицу «Обращение Великого индиктиона» в кн.: Черепнин Л. В. Русская хронология. М., 1944, с. 58—61, табл. XV.

119 Недоразумением представляется возражение против этого вывода, высказанное В. А. Кучкиным. В. А. Кучкин напоминает, что «в 1448 г. пасха не совпадала с благовещением», полагая, что «на таком совпадении основывается датировка свода», предложенная А. А. Шахматовым в 1900 г. и принятая рядом авторов (Кучкин В. А. Повести о Михаиле Тверском, с. 83, прим. 31). Но ни А. А. Шахматов, ни автор настоящей книги, ни вообще кто-либо не предполагал, что в 1448 г. пасха совпадала с благовещением; речь идет о совпадении, имеющем быть «потом за 11 лет», т. е. через 11 лет после написания разбираемого текста (см. выше, с. 68, прим. 4).

120 О конъектуре А. В. Маркова см.: Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.—Л., 1947, с. 447—449; Лурье Я. С. К проблеме свода 1448 г. — ТОДРЛ, т. XXIV, Л., 1969, с. 142—144. Конъектура А. Поппе предложена им в письме к автору настоящей работы.

121 Подробнее см.: Лурье Я. С. К проблеме свода 1448 г., с. 144.

109

каких-либо признаков дефектности. Объяснение, предложенное А. А. Шахматовым, имеет то бесспорное преимущество, что оно основано на реальном тексте обеих летописей, объясненном без всяких конъектур.

Конечно, если бы для датировки протографа CI—HIV мы не располагали никакими данными, кроме известия статьи 6888 г., то отнесение этого памятника к 1448 г. не могло бы считаться доказанным — перед нами все-таки толкование текста, хотя и довольно остроумное. Для проверки указанных выше датирующих данных необходимо вновь обратиться к составу и тенденциям исследуемого свода.

§ 13.1. Мы уже указывали, что важнейшей идеей протографа CI—HIV была идея объединения русских сил для борьбы против внешних врагов. Не менее характерна для этого свода другая тема: резкое осуждение «братоненавидения»—внутренней борьбы между князьями, облегчающей успехи «поганым». Именно эти тенденции отметила М. А. Салмина в статьях CI—HIV о Дмитрии Донском. В повести о Куликовской битве главной отрицательной фигурой оказывался «поборник бесерменский», «новый Святополк» Олег Рязанский (в рассказе свода 1408 г., служившем источником для повести, осуждения Олега не было); в слове о житии Дмитрия умирающий князь призывал своих потомков иметь «мир и любовь межи собой» и грозил им бедами в случае нарушения этой «клятвы».122

Те же самые мотивы мы обнаруживаем и в других статьях протографа CI—HIV. Не случайно в этом своде (судя по CI, текст которой в данном случае А. А. Шахматов считал первоначальным) рассказ ПВЛ и Новгородской I летописи об убийстве Святополком Бориса и Глеба был заменен более развернутым житийным текстом.123 В рассказе об убийстве Андрея Боголюбского составителем протографа CI—HIV были, как мы уже предполагали, вставлены весьма многозначительные слова о том, что злоумышленники составили заговор «на своего кормителя и господина». Под 6724 (1216) г. протограф CI—HIV ввел в общерусское летописание подробный рассказ о битве под Липицей, в которой новгородцы разбили войска владимирских князей Юрия и Ярослава. Рассказ этот основывался на тексте Новгородской I летописи, но в CI—HIV к нему были сделаны обширные дополнения (основанные на неизвестном нам источнике),124 основной смысл которых сводился к осуждению Юрия и Яро-

122 См.: Салмина М. А. 1) «Летописная повесть» о Куликовской битве и «Задонщина», с. 372—373; 2) «Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго», с. 100.

123 Шахматов. Рукопись, л. 292—294.

