Феодор Абу-Курра

Его: Диалоги с мусульманами: 8. Вопросы араба о писании. - 19. О Мухаммеде. - 22. О Евхаристии. - 23. О Боговоплощении. - О теодицее.

Полемические сочинения: Леонтий Иерусалимский, Феодор Абу-Курра, Леонтий Византийский. Под ред. Г.Беневича. Краснодар: Текст, 2011. 272 с.

Юрий Максимов

ФЕОДОР АБУ КУРРА: ЗАБЫТЫЙ БОГОСЛОВ

Ист.: http://www.pravoslavie.ru/put/apologetika/abuqurra.htm, 2003

См.: Максимов Ю.
Феодор Абу Курра и его место в истории ранней православной полемики с исламом // Богословский сборник №10, 2002. Стр. 114 – 123

Имя Феодора Абу Курры, выдающегося и весьма оригинального православного богослова и миссионера, фактически незнакомо российскому читателю, хотя в последнее время указания на необходимость исследования его богословского наследия стали звучать и в среде современных православных патрологов.^[1] Предлагаемая статья преследует своею целью дать некоторое общее представление об этой интересной фигуре средневекового православного Востока.

Феодор Абу Курра родился около 750 г. в Эдессе. На место рождения указывает как, с одной стороны монофизитский историк Михаил Сириец (†1199), который называет Феодора "эдесским халкидонитом", так и, с другой стороны, сам Абу Курра, который в своем арабском трактате в защиту иконопочитания, особенно акцентирует внимание на Эдесском Убрусе, говоря: "Из всех икон, мы вспоминаем эту, потому что она особо чтима в моем родном городе, благословенной Эдессе" (XXIII).

Молодые годы Абу Курра провел, очевидно, в монастыре св. Саввы, который поддерживал культурные и религиозные связи с Эдессой.^[2] В пользу этого говорят сразу несколько пунктов.

Во-первых, грузинский перевод^[3] "Страдания Михаила Савваита" Василия Эмесского, согласно которому Абу Курра был рассказчиком Василию этой истории (§1).^[4] В заключение своего сочинения (§ 14-15), Василий прославляет святого Савву, который "явил таких учеников, как Стефан и Иоанн и Фома и Феодор Абу Курра", а сам Феодор характеризуется как "новый святой Савва, пастырь и высокий священник (то есть, епископ) в Сирии, вавилонский чудотворец".

Во-вторых, это слова самого Феодора, который в "послании к Давиду Монофизиту", пишет, что поручает адресата молитвам св.Саввы "…молитвами св. Богородицы Марии и святого отца нашего Саввы…". Это единственный святой, упомянутый поименно Абу Куррой в таком контексте.

В-третьих, тот факт, что сочинения Феодора сохранялись и переписывались именно в лавре св. Саввы.

В четвертых, "ассоциация Феодора с монастырем св. Саввы во многом объясняется учеными на основании интеллектуального заимствования работ прп. Иоанна Дамаскина, наиболее выдающегося богослова этой обители, заимствования становятся более очевидными в трактате Абу Курры, написанным в защиту иконопочитания".^[5]

Современный американский исследователь Lamoreaux пытается оспорить связь Абу Курры с лаврой св. Саввы.^[6] Он указывает, что перевод сочинения Василия Эмесского страдает рядом анахронизмов, и, по видимому, Феодор Абу Курра перепутан в нем со св. Феодором Эдесским. Ссылку в "письме Давиду" он объясняет как интерполяцию, сделанную переписчиком-савваитом.

Однако аргументы Lamoreaux нельзя признать достаточными. Пытаясь ослабить каждый по отдельности вышеозначенный пункт, либо доказать, что сам по себе он не может однозначно подтверждать пребывание Феодора в лавре св. Саввы, Lamoreaux не объясняет самого количества совпадений, которое на наш взгляд, нельзя объяснить случайностью. И сами доводы его не обязательно исключают связь Феодора с савваитами. Так, например, недостоверность отдельных сведений в грузинской редакции "Страдания Михаила" сама по себе не обозначает, что недостоверно основное заявление - что Абу Курра был монахом-савваитом. Вполне возможно, что грузинский переводчик перепутал одного монаха-савваита - Феодора Эдесского с другим савваитом - Феодором Абу Куррой. И о том и о другом он мог слышать как о монахе монастыря св. Саввы, и это естественнее объясняет, как могла возникнуть эта путаница.

