Евгений Голубинский

ПРЕПОДОБНЫЙ
СЕРГИЙ РАДОНЕЖСКИЙ

И СОЗДАННАЯ ИМ

ТРОИЦКАЯ ЛАВРА

Часть вторая

К оглавлению

V

РИЗНИЦА

Ризница находится сзади Троицкого собора, отделяясь от него узким проходом (или, если проход принимать, как он принимается, за вторую паперть Троицкого собора, будучи соединяема с последним этою второю его папертью). О здании ризницы мы сказали в предшествующей главе (с. 241–242), а здесь мы скажем об ее содержании, или о хранящихся в ней священных предметах и вещах.

Ризница Троицкого монастыря, насколько есть в ней предметов дорогих и драгоценных (насколько она есть ризница, так сказать, праздничная), составилась, подобно ризницам других монастырей, наибольшею частию из приношений и вкладов. Естественно, что в монастырь самый почитаемый, каков был и есть Троицкий, и вклады были делаемы и делаются самые богатые. А по сей причине совершенно естественно, что и ризница монастыря, составлявшаяся из таковых вкладов в продолжение пяти столетий, представляет богатство необыкновенное. Груды золота и серебра, масса драгоценных каменьев и жемчуга, самые дорогие, какие только могли быть приготовляемы и приобретаемы у нас, материи, возможно совершенные образцы вышивательного (золотошвейного) искусства – вот перед чем невольно разбегаются глаза у обозревателя ризницы и при созерцании чего вырываются невольные восклицания удивления. Но должно быть еще принимаемо, что старая ризница сохранилась до нас не в совершенной своей целости. Кроме того, что иное обветшало, иное переделано, иное по приказанию высшего начальства отдано в другие места, существуют основания допускать еще отдел иного, которое при стечении несчастных обстоятельств и без всяких обстоятельств было расхищено¹.

Впрочем, самым дорогим почитается в ризнице то, что в отношении к цене вещественной, или цене в собственном смысле этого слова, есть отчасти самое дешевое, отчасти же далеко не самое дорогое. Это – священные и несвященные предметы, остающиеся от преподобных Сергия и Никона. Предметы эти суть следующие:

1. Деревянные богослужебные сосуды преподобного Сергия, именно потир, дискос и проскомидийное блюдце. Окрашены красной краской; на потире – изображение Спасителя с Божиею Материю и Предтечей и на противоположной стороне от этого изображения – крест с тростию и копием; на дискосе – изображение агнца в виде младенца, лежащего в чаше и осеняемого двумя ангелами, с надписью кругом: [«придите и ядите, се есть тело Мое, еже за вы ломимое Новаго Завета во оставление грехов»], на блюдце – изображение Знамения Божией Матери. Поддон потира расколот, а дискос не имеет поддона, или подставы, и представляет собой просто маленькую тарелку [см. снимок на с. 253].

2. Деревянные богослужебные сосуды преподобного Никона, – те же самые, чтo и преподобного Сергия. Во всем похожи на последние, за исключением того, что по краям потира читается надпись: [«пити от нея, се есть кровь Моя Новаго Завета во оставление грехов»; см. снимок на с. 201]².

3. Богослужебная священническая риза преподобного Сергия. Из бумажной темноцветной нетонкой ткани; крестик под оплечьем и звездица на подоле крашенинные. В описи монастыря 1641 года упоминается, но не описывается (о другой ризе, находящейся у раки преподобного, см. выше, с. 192) [см. снимки ниже и на с. 193].

4. Богослужебная священническая риза преподобного Никона. Из белой камки (шелковой цветной материи), с оплечьем и крестом парчевыми. В описи 1641 года описывается: «риза чюдотворца Никона, камка бела, ветха, оплечье камка червчата (красная) з золотом и серебром и с шелки, круживо шито золотом и серебром» [см. снимок на с. 201].

5. Крест, присланный преподобному Сергию Константинопольским патриархом Филофеем (о чем см. выше, с. 37). Воздвизальный, или напрестольный, осмиконечный, с более длинною, чем у нас теперь делается, рукоятью, или частию продольного дерева под подножием, деревянный, обложенный золотом и украшенный драгоценными камнями. На задней стороне читается надпись конца XVI–начала XVII века, к которому относится и оклад [«Сии святый крестъ прислалъ святеишии патриархъ Цариграда киръ Филофей, вселенскии учител, свое благословение къ преподобномоу игуменоу Троецкомоу Сергию чюдотворцу въ дни благочестиваго и великаго князя Дмитриа Ивановича всея Русия и сятеишаго Алексия чюдотворца, митрополита Киевского и всея Русия, на благословение самодрьцу, государю всеа Руси, великому князю и его благовернымъ князьямъ и всемъ православнымъ християномъ»]. Под этой надписью, сделанной чернью, нацарапано острым орудием: «делал Андреко (Андрейко) Петров Измалов (Измайлов)». В описи монастыря 1641 года о нашем кресте читается: «Крест воздвизалной, животворящее древо (т. е. с частию в нем животворящего древа), обложен золотом, чеканен... назади подпись, что прислал цареградской патриарх Филофей» [см. снимок на сей странице].