124 Дополнения эти обнаруживаются, кроме CI—HIV и восходящих к ни)м летописей, также в первой части Тверского сборника. Правда, Тв. сб., составленный в XVI в., мог испытать (и в некоторых частях действительно испытал) влияние CI—IIIV, но в рассказе 6724 г. здесь читаются наряду с приведенными своеобразными текстами (слова о старейшинстве

110

слава, лишивших своего старшего брата Константина наследственных прав. «Мы пришли есмя, брате Юрьи и Ярославе, — заявляет новгородский посол мятежным князьям, — не на пролитие крови, не дай бог сътворити того! Управимся, мы есме племенницы, а дадим старшинство Константину». В рассказе появляется новый персонаж — боярин Юрия и Ярослава с многозначительным именем Творимир, который укоряет своих князей: «Княже Юрьи и Ярослав, а меншая братья в вашей воли; оже бы по моему гаданию, лучши бы мир взяти и дати старишиньство Константину». Но князья не внимают этим речам; они уже заранее делят между собой русские земли и получают в конце концов достойное возмездие: «Да бы аще ведали сие над собою Юрьи и Ярослав, то мирилися быста: се бо слава ею и хвала погибе... Молвяху бо мнози о Ярославе, яко: тобою ся нам много зла сътвори, про твое бо преступление крестное».

Тот же мотив мы встречаем и в повести 6827 г. о гибели Михаила Ярославича. Даже «окаянный» Кавгадый не может не осудить поведения Юрия Даниловича по отношению к его старшему родичу: «Не брат ли той и старейший, как отец? — восклицает он, проезжая с Юрием мимо тела убитого Михаила. — Да чему тако лежит тело его наго повержено?». Повесть о Михаиле не была сочинением автора протографа CI—HIV, но в общерусское летописание она была введена именно этим летописцем, а в тверской версии той же повести (Рог., Тв. сб.) соответствующей фразы не было.

С теми же тенденциями было связано и включение в протограф CI—HIV рассказа 6883 г. о бегстве в Тверь предателей Ивана Васильева (Вельяминова) и Некомата, поссоривших Дмитрия Донского с Михаилом Тверским, с характерным добавлением, отсутствующим в тверском источнике рассказа: «Се же писах того ради, понеже огонь загореся».

Перечисленные здесь темы CI—HIV представляются несколько странными и мало актуальными для конца 10-х—начала 20-х годов XV в. Ни о какой борьбе за власть в этот период мы ничего не знаем. До 1425 г. великокняжеский престол занимал Василий Дмитриевич, права которого никем не оспаривались; первые пять лет правления его сына Василия II (пока был жив митрополит Фотий, фактически правивший за юного князя) также были вполне спокойными. Никем не ставился еще в первые десять лет после нашествия Эдигея и вопрос о борьбе с Ордой.

Константина, речь Творимира, осуждение Ярослава) и совершенно уникальные известия, как например продолжение патетической речи «О многыа победы, братие!»: «Кто не въсплачется, слышав сию горькую победу над своею братиею, вытие прободеных и глас протинаемых и еще живых сущих и кричащих от болезни...», упоминание о том, что Ярослав «бе бо телом толст и стяжек» и др. Не отражение ли это ростовского источника, лежащего в основе первой части Тв. сб.? (см. выше, § 6.0).

111

Предположение о том, что протограф CI—HIV был сводом 1418—1423 гг., не только не согласуется с его тенденциями, но и делает весьма странным текст последней части этого памятника — за 6916—6926 гг. Наиболее полной и богатой фактическим материалом бывает обычно во всяком своде его заключительная часть: здесь летописец выступает как современник и может пользоваться обильными и свежими источниками. Между тем именно период между 6916 г. (окончание свода 1408 г.) и 6926 г. (окончание общего текста) характеризуется в CI—HIV, а вслед за ними и во всем московском летописании, крайней бедностью фактического материала. На это обстоятельство обратил внимание уже Н. М. Карамзин. «Описанием Эдигеева нашествия заключается харатейный Троицкий летописец... С того времени до самой кончины Василия Дмитриевича все известия кратки и не полны в других летописях», — писал он.125 Конечно, бывают случаи, когда летописец по каким-либо политическим соображениям может умалчивать о событиях близкого ему времени. Но в таком случае он либо опустил бы последний раздел, либо, умолчав об одних сюжетах, говорил бы об остальных с достаточной полнотой. В тексте 6916—6926 гг. мы обнаруживаем нечто иное — бедность общерусского материала, стремление заполнить эти годовые статьи хоть какими-нибудь сведениями. Отошедший было с конца XIV в. от своего новгородского источника, протограф CI—HIV оказался вынужденным вновь довольно широко использовать его после 6916 г., иначе ему просто не о чем было бы писать.