Единственный положительный аргумент, который Lamoreaux выдвигает в пользу того, что Феодор не был связан с монастырем, так это отсутствие наименований Абу Курры монахом-савваитом в надписаниях всех его сочинений (и на греческом и на арабском и на грузинском), а также в упоминаниях о нем других авторов, которые отзываются о нем исключительно как о епископе Харрана.^[7] Но отсутствие в надписаниях указаний на то, что Феодор был монахом монастыря св. Саввы объясняется очень просто. Так как эти наименования по традиции отражают самый высокий титул автора, то естественно, что упоминается его епископское достоинство, но не упоминается его период жизни, когда он был простым монахом. То, что какое-то время Абу Курра был монахом какого-то монастыря до рукопложения во епископа - это несомненно, однако об этом также не упоминается в источниках - нельзя же на основании этого отрицать, что он вообще был монахом? Надписания всегда кратки. Биографическая их ценность весьма скудна. Очевидно, что расцвет творческой деятельности Абу Курры приходился на его епископское служение, отсюда и объясняется, почему он всегда упоминается как епископ. Но это нисколько не отрицает того, что в молодости он был простым монахом и, наиболее вероятно, в монастыре св. Саввы. И единственное, чем можно опровергнуть связь Абу Курры с монастырем св. Саввы - надежно доказать, что до рукоположения он был монахом другого монастыря.^[8]

После этого Феодор становится епископом древнего города Харран (ныне деревня Харан, на юге Турции, недалеко от границы с Сирией), того самого, где Авраам провел большую часть своей жизни (Быт 12:4). Михаил Сириец сообщает, что он был рукоположен патриархом Антиохии Феодоритом (785-799), посему годы пребывания на кафедре последнего и являются приблизительными рамками хиротонии Феодора.

Атмосфера города Харрана, имевшего в VIII и IХ веках большое экономическое и культурное значение, а также религиозное многообразие этой митрополии исключительно благотворно повлияли на продуктивность его литературного творчества. Абу-Курра свободно писал и на греческом, и на арабском, и на сирийском.

Абу Курра был тесно связан с палестинским христианством. Так, в предисловии к "письму Давиду Монофизиту" вспоминает, что встретил Давида в то время, как оба они молились в святых местах Иерусалима. Палестинские связи Абу Курры также очевидны из четвертой его работы на греческом, - письме о христологии, которое он написал для Иерусалимского патриарха Фомы. Khoury указывает, что Фома также был савваитом, и высказывает предположение, что именно в лавре они и могли познакомиться.^[9] Новое критическое издание греческих творений Феодора дает еще два примера связей с христианами Святой земли: во вступлении к одному диалогу (18) говорится, что епископ Харранский прибыл в южнопалестинский город Азот, чтобы помочь христианам в их аргументах против мусульман. В другом (19) говорится, что он состоялся, когда Абу Курра выходил из Иерусалима.

Иоанн Кипариссиотес (†1378), пишет, что Феодор участвовал в соборе против манихеев, о котором из других источников ничего не известно, и дважды цитирует слова Абу Курры, произнесенные на этом соборе.^[10]

Согласно хронике Михаила Сирийца, из-за какой-то клеветы возведенный против него Антиохийскому патриарху Феодориту, Абу Курра вынужден был оставить кафедру. О. Bassam Nassif полагает, что причиной этому были расхождения по вопросу о иконопочитании - Феодорит был иконоборцем.^[11] После того, как в 799 г. он умер и Антиохийскую кафедру занял патриарх Иов, Абу Курра вновь вернулся в Харран.