6. Служебник, усвояемый преподобному Никону³, но на самом деле принадлежавший преподобному Сергию, пергаменный, в 12-ю долю листа, мелкого уставного письма [см. снимок на с. 191], содержащий литургии Иоанна Златоустого, Василия Великого и преждеосвященных даров с началом последования святых богоявлений (далее еще следуют молитвы святого причащения, но на бумаге и позднейшего – XVI века – письма), написанный в 1381–1382 годах (как это видно из поминовения князей на первой ектении, ибо поминается князь Иван, сын князя Серпуховского, а вместе и Радонежского, Владимира Андреевича Храброго, родившийся весной 1381 года, и не поминается князь Андрей, сын великого князя Дмитрия Ивановича, родившийся 14 августа 1382 года).

7. Евангелие преподобного Никона, так называемое тетр (греческое слово, по-русски значащее «четверо», с подразумеваемым: евангелие – четвероевангелие), то есть содержащее всех евангелистов вполне, а не избор только из них богослужебных чтений (чтo называлось евангелием апракос), пергаменное, в 8-ю долю листа, писанное мелким уставом, с позднейшею надписью: «Евангелие четвертное, на харатье, Никона чудотворца. А не отдати его никому». [См. снимок на с. 198.]

8. Кадило преподобного Никона, серебряное, позолоченное, четвероугольное, имеющее вид церкви, с вычеканенным на передней стороне его деисусом (Спаситель, Божия Матерь и Иоанн Предтеча), а на прочих сторонах – апостолами; весом в два фунта; на нем надпись: «в лето 6913 (1405) сие кадило создано бы къ святей Троици замышленьемъ игуменомъ Никономъ (т. е. замышлением игумена Никона), при благоверномъ князи великомъ Васильи Дмитре(евиче)». В старое время при встречах приезжавших в монастырь государей обыкновенно было употребляемо это кадило преподобного Никона: «встречают государя во святых вратех архимандрит со крестом, а болшой диакон с кадилом с Никоновским». [См. снимок на с. 200.]

9. Кожаные сандалии преподобного Сергия, в которых он был погребен и которые при изнесении мощей его из земли, после 30-летнего нахождения в последней, оказались совершенно неповрежденными; по внешнему виду, или по форме, они суть востроносые и мелкие туфли, или башмаки; каждая из одного, или из цельного, куска довольно толстой и жесткой кожи; дратва, или вервь, которою они сшиты были, пропала, так что теперь они с распавшимися швами⁴ [см. снимок на с. 94].

Богослужебные принадлежности и вообще священные предметы, хранящиеся в ризнице и именно составляющие часть ризницы дорогую и драгоценную, подлежащую обозрению и заслуживающую такового, по классам суть следующие:

I. Напрестольные (воздвизальные) кресты, украшенные золотом и серебром, жемчугом и драгоценными каменьями и отчасти сделанные при этом из материала какого-либо особенного.

Нарочито могут быть указаны:

1. Крест золотой, с мощами святых, украшенный бурмицкими зернами (крупным жемчугом) и драгоценными камнями, пожертвованный, как видно из надписи, вычеканенной на нем ниже подножия, в 1678 году царевной Ириной Михайловной.

2. Крест из восточного хрусталя, с изображением Распятия, Божией Матери и Иоанна Богослова, украшенный двумя яхонтами, с серебряной ручкой. Во вкладной книге об этом кресте записано: «7126 (1618) года князь Димитрий Тимофеевич Трубецкой дал вкладу по матери своей княгине инокине Капителине, да по брате своем князе Меркурье, да по жене своей княгине Марье, крест благословенной (т. е. благословящий) хрустален, с каменьем с яхонты, по цене за 100 рублей». 100 рублей 1618 года на наши теперешние деньги будут 1400 рублей. Сам князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой погребен в лавре (см. ниже, главу VI, кладбища).

3. [Крест императора Юстиниана, о котором в теперешней официальной лаврской описи так пишется: «Крест деревянный резной из жезла Моисеева, греческой работы, обложен местами сканным золотом, на нем резные изображения: Распятие Господне, Господские праздники. Рукоять обложена позлащенным серебром. Во влагалище вкладывается слюда, обложенная сребропозлащенною рамкою с резною надписью: «сей крест великаго Устиниана царя составлен от чудотворнаго Моисеева жезла, им же прейде море из Египетской земли и отдал его царь Устиниан в Синайскую гору в монастырь мученицы Екатерины, идеже лежат мощи ея во дни пятаго собора и оттуду принес Дионисий митрополит Ираклийский лета 7132». Сей крест из жезла Моисеева устроен царем Иустинианом в 545 году и отдан им в Синайскую гору в монастырь великомуч. Екатерины 553 года, оттуда Ираклийский митрополит Дионисий принес его в Москву в 1624 г., а княгиня Соломанида Мезецкая пожертвовала его в лавру 1634 г. декабря в 26-й день». О приезде этого митрополита Дионисия не сохранилось никаких документов в «Греческих делах» Московского Главного Архива Министерства Иностранных Дел, а следовательно, ничего не говорится и в «Сношениях России с Востоком по делам церковным» (ч. II-я, Спб., 1860).]