Судьба русского летописания после 1408 г. довольно неясна. Подвергалось ли вообще общерусское летописание какому-либо редактированию между 1408 г. и серединой XV в.? Наиболее близким по времени к своду 1408 г. памятником следует, по-видимому, считать ростовский свод, сохранившийся в последней части МАк и доведенный до 6927 (1419) г.; в основе его, очевидно, лежало общерусское летописание, близкое по времени к 1419 г. (см. выше, § 5.0, 6.0, 10.3).126 До 1408 г. свод этот близок к Троицкой (с ней совпадает, например, известие 6888 г. о Куликовской битве);127 после этого года мы обнаруживаем в МАк лишь небольшое число общерусских известий, и только три из них отыскиваются и в составе CI—HIV (о приезде Фотия в 6912 г., о пожаре в Твери в 6922 г. и о смерти сына Васи-

125 Карамзин Н. М. История государства Российского, т. V. СПб.. 1892, прим. 209 (с. 70—71).

126 Начальный текст МАк до 6714 (1206) г. близок к Радзивиловской летописи, а текст 6714— 6745 гг. заимствован из CI (ср.: Шахматов. Обозрение, с. 222—223).

127 С а л м и н а М. А. «Летописная повесть» о Куликовской битве и «Задонщина», с. 355—356.

112

лия I в 6925 г.).128 Кроме этих сообщений, в CI—HIV помещено еще несколько известий общерусского характера, отсутствующих в МАк;129 в целом же общерусский текст летописей за 6916— 6926 гг., как мы уже отметили, весьма краток и беден.

Таким образом, в 10-е и начале 20-х годов XV в. общерусское летописание явно находилось в упадке, и отнесение протографа CI—HIV к этому времени представляется маловероятным. Гораздо лучше объяснило бы состав и тенденции этого свода отнесение его к 30—40-м годам XV в. Именно в этот период традиционные призывы против «братоненавидения» обретали конкретное содержание и сугубо актуальный характер: они должны были осмысляться как осуждение борьбы между Василием Васильевичем и его родичами — галицкими князьями. Борьба за московский престол началась в 1430 г., когда Юрий Дмитриевич Галицкий, ссылаясь на завещание Дмитрия Донского, согласно которому престол после смерти старшего брата должен был достаться ему, отказался признать власть своего племянника Василия. М. А. Салминой посчастливилось найти очень интересный отголосок этого династического спора в слове о житии Дмитрия Донского, помещенном в CI—HIV: в рассказ о смерти Дмитрия вставлены здесь большие цитаты из завещания Дмитрия, причем к словам о передаче Василию Дмитриевичу великого княжения сделано характернейшее добавление: «яже есть стол отца его и деда и прадеда»; бросается в глаза связь этой интерполяции с политической позицией Василия II, добивавшегося в 1430 г. в Орде престола «по отечьству и по дедьству» (в противовес дяде, настаивавшему на праве наследования по боковой линии после старшего брата).130 После кратковременного правления Юрия и его смерти в 1433 г. борьбу возобновили его сыновья — Василий Косой и Дмитрий Шемяка; закончилась она только в начале 50-х годов, когда многократно терявший престол и ослепленный своим двоюродным братом Василий Темный одержал наконец победу над Дмитрием Шемякой. Феодальная война 30—40-х годов изобиловала «обидами» по отношению к «старейшим» и «меньшим сродникам», но в ходе той же борьбы — в связи с неуклонно надвигавшимся распадом Орды — неоднократно вставал вопрос о необходимости объединения русских сил для сопро-

128 Известие о поставлении Фотия в CI—HIV в отличие от МАк не имеет точной даты; в отличие от той же летописи умерший сын Василия I Иван не именуется здесь «зело превозжеланным».

129 В числе их известия о замужестве Анны Васильевны (6916 г.), о нападении на Киев (6924 г.), о Цамблаке (6925 г.), о взятии Кременца (6926 г.). Кроме первого, все эти известия связаны с Литовской Русью и могли (как известие об Анфале в 6917 г. и о рождении сына у Лугвеня в 6919 г.) быть взяты из новгородского летописания, внимательно следившего за литовско-русскими отношениями.