Есть сведения, что, когда он находился в Иерусалиме, Абу Курре пришлось даже вступить в полемику с латинскими монахами из монастыря на Масличной горе, прибывшими от двора Карла Великого и с добавлением filioque в Символ Веры.^[12]

В 813 г. Феодор отправляется в миссионерское путешествие, проходя по городам и селам и распространяя учение св. Максима Исповедника. Так Феодор доходит до Александрии и там, даже по признанию неприязненно относящегося к его успехам Михаила Сирийца, своими блестящими диспутами с мусульманами завоевал популярность у простого народа: "поскольку он был софист и со своей аргументацией вступал в диспуты с язычниками (т.е. мусульманами), так как он знал язык сарацин, и этим он приводил в изумление простой народ".^[13]

Из Александрии епископ-миссионер предпринимает путешествие в Армению, чтобы обратить население из монофизитства в Православие, проповедуя и разъясняя богословие св. Максима Исповедника. Около 815 г. он прибывает ко двору багратидского принца Ашота Мцакерта. Несторианский патриарх посылает известного несторианского богослова Нонна Нисибийского для противодействия Абу Курре, и между ними происходит богословский диспут.

Связи с Арменией подтверждают и творения самого Феодора; так, по просьбе Иерусалимского патриарха Фомы он написал от его имени уже упоминавшееся христологическое послание к армянам, в другом своем кратком арабском сочинении, он опровергает армянскую богослужебную практику,^[14] помимо этого в грузинском переводе существует его небольшая работа против армян.^[15] В Армении Абу Курра подвизается в миссионерских трудах примерно до 817 г. После этого происходит его возвращение в Харран, возможно, через Багдад.^[16]

В 829 г., как повествует несторианская Анонимная Сирийская хроника 1234 г., случилось еще одно примечательное событие, связанное с Абу Куррой: аббасидский халиф ал-Мамун "прибыл в Харран. Феодор, епископ Харрана, называемый Абу Куррой, вошел в спор с ал-Мамуном. Между ними состоялся большой диспут о вере христианской".^[17]

Это событие произошло на самом закате жизни Феодора, и вскоре после этого он умер. Дата его смерти неизвестна, приблизительно ее полагают около 830 г.

Почетный титул "Абу Курра" (отец утешения), равно как и титулы философа и учителя указывают на то, каким большим уважением пользовался этот православный богослов. Это подтверждается также и тем, что его труды, написанные по-гречески, вскоре же переводились на грузинский.

Его работы были весьма оригинальны в отношении попытки ясно сформулировать новое видение христианской идентичности, используя язык и понятийные инструменты мусульманских богословов. Помимо полемики с исламом, монофизитами и несторианами, Феодор был видной фигурой в интеллектуальной истории противодействия иконоборчеству, особенно во вневизантийском православном мире.

У православных под арабским игом также были проблемы с иконопочитанием, но они имели совершенно иную специфику. Византийский император не властен был принудить их, а Константинопольский патриарх - повлиять. Влияние оказывал контекст мусульманской культуры, так как ислам воспринимал иконопочитание и почитание креста как форму язычества. Во время написания Феодором "трактата в защиту икон" безо всяких богословских баталий уже второе поколение христиан из-за страха быть обвиненными в идолопоклонстве отказывались от иконопочитания.^[18] Абу Курра говорит: "Многие христиане отказываются от почитания иконы Спасителя, из-за того, что антихристиане насмехаются над ними и осуждают их за это".

Среди православных писателей он пользовался авторитетом и признанием. Так, в 932 г. Арефа Кесарийский заказывает себе список греческих сочинений Абу Курры. Около 940г. патриарх Иерусалимский Евтихий упоминает Феодора в связи со спором в защиту иконопочитания".^[19] Подвизавшийся на Афоне преподобный Евфимий Иверский (†1028г.) переводил сочинения Абу Курры даже с грузинского на греческий. Другой грузинский богослов, Арсений Икалтийский (1125) в своем "Dogmaticon'е" обильно использовал творения Феодора. Православный арабский архиепископ Евфимий Тирский и Сидонский использовал сочинения Феодора в своем окружном послании 1720г.

Помимо известности в арабском, греческом и грузинском христианском мире стоит заметить, что труды и взгляды Абу Курры были известны и среди книжников древней Руси: Один выпускник Островской семинарии на Волыни в начале XVII века "пощел даже во Аравию" ради полемического трактата против мусульман известного "Федора Авукары". Вернувшись с греческим текстом "книги против различных еретиков, иудеев же и сарацин", он перевел его в 1611 г. на славянский язык.^[20]

Своей миссионерской и апологетической деятельностью Абу Курра привлек внимание также инославных и иноверных авторов. Как о выдающемся православном богослове о нем упоминают уже цитировавшийся монофизитский историк Михаил Сириец (†1199), а также другой монофизитский автор, Бар Хэбреус (†1286)^[21] , современник Феодора несторианский апологет Хабиб Абу Раита (†) говорит о нем в трех своих письмах как о ученом, мудреце и философе.