II. Евангелия напрестольные, обложенные и украшенные так же, как кресты.

Нарочито могут быть указаны:

1. Евангелие вместе с апостолом, так называемое апракос, или представляющее дневные чтения из евангелия и апостола по церковному порядку, писанное на пергамине, в лист, XII–XIII веков, обложенное серебром, с следующею надписью, вычеканенною на верхней доске оклада: «в лето 6852 (1344) месяца декабря осьмыйнадесять день, на память святаго мученика Севастиана, создано бысть евангелие се (т. е. оклад на евангелие, которое само более древнего времени) благоверным князем великим Семеоном Ивановичем».

2. Евангелие в лист, писанное на пергамине, оболоченное бархатом, по верхней доске обложенное золоченым серебром, имеющее ту особенность, что три обреза его для предохранения от пыли закрыты приделанными к доскам (в позднейшее против самого оклада время) пластинками, также серебряными золочеными. По краям оклада находится следующая надпись: [«В ле. 6900... мр.⁵ индикта 31 (число относится не к индикту, а к месяцу) оковано бы еvaнгелiе се при велицем князе Васльи Дмитреевiч всея Рус. при пресвщнм. Киприан. митрополит Киевском всея Ру. повеленьем ра. Бья (раба Божiя) Федора Андреевич»]. Под Феодором Андреевичем, который в 1392 году приказал оковать наше евангелие, должно разуметь одного из двух тогдашних московских бояр, носивших это имя, – или Федора Андреевича Кошку, сына Андрея Кобылы, родоначальника Романовых, или Федора Андреевича Свибла, но которого именно – остается неизвестным⁶.

3. Евангелие печатное, обложенное золотом, украшенное лалами, изумрудами, яхонтами, алмазами и бурмицкими зернами, данное в монастырь в 1632 году царем Михаилом Феодоровичем и его отцом, патриархом Филаретом.

4. Евангелие печатное, сверху обложенное золотом, снизу – позолоченным серебром, украшенное яхонтами и изумрудами, данное в монастырь после 1633 года боярином Никитою Ивановичем Романовым.

III. Богослужебные сосуды, золотые и серебряные, а отчасти и из особого материала, украшенные драгоценными камнями и жемчугом.

Могут быть нарочито указаны:

1. Потир из рудо-желтого мрамора, обложенный золотом и с золотым поддоном. На нем вверху, по краю чаши, надпись: [«пиите от нея вси, се есть кровь Моя Новаго завета, иже за вы и за многия изливаемая во оставление грехов. Милосердьем Вседержителя истиннаго Бога в иера (?) в манастырь прд», т. е. преподоб., продолжение надписи – в верхней части поддона в 8-ми клеймах: «ннаго отца нашего игумена Серьги сздан бысть хрлюбивым великимъ кнземъ Васильемъ Васильевичемъ си потирь в црквь стую Трцю в лето 6000-ное 900-ное 57-е», 6957=1449]. Внизу на поддоне: «А делалъ Иванъ Фоминъ».

В описи монастыря 1641 года о нашем потире читается: «потир камен, аспид чюбар, окован золотом, а на потире дирка, а для того у него вставлена чаша золота».

2. Сосуды золотые с принадлежностями, украшенные драгоценными камнями, весом в 6 фунтов, данные, как видно из надписи на них, Борисом Федоровичем Годуновым в 1597 году.

3. Сосуды золотые, данные в 1644 году по думном дьяке Иване Тарасовиче Курбатове Грамотине, знаменитом, но далеко не безупречной репутации дельце своего времени (который † в 1648 г. и погребен в Троицком монастыре, сделав очень много вкладов в монастырь).

4. Сосуды золотые, так называемой сканной работы, украшенные бриллиантами, устроенные митрополитом Платоном в 1788 году.

5. Сосуды золотые с принадлежностями, украшенные алмазами и антиками, пожалованные императрицей Екатериной Великой в 1795 году⁷.

IV. Воздyхи и покровы на богослужебные сосуды из дорогих материй с вышитыми на них изображениями, украшенные драгоценными камнями и жемчугом⁸.

Воздух и покровы из красного штофа, украшенные жемчугом и драгоценными камнями, – вклад царя Михаила Федоровича.

Воздух и покровы из золотой парчи, украшенные жемчугом и драгоценными камнями, – вклад царя Федора Алексеевича 1677 года.