130 Салмина М. А. «Слово о житии великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго», с. 99—100.

113

тивления «поганым». В угодничестве татарам и отказе от борьбы с ними: обвиняли друг друга в этот период обе воюющие стороны.

С феодальной войной 30—40-х годов связаны не только общие тенденции, но и некоторые особенности состава протографа CI—HIV. Мы уже обратили внимание на ту важную роль, которую играют в этом своде известия, заимствованные из тверских источников. Из тверского летописания заимствованы рассказы о князьях-мучениках XIV в., принявших «смерть за християньскую веру»; в тверском духе обработан рассказ о взятии Торжка в 1372 г. Это объясняется тем, что во время событий московской феодальной войны роль Твери, значительно оправившейся в середине XV в. от потрясений прошлого столетия, была весьма велика. К тверскому великому князю Борису Александровичу обращались за помощью обе враждующие стороны; потерпев поражение от своих соперников, Василий II дважды — в 1433 и 1447 гг. — находил убежище в Твери; в 1447 г. именно войска Бориса Александровича помогли Василию Темному возвратить утраченный престол.131

§ 14.0. Характерные тенденции протографа CI — HIV, объединившего летописание различных русских земель и княжеств, дают основание видеть в нем свод, составленный, как и предшествующий свод 1408 г., при дворе митрополитов «всея Руси». Но от свода 1408 г. (Троицкой летописи) исследуемый памятник отличался многими важными особенностями. Несмотря на свои ссоры с Дмитрием Донским, Киприан при его сыне Василии I получил возможность вернуться в Москву и прочно связал свою деятельность с политикой московского князя; свод, составленный его приближенными сразу после смерти митрополита, отражал московскую точку зрения по основным политическим вопросам. Свод, лежащий в основе СI и HIV, был составлен в совсем иное, трудное для Москвы и московской митрополии время. После смерти Фотия в 1430 г. митрополичья кафедра некоторое время оставалась незамещенной; в 1433 г. митрополитом стал смоленский епископ Герасим, не поехавший в охваченную внутренними распрями Москву и руководивший своей митрополией (включая Новгородскую землю) из Западной (Литовской) Руси; в 1435 г. этот митрополит был казнен князем Свидригайло, и митрополичья кафедра вновь стала вакантной. В 1437 г. митрополитом был назначен грек Исидор, приехавший в Москву, по почти сразу же покинувший ее для участия во Флорентийском соборе; после заключения Флорентийской унии русские князья отказались признать его, в 1440 г. Исидор покинул Русь, и митрополичья кафедра опять опустела. Только в конце 1448 г., после

131 Ср. известия CI младшей редакции за 6941 и 6954 гг. Особенно подробно сообщает о роли Твери в событиях 1447 г. рассказ «От летописца вкратце» в составе тверского слова инока Фомы, см.: Инока Фомы Слово похвальное о благоверном великом князе Борисе Александровиче. Сообщение Н. П. Лихачева. СПб., 1908 (ПДПИ, CLXVIII), с. 42—46.

114

ослепления Василия II и его возвращения на престол, русские епископы избрали себе нового митрополита — Иону, но его не утвержденный патриархом сан еще долго оспаривался различными князьями и иерархами.

Сложная судьба митрополичьего летописания в этот период наглядно обнаруживается из текста летописи, основанной, по всей видимости, в общерусской части на митрополичьем своде 1446 г. — Белорусской I (Западнорусской) летописи. Составленная в начале XVI в., Белорусская I летопись заимствовала, по-видимому, свою начальную часть, до 6817 г., из HIV, а текст за 6893—6926 гг. — из CI, но остальной ее текст (за XIV в. и первую половину XV в.) имел достаточно своеобразный характер: он представлял собой соединение свода 1408 г. (Троицкой летописи) и краткой митрополичьей летописи, отмечающей деятельность митрополитов Фотия в 1420—1427 гг. и Герасима в 1432—1486 гг. Такое сочетание прежде всего подтверждает высказанное выше сомнение в существовании особого митрополичьего свода между 1408 г. и серединой XV в.: уже М. Д. Приселков справедливо отметил, что если предполагать единое происхождение оригинального текста Белорусской I (Западнорусской) летописи, то митрополичья летопись «примыкала бы к митрополичьему общерусскому своду 1408 г., между тем, как мы знаем, при самом Фотии был составлен второй общерусский митрополичий свод, названный выше Полихроном 1418 г.». Объяснение этому противоречию Приселков находил в том, что текст за 6818—6896 гг. в западнорусском своде 1446 г. все-таки имеет небольшие отличия от Троицкой летописи.132 В Белорусской I мы обнаруживаем некоторые следы редактирования текста после Киприана (например, в известии об изгнании этого владыки),133 но редактирование это оказывается весьма незначительным и не имеет ничего общего стой огромной творческой работой, которая отразилась в CI—HIV: здесь (как и в МАк) нет больших общерусских повестей о князьях-мучениках, о Куликовской битве и нашествии Тохтамыша, нет соединения общерусского летописания с новгородским и т. д.134 Очевидно, общерусский текст, использованный за-

