Евгений Голубинский

ПРЕПОДОБНЫЙ
СЕРГИЙ РАДОНЕЖСКИЙ

И СОЗДАННАЯ ИМ

ТРОИЦКАЯ ЛАВРА

Часть вторая

К оглавлению

IX

ИКОНОПИСНАЯ, СВЕЧНАЯ, ПРОСФОРНЯ И ЛИТОГРАФИЯ С ФОТОГРАФИЕЙ

Предание возводит начало иконописания в Троицком монастыре ко времени самого преподобного Сергия, называя иконописцем его племянника Феодора, скончавшегося в сане архиепископа Ростовского. После иконописцев из монахов и, так сказать, иконописцев-любителей монастырь завел иконописцев как своих ремесленников, вместе с другими нужными ему ремесленниками, более или менее в первое время своего существования если уже не при преподобном Никоне, который должен быть считаем, так сказать, началоположником полного хозяйственного устройства монастыря, то не позднее половины XV века. Монастырю нужны были иконы для поднесения князьям (великому и удельным) и знатнейшим боярам (великого князя и удельных), а равным образом для раздачи на благословение людям знатным и незнатным; ежегодное количество икон для сейчас указанных целей должно было требоваться очень немалое, а поэтому и совершенно естественно было монастырю завести для их изготовления своих иконников. Как бы то ни было, но не позднее половины XV века мы уже находим их в монастыре. С половины XV века иконописное мастерство не прекращало своего существования в нем до настоящего времени, хотя и доходило до того, что еле существовало.

Сведения наши о том, как велико было у монастыря число иконописцев, пока он мог иметь их из своих служебников или своих, так сказать, крепостных, то есть до 1764 года, когда отобраны у монастырей вотчины, состоят в следующем немногом: в 1624 году в подмонастырных слободах было восемь дворов, принадлежавших иконникам; в 1641 году было пятнадцать дворов, принадлежавших иконникам; при этом сколько было во дворах всех иконников – ни в первом, ни во втором случае не указывается, потому что называются только хозяева дворов; в 1678 году было двадцать четыре двора, принадлежавших иконникам, причем опять не указывается удовлетворительным образом число самых иконников.

Обучение ремеслу, искусству иконописания, пока не было заведено в монастыре школы его, как должно думать, происходило таким образом, что дети учились у своих отцов и что мальчики не из детей иконописческих, если случалось, что таковые выбирались в иконописцы, были отдаваемы властями монастырскими в учение тем или другим мастерам.

В 1746 году, благодаря учреждению в лавре семинарии (которая открыта в ней 2 октября 1742 года, см. гл. X), заведена была в монастыре школа иконописания, именно: архимандрит лавры архиепископ Переяславский Арсений Могилянский предписал в нашем году обучать иконописанию желающих обучаться ему семинаристов, к которым потом, в 1753 году, присоединены были мальчики из принадлежавшей монастырю известной Холуйской слободы (Вязниковского уезда Владимирской губернии). Обучение живописи семинаристов, как кажется, скоро было прекращено; ученики из Холуян удалились из лавры, когда в 1764 году освобождены были монастырские крестьяне, но школа все-таки не прекратила своего существования: в нее начали быть набираемы дети оставленных лавре после 1764 года штатных служителей. Впрочем, в продолжение целых семидесяти лет – с 1764 года до покойного наместника лавры Антония – школа едва-едва существовала: обучалось в ней мальчика по три-четыре, а многое – по пяти-шести. При этом в продолжение наших 70-ти лет и число иконописцев-мастеров было у лавры самое незначительное. Антоний, назначенный в наместники лавры в 1831 году, начав принимать в школу не одних детей штатных служителей, но и всех желающих, постепенно довел школу до значительной многолюдности. Вместе с этим он же придал нынешние значительно широкие размеры и существующей в монастыре со школою иконописной мастерской. В 1885 году переведено было в лавру для присоединения к ее школе иконописания Московское епархиальное училище иконописания, заведенное в 1873 году и в Москве помещавшееся там, где теперь епархиальное Мариинское женское училище [в Замоскворечье, на Большой Ордынской улице], причем переданы были лавре и отпускаемые на содержание училища средства. В 1902 году в лаврской иконописной школе с присоединенным к ней епархиальным училищем обучалось семьдесят мальчиков, из которых сорок, принадлежащих к духовному званию, суть «епархиальные», представляющие собою переведенное в лавру училище, а тридцать, набранных из всяких других званий, суть собственно лаврские, представляющие собою в точнейшем смысле лаврскую школу. Все епархиальные, содержимые на переданные лавре средства, жили в самом монастыре и именно помещались в Пятницкой башне; из собственных лаврских шестнадцать жили также в самом монастыре и, находясь на полном содержании лавры, помещались при самой иконописной, а остальные четырнадцать, будучи детьми жителей Посада, ходили ночевать к родителям. В иконописной мастерской число мастеров не всегда одинаковое – иногда бoльшее, иногда меньшее, смотря по количеству работ, но вообще или немного большее, или немного меньшее пятнадцати человек¹.