V. Одежды на престол и жертвенник, представляющие относительно материала и украшений то же, чтo воздухи.

Одежда на престол, из золотого глазета, со всех сторон низанная жемчугом, которого на ней более восьми фунтов, и украшенная драгоценными камнями, устроенная митрополитом Платоном в 1795 году.

Пред этою великолепнейшею одеждою должно на минуту остановиться.

Одежда на жертвенник, из малинового бархата, низанная жемчугом, которого на ней около двух фунтов, и по местам украшенная каменьями, устроенная митрополитом Платоном в том же 1795 году.

VI. Иконы в ризах золотых и серебряных золоченых, украшенных жемчугом и драгоценными камнями.

Икон в лаврской ризнице, отчасти и больших размерами, или местных (иконостасных), главным же образом малых размерами, моленных, или молебных (какие обыкновенно употребляются в домах для моления), можно сказать, целая масса (если позволительно в данном случае так выразиться): не только наставлены ими целые шкафы, но еще расставлены они по верхам чуть не всех шкафов ризницы. Все это огромное собрание икон образовалось, с одной стороны, из келейных икон, остававшихся после умерших монахов, а с другой стороны – из прикладов в монастырь по сторонним лицам, погребенным в нем. Икон, богато украшенных, которые стоят в ризнице отдельными (так сказать) коллекциями, очень немалое количество.

Весьма желательно, чтобы иконы были разобраны знающим человеком и чтобы замечательные между ними – сами по себе или по своим окладам или по лицам, которым принадлежали, – были отобраны.

VII. Панагии, украшенные драгоценными камнями и жемчугом.

Нарочито могут быть указаны:

1. Панагия, пожалованная в 1734 году императрицею Анною Иоанновною бывшему ее духовником архимандриту лавры Варлааму с изображением Тайной Вечери, под которою читается немецкая подпись: «Das Blut Jesus Christi des Sohnes Gottes macht uns frey von allen S(nden», то есть «кровь Иисуса Христа, Сына Божия, освобождает нас от всех грехов»; украшенная алмазами.

2. Панагия, пожалованная императрицей Елизаветой Петровной архиепископу Переяславскому (1744–1752) и вместе архимандриту лавры Арсению Могилянскому, с изображением на финифти на одной стороне нерукотворенного образа Спасителя, а на другой стороне Божией Матери, с портретом государыни на задней стороне подвески под нее, украшенная драгоценными камнями.

3. Панагия, устроенная митрополитом Платоном из агата, на котором естественной игрой природы изображены Распятие и молящийся пред ним на коленах человек, осыпанная бриллиантами и жемчугом (и у которой на задней стороне вырезана надпись: «Panagia ek lithou acheiropoietou, idia dapane archiepiskopou Platonos. 1784», т. е. «Панагия из нерукотворенного камня, собственным иждивением архиепископа Платона»).

4. Панагия, пожалованная императрицей Марией Александровной митрополиту Филарету, золотая, в виде креста, с изображением Знамения Божией Матери на сердолике, вставленном в ее середину, украшенная бриллиантами и изумрудами.

VIII. Митры, украшенные золотыми дробницами (пластинками четвероугольнопродолговатой или круглой формы), жемчугом и драгоценными каменьями.

Нарочито могут быть указаны:

1. Митра, украшенная по червчатому бархату золотыми дробницами с изображениями святых, – вклад царя Бориса Федоровича Годунова.

2. Митра, низанная жемчугом по серебряной вызолоченной доске, украшенная драгоценными камнями, из коих один рубин оценен в двадцать тысяч рублей, пожалованная в монастырь императрицей Анной Иоанновной.

3. Митра, низанная жемчугом и драгоценными камнями по золотому глазету, пожалованная императрицей Елизаветой Петровной в 1744 году.

IX. Богослужебные ризы с принадлежностями, из дорогих материй, украшенные жемчугом и драгоценными камнями.

Нарочито могут быть указаны:

1. Ризы из серебряной парчи по малиновой земле, с оплечьем, украшенным жемчугом и драгоценными камнями, устроенные императрицей Анной Иоанновной.

2. Ризы из золотой парчи по малиновой земле, имеющие оплечье, украшенное жемчугом и драгоценными камнями, устроенные из убора великой княжны Екатерины Иоанновны, сестры императрицы Анны Иоанновны, с добавлением украшений с прежних лаврских риз.

3. Ризы из пунцового бархата, низанные жемчугом, с крестом на оплечье и другими украшениями из драгоценных камней, устроенные императрицей Екатериной Великой и в отношении к украшениям, так сказать, доустроенные в лавре через перенесение на них некоторой части первых с прежних риз.

Много риз и стихарей, епитрахилей и поручей, низанных жемчугом, взято было из Троицкого монастыря для раздачи по разным местам в 1645 году⁹.

X. Покровы на раку преподобного Сергия, большею частию с его изображением во весь рост, шитые золотом, серебром и шелками и иногда украшенные жемчугом, а также покровы на раку преподобного Никона.