132 Приселков. История, с. 158. М. Д. Приселков приводил один пример: дополнительные подробности в рассказе о гибели Василька Константиновича в 6746 (1238) г., однако происхождение этих дополнений неясно (ни в CI, ни в HIV их нет).

133 Как и в МАк, в Белорусской I рассказ об отъезде Киприана из Москвы в 6891 г. изложен в довольно обидной для этого митрополита форме: «князь великий Дмитрий Ивановичь выслал (в МАк: «выгна») Киприяна из Москвы, бысь мятежь во митрополи» (в Тр.—Сим.: «Киприян митрополит съеха с Москвы в Киев»). Любопытно, однако, что этого известия об изгнании Киприана нет в CI—HIV (где вообще не упоминается о его отъезде из Москвы); возможно поэтому, что ко времени составления протографа обеих летописей оно потеряло свою актуальность.

134 См.: Лурье Я. С. К проблеме свода 1448 г., с. 145—146.

115

падным летописцем в 1446 г., представлял собой свод 1408 г. с небольшими дополнениями, сделанными при преемниках Киприана — Фотии и Герасиме.

§ 14.1. В отличие от свода 1446 г., дошедшего в Белорусской I летописи, протограф CI—HIV представлял собой коренную и очень важную переработку свода 1408 г. Каково же было окончание протографа CI — HIV? Мы уже упоминали о том, что известие CI младшей редакции за 6933 (1425) г. совпадает с соответствующим известием НК (архетипной по отношению к HIV) и, следовательно, может быть отнесено к протографу CI и HIV. Но если это так, то вполне вероятно, что следы последней части этого памятника следует искать в CI младшей редакции.

Вопрос о взаимоотношениях между старшей (первой) и младшей (второй) редакциями CI был поставлен еще А. А. Шахматовым, пришедшим после некоторых колебаний к выводу о первичности старшей (представленной списками Карамзина и Оболенского; далее: КО) и вторичности младшей редакции (Толстовский и другие списки).135 Однако сам же Шахматов отметил, что сравнение с обоими списками CI старшей (первой) редакции обнаруживает в ряде случаев такие чтения во второй редакции, которые, совпадая с чтениями HIV, «оказываются более первоначальными, чем чтения списков КО первой редакции CI». Шахматов объяснял это тем, что вторая (младшая) редакция, восходя к «основному списку первой», передала его в этих случаях лучше, чем оригинал списков КО.136 Однако никаких списков старшей редакции CI, кроме КО, мы не знаем и не можем сказать, с какой редакцией — первой или второй — совпадал предполагаемый «основной список» CI по своему составу и какое, в частности, он имел окончание. М. Д. Приселков сделал из этого справедливое заключение, что ни старшая, ни младшая редакции не могут быть выведены друг из друга, а восходят к общему протографу CI—HIV, который мог включать известия за вторую четверть XV в.137

CI младшей редакции дает некоторое представление об этих известиях. Правда, младшая редакция имеет в основе не свод 1448 г., а его дополненную версию: текст здесь не заканчивается 6956 (1448) г., а продолжен далее (до 6964 г., с дополнительными статьями).138 Однако известия 6930—6956 гг. при всей

135 Первоначально А. А. Шахматов считал первичной редакцией ту, которая представлена Толстовским и сходными с ним списками, а вторичной — редакцию КО (Шахматов А. А. Общерусские летописные своды XIV и XV вв. — ЖМНП, 1900, ч. CCCXXXI, № 9, отд. 2, с. 103—110), но потом пришел к обратному выводу (Шахматов. Обозрение, с. 208—221).