Нынешнее очень удобное помещение школы и мастерской над сенями к наместничьим кельям и над Духовным собором устроено наместником Антонием в 1849 году (а прежде школа и мастерская имели весьма неудобное, говорят, помещение под наместничьими кельями, где теперь помещаются лаврские портные).

Если какое заведение в лавре может быть названо самым древним, так это именно свечная: она явилась в монастыре, можно сказать, прежде самого монастыря. Преподобный Сергий, удалившись в пустыню и поставив для себя в пустыне малую церковь, имел нужду в восковых свечах для совершения в церкви богослужения (которое он отправлял в ней все, за исключением литургии), и конечно, он сам приготовлял («катал») для себя свечи, как после он приготовлял их для составившегося у него в пустыне монастыря (выше, с. 41). Не может подлежать сомнению, что со времени преподобного Сергия свечная существовала потом в монастыре непрерывно, ибо нельзя допустить, чтобы когда-нибудь монастырь закрывал свою свечную, с тем чтобы пользоваться покупными свечами.

В настоящее время свечная помещается в нижнем этаже казначейского, или западного, корпуса (ход в казначейское крыльцо. В ХVII веке, как дает знать приложенный к книге вид лавры этого века, воскобойня помещалась в западной монастырской стене по южную сторону Пивной башни). Работают в свечной (приготовляющей свечи только для монастыря, но не на продажу) четыре мастера.

В описи монастыря 1641 года значится, что просфорников было тогда в лавре всего двое. Из этого следует, что в ХVII веке расход просфор в лавре был очень небольшой. По ведомости о расходах лавры, составленной в 1749 году, количество муки, употребленной на просфоры, было восемьдесят пудов, а по ведомости 1769 года, на просфорню полагается двенадцать саженей дров, так что расход просфор, по-видимому, был тогда даже значительно меньший, чем в ХVII веке (из восьмидесяти пудов приходится муки [почти по девять фунтов] на каждый день года). Не знаем, с каких позднейших годов началось (вероятно думать, что с наместника Антония), но в настоящее время расход просфор в лавре огромный, так что работает в просфорне не менее тридцати человек (главным образом послушники, но отчасти и нанятые миряне). В 1641 году просфорня помещалась под ризницей; отсюда она когда-то, во всяком случае не позднее как перед разобранием старой ризницы, перемещена была в нижний этаж экономского корпуса, находящегося между Святыми и Успенскими воротами; вынесенная из экономского корпуса в 1826 году, она находилась до 1836 года неизвестно нам где на западной стороне, а с 1836 года она находится на нынешнем своем месте – в нижнем этаже того же казначейского корпуса, чт( и свечная. Думаем, что нет в лавре более трудного послушания, чем послушание просфорников, ибо люди целый день, с утра до вечера, находятся в страшной жаре, в которой едва можно дышать. Пусть они утешают себя тем, что первым просфорником в монастыре был сам преподобный Сергий (выше, с. 41).

Литография заведена в лавре в 1843 году, причем ее первоначальным назначением было приготовление для иконописной школы верных снимков с древних, имеющихся в церквах и ризнице лавры, икон. Фотография заведена в лавре с первоначальною целию более верного копирования древних икон и достопамятных по святыне и древности вещей, в лаврской ризнице хранящихся, в 1859 году. В последнее время литография с фотографией, служа своим первоначальным целям, с которыми заведены, служили и той цели, чтобы приготовлять разные изображения для продажи (в фотографии, если не ошибаемся, снимались с желающих и карточки). Помещались литография и фотография в одном месте – в верхней половине Плотничной (северо-западной угольной) башни. [С устройством в 1895–1896 гг. особого «Мастерского корпуса» (см. выше, с. 247) литография переведена сюда, будучи соединена с типографией; фотография же, снимки коей с древних вещей лавры, сделанные заведывавшим ею отцом Антонием, являются наилучшими, закрыта по воле Духовного собора, как не приносящая лавре дохода.]