Старший из покровов на раку преподобного Сергия, приложенных государями, усвояется преданием великому князю Василию Дмитриевичу. Так как мощи преподобного Сергия открыты (изнесены из земли) 5 июля 1422 года, а великий князь Василий Дмитриевич скончался 27 февраля 1424 года, то из сего следует, что покров, на котором вышито шелками и золотом изображение преподобного Сергия, начал быть изготовляем тотчас же по открытии мощей и что он был возложен на раку с мощами в самом непродолжительном времени после их открытия. Из приложений последующих государей хранятся в ризнице покровы на раку преподобного Сергия: великого князя Василия Ивановича, приложенный в 1524 году; царя Ивана Васильевича Грозного, приложенный в 1581 году; Федора Ивановича, с изображением святыя Троицы и молящихся перед нею преподобных Сергия и Никона, приложенный в 1592 году (на покрове вышиты две подписи: первая – что он сделан по повелению Ивана Васильевича в 1565 году, вторая – что он приложен в монастырь Федором Ивановичем в 1592 году; дело, по всей вероятности, нужно понимать так, что Иван Васильевич приказал вышить изображение святыя Троицы с молящимися пред нею преподобными Сергием и Никоном не как покров на раку первого из них, а для повешения где-либо у себя во дворце, и что потом Федор Иванович приложил его в монастырь в качестве покрова на раку); царя Бориса Федоровича Годунова; царя Василия Ивановича Шуйского; царя Алексея Михайловича (шитый шелками, по местам низанный жемчугом и украшенный драгоценными камнями), приложенный в 1668 году; императриц Анны Иоанновны и Екатерины Великой (последний с изображением не преподобного Сергия, а креста).

Из покровов на раку преподобного Сергия, приложенных частными людьми, замечателен по богатству украшения покров, приложенный по именитом человеке Дмитрие Андреевиче Строганове, который в 1670 году погребен в Троицком монастыре. На покрове этом изображения преподобного Сергия и многих событий его жизни вынизаны жемчугом.

Покойным государем Александром Николаевичем приложен в 1856 году, после коронации, покров на главу преподобного Сергия, украшенный жемчугом и драгоценными камнями.

Из покровов, приложенных государями на раку преподобного Никона, хранятся в ризнице три: царя Федора Ивановича, царя Михаила Федоровича и его отца, патриарха Филарета Никитича, приложенный в 1633 году, и императрицы Анны Иоанновны.

XI. Пелены подвесные к иконам, то есть пелены, которые в прежнее время подвешивались к местным иконам, как в иных местах они и до сих пор подвешиваются к иконам особенно чтимым.

Пелена, приложенная в монастырь в 1499 году второю супругою великого князя Ивана Васильевича III, греческою царевною Софиею Фоминичною Палеолог, и, как должно думать, назначенная для одного из двух образов Святыя Троицы, находящихся в иконостасе Троицкого собора; на пелене вышита серебром следующая надпись: [«лета 7007 (1499)-го создана сия пелена при блговерном великом кнзе Иване Васильевич всея Руси и при его сыне великом кнзе Василье Ивановиче и при архиепискупе Симане митрополите, замышлением и повелением црвны Црьгородцкыя великою кнгинею Московъскою Софьею великого кнзя Московъского. Молилася Троице живоначалныя и Серьгею чюдотворьцу и приложила сии пелену»].

Пелена, приложенная царем Борисом Федоровичем Годуновым во второй год царствования, то есть в 1599 году, украшенная золотыми дробницами, жемчугом и драгоценными камнями, причем золота на ней около четырех фунтов, жемчугу более четырех фунтов, а один из камней показан по старой оценке в 2000 рублей (что на теперешние деньги будет около 30 000 рублей).

ХП. Плащаницы пасхальные.

Плащаница из красной камки, шитая золотом, серебром и шелками, приложенная, как видно из вышитой на ней надписи, в 1561 году князем Владимиром Андреевичем Старицким, двоюродным братом Грозного, и его материю, княгинею Евфросиниею.

Плащаница из фиолетового бархата, шитая шелками и украшенная жемчугом, с изображением на краю ее молящегося митрополита Платона, устроенная последним в 1796 году.

XIII. Кадила, ладонницы, архиерейские посохи, блюда, чаши, ковши и некоторые вещи, относящиеся к церковной утвари, которые, вышед из употребления, сданы в ризницу на хранение.

Золотое кадило, украшенное драгоценными камнями, весом более пяти фунтов с половиной, приложенное царем Михаилом Федоровичем в 1616 году.

Серебряная ладонница в виде пятиглавой церкви, о которой в описи монастыря 1641 года говорится: «ладонница Иеросалим, серебряная, уголчатая (угловатая), со крестом, а на ней деисус стоящей» (ладонницы-Иерусалимы, в виде церквей, до сих пор в употреблении на Афоне, в большие праздники диаконы носят их при каждении на левом плече).