136 Шахматов. Обозрение, с. 214.

137 Приселков. История, с. 153—154.

138 В Бальзеровском списке конца XV в. (ЛОИИ, колл. II, № 23) после 6964 г. следуют известия 6968—6970 гг., а вслед за ними повесть о походе на Новгород в 6979 (1471) г. «Словеса избранна...» (такой же состав имеет

116

своей фрагментарности139 имеют, очевидно, достаточно древнюю основу. Здесь сообщается о стихийных бедствиях в Русской земле, нападениях татар и литовцев, смерти митрополита (6939 г.), событиях в великокняжеской семье. Сравнение с великокняжеским Московским сводом (далее: МС) 1479 г. и с Никаноровской (далее: Нкр) и Вологодско-Пермской (далее: ВП) летописями, восходящими к великокняжескому своду начала 70-х годов XV в. (см. ниже, § 21.1 и 23.0), обнаруживает, что ряд известий CI обладают большей полнотой, чем великокняжеские летописи, и имеют более точные даты.140 Характерен также нейтральный тон, с которым CI сообщает о столкновениях Василия II с галицкими князьями в 6940—6942 (под 6942 г. сообщено, что «гражане... отвориша» Юрию Галицкому Москву) и в 6954 гг. Под 6956 (1448) г. летописец вновь возвращается к вопросу, который разбирался под 6888 (1380) г. — о соотношении благовещения и пасхи: «Бысть благовещение по велице дни на святой недели,

Горюшкинский список, представляющий собой копию XVIII в. с Бальзеровского списка). До 6964 (1456) г. доходят совпадения с Бальзеровским списком в списке Царского CI, хотя еще задолго до этой даты список Царского обнаруживает влияние Сокращенных сводов конца XV в. (ср. ниже, § 29.1); конец его представляет собой свод 7017 (1508) г. В Воронцовском списке (БАН, 34.2.31) текст CI доходит только до 6931 (1423) г., а далее следует иной памятник — Музейный летописец, отражающий древнейшую из известных нам версий великокняжеского летописания XV в. (ср. ниже, § 18).

139 Годы 6927, 6928 и 6929 пустые (без известий); нет годовых статей за 6932, 6936—6938, 6943, 6944, 6948, 6950-6952 гг.

140 Известия 6930 г. в CI младшей редакции изложены подробнее и точнее, чем в Никаноровской (Нкр) и Вологодско-Пермской (ВП) летописях, где вслед за CI старшей редакции смерть Анастасии и пожар отнесены к 6927 г., и совпадают с Московским сводом (МС); известие о голоде в 6931 г. полнее, чем в Нкр—ВП (где оно совсем кратко) и в МС. Под 6935 г. в CI младшей редакции точная дата в известии о смерти Петра Дмитриевича (Нкр—ВП—МС — 6936 г., без точной даты); под 6939 г.— иная дата в известии о смерти Фотия (1 июля вместо 2 июля); под 6940 г. — точная дата в известии о смерти Андрея Дмитриевича (Нкр— ВП—МС — иная, не точная дата); под 6942 г. — точная дата в известии о смерти Юрия Дмитриевича (Нкр—ВП—МС — известия нет); под 6955 г. — точная дата рождения Семена Васильевича (Нкр—ВП—МС — известия нет). А. А. Шахматов считал, что эти известия были заимствованы CI из «более первоначальной редакции московского свода», чем дошедшие до нас редакции (Шахматов. Обозрение, с. 217—218). Однако существование более ранней редакции великокняжеского летописания, чем та, которая дошла до нас в Музейном летописце и летописях, близких к Нкр—ВП (ср. § 18, 19, 22.1), не доказано; данные о княжеской семье вполне уместны и в митрополичьем летописце (ср. Троицкую летопись). В основной части CI младшей редакции обнаруживается одно совпадение с МС (в Нкр—ВП нет): под 6678 г. к известию об изгнании новгородцами Романа добавлено: «таков бе их обычай блядиным детям» (в МС под 6679 г.: «таков бо бе обычай оканных смердов изменников»). Но здесь нет необходимости предполагать влияние МС; интерполяция эта могла быть сделана уже в 1456 г. (победа Василия II над Новгородом) и проникнуть в МС из CI младшей редакции (доведенной, как мы знаем, до 1456 г., а с дополнениями — и до 1471 г.).