Золотой посох, украшенный бриллиантами, яхонтами и изумрудами, весом 61/2 фунта, пожалованный императором Александром Николаевичем митрополиту Филарету в 1856 году, после коронации.

Блюдо золотое, данное царем Иваном Васильевичем в 1569 году по царице Марье Темрюковне (которая † 1 сентября 1569 г.), имеющее весу, как обозначено в надписи на нем, четырнадцать гривенок тридцать шесть золотников.

Серебряная чаша, «проскуры носити», данная знаменитым старцем Троицкого монастыря второй половины XVI века Варсонофием Якимовым († 9 октября 1601 г.).

Серебряная водосвятная чаша, весом в девятнадцать фунтов, данная келарем Александром Булатниковым (1622–1641).

Ковш серебряный с надписью: «Василий, Божиею милостию господарь всея Руси и великий князь», причем разумеется великий князь Василий Иванович, занимавший престол с 1505 по 1533 год.

Паникадильце серебряное, обложенное золотом, к раке преподобного Сергия, данное царем Иваном Васильевичем в 1568 году.

Трисвещник серебряный, весом в один пуд и пятнадцать фунтов, данный для поставления пред чудотворным образом святыя Троицы царем Борисом Федоровичем Годуновым в 1601 году.

Две огромные серебряные лампады, не имеющие так называемых шанданов, или мест для вставления свеч, но представляющие собою чаши с выпуклыми днами и употреблявшиеся таким образом, что в них наливался воск, который горел в них при помощи положенных в него светилен, пожертвованные одна Борисом Федоровичем Годуновым, а другая его дядей, Дмитрием Ивановичем Годуновым (лампады, как должно думать, вешались на праздники: одна пред чудотворным образом святыя Троицы, а другая пред ракою преподобного Сергия, ибо в описи монастыря 1641 года о лампадах нашего вида, или устройства, которые должны быть принимаемы за вседневные, или всегдашние (будничные), читается: «две лампады медяные, полужены, одна пред чюдотворным образом живоначалныя Троицы, а другая у чюдотворцовы Сергиевы раки; наливаютца воском»).

XIV. Нецерковные вещи, хранящиеся в ризнице.

Трость с набалдашником, осыпанным бриллиантами и изумрудами, пожалованная императором Павлом митрополиту Платону.

Солоница с изображением всех Русских гербов, пожалованная ему же императрицей Екатериной Великой.

Три настольные портрета императоров Александра I, Николая I и Александра II, соединенные вместе и осыпанные бриллиантами, пожалованные митрополиту Филарету в день пятидесятилетия его архиерейства – 5 августа 1867 года.

Старинное верхнее платье, называемое то ферязем, то становым кафтаном и усвояемое царю Ивану Васильевичу Грозному¹⁰.

Узда и пороховница, усвояемые князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому¹¹.

Так называемый «Троицкий чеснок», представляющий собою остаток от запасов бывшей Оружейной палаты монастыря. Это небольшие железные трехлапники (трехлапые якорьки), имеющие вострые концы у лап и такие же зазубрины, какие делаются у рыболовных крючков, и потом имеющие ручку, обделанную так же, как и лапы, то есть с вострым концом и зазубриной, и, следовательно, представляющую то же, чтo и каждая из лап. Как ни бросить этот трехлапник (собственно, четырехлапник) – он всегда будет торчать одним концом вверх. В старое время, начиная с классического греческого, эти трехлапники были употребляемы, чтобы преграждать дорогу неприятельской коннице и портить ее лошадей (называются они «чесноком» неправильно; их действительное название – «рогульки железные», «пометные, или подметные, каракули», а «чесноком», что есть переделанное из «частик», назывались ряды кольев с заостренными верхами, которые набивались в городовых рвах или по берегам городовых рвов).

² Странно, что ни об одних, ни о других сосудах не упоминает (если не ошибаемся) опись монастыря 1641 года. Как бы то ни было, но от этих деревянных сосудов не должно делать несправедливых заключений об убогой нищете преподобных Сергия и Никона. Преподобный Сергий подвизался в пустыне один, а некоторое время и с собравшеюся к нему братией действительно при такой убогой нищете, что единственно доступными для него богослужебными сосудами были сосуды деревянные. Но когда прославился он как подвижник, чт( случилось не в особенно продолжительном времени по основании им монастыря, то его почитателями, к которым принадлежали не только окрестные жители, не только князь Радонежский со своими боярами, но и великий князь Московский со своими боярами, ему доставлены были средства в таком большом достатке, что при благоустроении монастыря во всех отношениях он имел полную возможность завести и серебряные богослужебные сосуды. О преподобном Никоне и говорить нечего: при нем монастырь преподобного Сергия стал уже просто богатым монастырем, и если он завел сохранившееся до настоящего времени серебряное позолоченое кадило [см. на с. 200], то, конечно, в состоянии был завести таковые же богослужебные сосуды. На деревянные сосуды преподобных Сергия и Никона, если они действительно принадлежат им, должно смотреть не как на такие сосуды, которые единственно они в состоянии были бы приобрести, а как на такие сосуды, которые они употребляли по будням, или завсе; это же последнее должно объяснять отчасти простотой их времени вообще, отчасти их собственной особенной любовью к простоте. А если не сохранилось до настоящего времени их серебряных богослужебных сосудов, то на вопрос о сем – простой ответ: они могли быть после переделаны или переделываемы, то есть или переделаны один раз, чтo было достаточно для того, чтобы они перестали считаться сосудами преподобных Сергия и Никона, или даже переделываны несколько раз.

³ Служебник выдается за Никоновский, вероятно, потому, что доски его покрыты одной материей с Евангелием преподобного Никона, о котором сейчас. Описание служебника, равно как и всех других рукописей, хранящихся в ризнице, сделанное архим. Леонидом, см. в 4-й книге Чтений Общ. Истор. и Древн. Росс. 1880 года. В описи монастыря 1641 года, а также в описи книгам, в степенных монастырях находящимся, напечатанной Ундольским, упоминаются "два служебника на харатье (пергамине), свертки на деревце, чюдотворца Сергия". К сожалению, ни одного из этих свертков, или свитков, на деревце не сохранилось до настоящего времени. (В наших русских библиотеках свертки, или свитки, эти, т. е. славянские свитки, представляющие собою полные или неполные служебники, необыкновенно редки: нам известен и всего один пример свитка XV века, содержащего литургию св. Иоанна Златоустого и находящегося теперь в Петербургской Публичной библиотеке (пергаминного, длиной в 7 аршин с 1¹/₂ вершк.), и еще указание на другой свиток, того же XV века (также пергаминный, длиной в 17 аршин), содержащий полный cлужебник (Строева Описание рукописей Царского, № 561, с. 631). Но у Греков, носив название kontakion’ов, свитки были очень обычны, а у Болгар и у Сербов – если не очень, то довольно употребительны (см. Дюканжа Gloss. Graecit. под cл. kontakion, Мартиньи Словарь под cл. volumes, П. Сырку исследование "К исправлению богослужебных книг в Болгарии в XIV веке" (т. I, с. IX), указывающее свидетельства архим. Порфирия Успенского и Леонида Кавелина, также изданную Обществом любителей древней письменности брошюру Помяловского "Два пергаменные литургийные kontakia".(Ср.: на с. 28, прим. 2).

⁴ Находится еще в ризнице золотой, украшенный драгоценными камнями большой шейный крест, формою четвероконечный, который принимается за крест, возложенный святым митрополитом Алексием на преподобного Сергия, о чем см. выше, с. 58. Но возлагал ли святой Алексий на преподобного Сергия золотой крест, с тем чтобы оставить ему последний как дар, или не возлагал – это составляет вопрос, вероятнейший ответ на который есть отрицательный. Правда, жизнеописатель преподобного Сергия монах Епифаний положительно говорит, что возложил ("и повеле митрополит изнести крест с парамандом, златом же и камением драгоценным украшен, и дарует святому..., и тако возложив, (подразумевается – крест) своими рукама на святаго, яко некое обручение"). Но уверение Епифания, желающего почему-то возложить золотой крест на преподобного Сергия, весьма маловероятно по существу дела. Золотой крест, о котором идет речь, был крест архиерейского богослужебного параманда (см. выше, с. 58, прим. 1). Святой Алексий, желавший оставить преподобного Сергия своим преемником на митрополии, хотел возложить на него крест, или, собственно, параманд с крестом как некое обручение архиерейству, то есть возложить после того, как Сергий изъявит свое согласие. Но преподобный Сергий решительно отказался от архиерейства – с какой же бы стати святой Алексий возложил на него крест? А представлять дело так, будто святой Алексий возложил крест на преподобного Сергия хитростию и обманом, в надежде, что с крестом на шее он не откажется от архиерейства, конечно, было бы весьма странно (и митр. Филарет держится того мнения, что крест не был возлагаем св. Алексием на преп. Сергия). Крест, несомненно, очень древний (только цепь его весьма новая) и как будто цареградского дела, то есть вывезенный из Константинополя, может быть и действительно от архиерейского параманда, то есть приложен в монастырь по каком-нибудь архиерее (не невозможно предположение, что именно по святом Алексие), но столько же может быть и то, что он приложен по каком-нибудь мирянине.

⁵ [После цифровых букв 6900 написано вязью: "мц. мр." – следует читать: месяца марта?].