117

в понедельник; того ради написахом, понеже не часто бывает». О том, что известия младшей редакции CI после 1418—1422 гг. не были просто приписаны сводчиком второй половины XV в., а восходили к достаточно раннему источнику, свидетельствует также отмеченное уже М. Д. Приселковым сходство некоторых из них с известиями соответствующей части свода 1446 г. — Белорусской I летописи: о смерти Василия I и отъезде Юрия в Галич в 6933 г., о смерти Петра Дмитриевича в 6935 г. (с иным определением точной даты), о нападении царя Махмета (в Белорусской I под 6846 г.: «царь Михайло Мет») в 6945 г., о Суздальской битве и других событиях в 6953 г.142 Мы приходим поэтому к выводу, что протограф CI—HIV использовал митрополичий свод 1408 г. с добавлениями 1445—1446 гг. (дошедший в Белорусской I), но дополнил в своей основной части этот источник на основании тех обширных материалов, о которых мы говорили в предшествующем изложении, — использовал новгородские своды, тверское, псковское, ростовско-суздальское и южнорусское летописание. Если же мы будем считать, что вся эта грандиозная работа была произведена после 1445—1446 гг. (окончание митрополичьего свода в Белорусской I летописи), то это весьма близко подведет нас к предложенной А. А. Шахматовым датировке протографа CI—HIV как свода 1448 г.

Но даже принимая предположение о том, что окончание свода 1448 г. отразилось в тексте CI младшей редакции, мы можем видеть здесь лишь фрагменты заключительной части этого свода, дающие о нем весьма неполное представление. На каком бы этапе феодальной войны 30—40-х годов ни был составлен исследуемый свод, все равно известия его должны были устаревать с чрезвычайной быстротой и требовать переделки. Уже М. Д. Приселков обратил внимание на то, что под 6942 г. в CI младшей редакции сохранилось наименование Юрия Дмитриевича «великим князем»,143 хотя тем же титулом именовался и Василий II. Мы уже отмечали нейтральный тон CI младшей редакции в изложении истории феодальной войны в Московском княжестве — вполне естественный для свода, составленного до окончания войны.144 Неудивительно поэтому, что весь материал свода 1448 г.

141 Приселков. История, с. 154.

142 Там же, с. 159—160. Известия 6934 и 6953 гг. в Белорусской I подробнее, чем в CI (CI умалчивает о выкупе как условии освобождения Василия II); в Белорусской I читается ряд известий, связанных с митрополией (поездки Фотия в Литву и по русским землям); в CI они не сохранились.

143 Приселков. История, с. 154.

144 Существование двоевластия в какой-то период правления Василия II доказывается, по нашему мнению, двуименной монетой, на одной стороне которой назван «Князь велики Василеии», а на другой — «Князь великий Дмитреии» (т. е., очевидно, Дмитрий Шемяка) (см.: Лурье Я. С. Двуименные монеты Василия II и двоевластие в Москве. — В кн.: Средневековая культура Восточной Европы (в печати). Компромиссный характер дол-

118

после 1418 г. оказался неприемлемым ни для одной из сторон: в Новгороде, куда бежал Шемяка и где его признали великим

Рис. 02

Схема происхождения Софийской I и Новгородской IV летописей.

князем, весь этот текст окахался замененным местными известиями (НК и особенно НIV, где известие о вокняжении Василия II

жен был иметь, вероятно, и перечень князей, помещенный в CI—HIV под 6395 г. Перечень этот доведен в НК—HIV до сыновей Ивана Ивановича — Дмитрия (Донского) и Ивана, в CI старшей редакции — до Василия II и в CI младшей редакции — до сына Ивана III Ивана Молодого (см.: Шахматов. Рукопись, л. 150—151, 159—168, 232, 291—292). Однако во всех этих случаях перечень князей не доведен до конца, а сокращен — и в HIV, судя: по тексту НК (где после имен Дмитрия и Ивана оставлен пробел в семь строк), и в старшей редакции CI (где также после имени Василия II обнаруживается пробел). Если перечень князей в протографе CI—HIV имел нейтральный характер (именование «великими князьями» обеих групп соперников), то в дальнейшем его приходилось (по разным причинам) сокращать.