⁶ Если не ошибаемся, это именно евангелие слывет в ризнице Голтяевским. Но Голтяй, или Голтяев, на дочери которого женат был Серпуховский князь Ярослав Владимирович и на внуке которого от дочери женат был великий князь Василий Васильевич, был не Федор Андреевич, а Федор Федорович. Так как Федор Федорович Голтяев был сын Федора Андреевича Кошки, который иногда называется и Кошкиным-Голтяевым, то, может быть, какой-нибудь ученый перемешал двух Федоров, и следуя указанию ученого, и ризничие стали называть евангелие Голтяевским. Или же, может быть, был в ризнице какой-нибудь, теперь неизвестный, вклад Голтяева – он был человек очень богатый, вероятно один из первых богачей своего времени,– и как-нибудь перемешан с нашим евангелием (к определению личности вкладчика евангелия Федора Андреевича может служить то, что, судя по изображениям святых на окладе евангелия, жена его звалась Елизаветой).

⁷ Палицын уверяет, что царь Василий Иванович Шуйский после удаления из-под монастыря Поляков взял из него сосуды золотые и серебряные позолоченные, оставив в нем только немногие и худшие серебряные (гл. 61, изд. 1784 г., с. 200 ). Но уверение Палицына нельзя не признать очень сомнительным, потому что все дело представляется им в каком-то совсем невероятном виде. Он уверяет, будто Шуйский, подстрекаемый некоторыми не боящимися Бога людьми, послал в монастырь, только что выдержавший осаду, своего дьяка Семенку Самсонова, чтобы ограбить его и его сидельцев, и будто "Семенка, по повелению самодержавнаго, достальных (уцелевших от оружия Поляков и от бывшей в монастыре повальной болезни) осадных сидельцев повеле всех грабити неповинно, не токмо мирскую чадь и вдов, но и иноков и священных чин и останцы монастырстии и до последняго плата, имже горькия слезы утираху". После этого совсем невероятного и совсем непонятного Палицын говорит и о взятии Шуйским из монастыря дорогих сосудов: "Посем же взять последнюю казну, издавна старое сокровище дачи государей и великих князей и царей и боляр и прочих христолюбцов – сосуды златые и сребреные позлащены, иже велицей цене достойны, оставляет же в обители от сосудов сребреных малая некая и худейшая". Если бы Шуйский действительно взял из монастыря золотые сосуды, то первые сосуды, которые он должен бы взять, это – сосуды Годунова; а между тем они-то и целы до сих пор в монастыре. Палицын уверяет, будто Шуйский забрал "останцы монастырстии и до последняго плата", но потом сам же говорит, что "церковная сокровища, ризы, стихари и патрахили саженые" (низанные жемчугом) оставались целыми в монастыре и после Шуйского (сам Палицын привозил их под Москву, занятую Поляками, в заклад стоявшим под ней казакам, гл. 77, с. 243).

⁸ Воздух большой называется покровом, а меньшие – воздухами; а воздухом называется пасхальная плащаница (см.: Описание документов и дел, хранящихся в архиве св. Синода, т. I, col. LXXII fin.; Описание Синод. ркп. Горск. и Невостр., № 400, с. 384 fin.; История иерархии, т. VI, с. 751–752; графа Толстого "Новгород", с. 52). Симеон Солунский говорит, что на большом воздухе часто бывает изображение мертвого Иисуса и что поэтому он называется епитафием (плащаницей) (в Патрол. Миня t. 155, соl. 288; De sacra liturgia, cap. 96; Кондаков Н. П. "Памятники христианского искусства на Афоне", с. 258. В описи монастыря 1641 г. воздухи с вышитыми на них изображениями распятия Господня или положения Спасителя во гроб называются сударями.

⁹ См. напечатанную о. Арсением в 3-й кн. Чтений Общ. Истор. и Древн. Росс. за 1864 год "Роспись вещам, посланным из ризницы Троицкого Сергиева монастыря в Грановитую палату".

¹⁰ В старое время был обычай жертвовать в монастыри (равно как и в приходские церкви) по богатым людям остававшуюся после них одежу, и в Троицком Сергиевом монастыре в старое время, как видно из его описи 1641 года, такой одежи было очень много. Наш ферязь, или кафтан, и представляет собою остаток от этой жертвованной одежи. Чтобы он принадлежал именно Ивану Васильевичу Грозному – это представляется очень сомнительным, ибо едва ли бы на помин о Грозном дана была в монастырь такая нероскошная одежа, как наш ферязь, или кафтан (и если бы была дана, то читалась бы запись о ней в описи 1641 г., тогда как в описи записи не читается).

¹¹В старое время были жертвуемы в монастыри по умершим даже и узды, под условием, разумеется, что они были дорогие. Запись об одной узде, пожертвованной в Троицкий монастырь, читается в описи 1641 года: "Узда и похви и паперьсть (принадлежности седла – нагрудный и подхвостный ремни) оправлено (sic) серебром, золочена, у узды лысина (бляха), дана по князе Иване Васильевиче Куракине". Не невозможно, что именно эта Куракинская узда и усвояется Дмитрию Михайловичу Пожарскому (а Куракин, вероятно, по ошибке назван Васильевичем вместо Семеновича, который погребен был у Троицы в 1632 г.).