119

в 1425 г. было опущено), в Москве — либо просто исключенным (CI старшей редакции), либо сокращенным и переделанным (CI младшей редакции).

§ 15. Компромиссность — неизбежная и, по-видимому, характернейшая особенность свода, составленного в трудные годы феодальной войны 30—40-х годов XV в. Свод 1448 г. был общерусским сводом не только по составу, но и по своему характеру и тенденциям: из всех русских летописей этот свод обнаруживал, по-видимому, меньше всего пристрастия к какому-либо отдельному княжеству или земле. Этим объясняется парадоксальное объединение в своде 1448 г. московской, тверской и суздальской точек зрения; этим же объясняется и щедрое влияние новгородского летописания.

Чтобы понять обилие новгородских известий в средней части свода (XII—первая половина XIV в.), следует учитывать, что новгородское летописание имело совсем иной характер, чем летописание иных «местных» центров — Твери, Ростова или Суздаля. Все эти области были, с новгородской точки зрения, «Низовской землей»; все они были частями бывшего Владимиро-Суздальского княжества и отражали владимирское летописание XII—XIII вв. О чем шла речь в общерусском владимирском летописании (Лаврентьевская, Троицкая летописи) за конец XII— первую половину XIII в.? Прежде всего о борьбе за киевский престол — борьбе, два века спустя потерявшей свое значение для Русского Севера. Свое отношение к этим событиям составитель свода 1448 г. высказал очень определенно, сопроводив известие об изгнании в 6671 г. из Киева ставленника Андрея записью (в HIV киноварной): «Отселе Суздальское княжение наста Андреем Юрьевичем, а стол великий град Владимир» — и прервав затем (с конца XII и до начала XIV в.) рассказ о южных событиях из общерусского источника.

Следует учесть еще, что события второй половины XIII в. (после татарского разгрома) и начала XIV в. вообще были чрезвычайно бедно освещены в русском летописании до XV в. Новгородское летописание, ставшее вполне самостоятельным с XII в., имело иное, богатое и часто более интересное для Северной Руси содержание. Здесь рассказывалось и о важнейших мировых событиях (взятие Царьграда в 1204 г.), и о борьбе между новгородцами и «низовцами», к которой «низовский» читатель мог относиться иначе, чем новгородец, но которая не могла не волновать его в эти годы. Введя обильный новгородский материл в общерусское летописание, составитель свода 1448 г. не только обнаружил глубокую заинтересованность в том, какую позицию займет Новгород в общерусских спорах, но и отразил изменившийся политический кругозор читателя своего времени. Основной проблемой дальнейшего развития Северо-Восточной Руси становилось объединение Москвы не с далеким Киевом (об этом московские летописцы стали думать значительно позднее), а прежде

120

всего с Ростовом, Суздалем, Тверью и, конечно, Новгородом. Широкий кругозор неизвестного сводчика, работавшего в середине XV в. при митрополичьем дворе, сказался и в другом: он решительно заговорил о необходимости объединения всех сил для борьбы с «погаными» и впервые поставил этот вопрос не с узкомосковской (или тверской), а с общерусской точки зрения (использовав в этом случае и южнорусское летописание).

Летопись общерусская в полном смысле слова появилась в Северо-Восточной Руси в самый трудный период ее истории — в обстановке внутренних войн и «братоненавидения». Этим определялась и дальнейшая судьба летописи. Ни один из летописцев последующего времени не передал свода 1448 г. в первоначальном виде — все они, начиная с CI, его как-либо сокращали или переделывали. Но свод этот благодаря широкому общерусскому составу и характеру сыграл все же важнейшую, определяющую роль в истории летописания последующего времени. Все общерусские летописи второй половины XV и XVI в. так или иначе восходили к своду 1448 г.; все они строили на его изложении свой рассказ о важнейших событиях русской истории с XII по начало XV в.