Его влияние даже сказалось на некоторых пунктах догматики ислама,^[22] как упоминает мусульсанский богослов IX-го века Ал-Джахиз. Острые аргументы Феодора не могли остаться незамеченными мусульманскими интеллектуалами. Мутазилитский богослов Абу Муса ал-Мурдар (ум. ок. 840) написал работу (ныне утраченную) "Против христианина Абу Курры". Кроме того, крупный мутазилит Абд ал-Джаббар упоминает Абу Курру в одной из своих работ, написанной ок. 970 г. Библиограф Ибн ан-Надин (ум. 955) упоминает: "Был также и Абу Курра. Он был мелкитским епископом Харрана. Среди его книг были писания против Нестория". Знаком с работами Феодора был и зейдитский богослов ал-Касим б. Ибрахим (ум. 860).

Вероучительный авторитет Абу Курры и влияние его на православное восточное богословие очень значительно. В "Мученичестве Михаила Савваита" Феодор упоминается как "Вавилонский (т.е. - Багдадский) чудотворец". В одном из грузинских переводов диалогов Абу Курры имеется надписание: "Святого и любомудрейшего Феодора, епископа Каррского, что в Сирии".^[23] В надписаниях двух из его арабских сочинений (Ar. X, XI) Феодор также именуется святым ("Это трактат, написанный святым Аввой Феодором, епископом Харрана, Абу Куррой..."). Подобные эпитеты даются ему и в названиях двух греческих сочинений (Gr. XXVII, XXXIV). Очень вероятно, что Абу Курра действительно почитался святым, хотя более точными сведениями о его канонизации или почитании (внесение в какой-либо из мартирологов) мы не располагаем, виною тому печальная судьба местных святцев Антиохийской Церкви, которые не сохранились до наших дней. В средние века они были заменены греческими.

Агиограф Антиохийского Патриархата г-н Cairala в частном письме высказал нам интересное предположение. Он твердо убежден, что Феодор Абу Курра присутствует в антиохийских святцах под именем Феодора Эдесского. Даже если не смешивать с другим святым с аналогичным именем, стоит заметить, что в пользу этой догадки действительно говорит несколько фактов. Абу Курра был родом из Эдессы и именно так упоминает Абу Курру Михаил Сириец, в этом свете приобретает иной смысл и то, что в переводе "Мученичества св. Михаила Савваита" он назван Феодором Эдесским. Г-н Cairala выразил надежду, что в ближайшем будущем будет рассмотрен вопрос о внесении Харранского святителя в современные святцы Антиохийского Патриархата наряду с другими местными святыми, материалы о почитании которых становятся доступны только сейчас.

До наших дней сохранились 43 работы, написанные им по-гречески, а также большое количество рукописей на арабском языке, автором 20-ти из которых несомненно следует считать Абу Курру. Некоторые сочинения Абу Курры сохранились только в грузинском переводе. Как указывает сам Феодор, им были написаны 30 трудов на сирийском языке, данные рукописи до сих пор считаются пропавшими.^[24]

Среди арабских работ наиболее значительны "О почитании святых икон", "Против иудеев". "Признаки истинной религии", "О Соборах", "О смерти Христа", "О методе познания Бога", "О естественном богословии", "О Троице", "О свободе воли" и др. Его тексты написанны на среднем арабском, разговорной форме языка.

Из его коротких греческих трактатов большинство (29) составлено в форме диалогов с еретиками, встреченными автором (несториане, монофизиты, оригенисты), а семнадцать - направлены против ислама. В своих сочинениях Феодор затрагитвает широкий спектр богословских вопросов, от триадалогии и христологии до сакраментологии и иконопочитания.

Также Феодор являлся одним из переводчиков античного греческого наследия на арабский язык, в частности, между 816 и 820 гг. он перевел трактат Аристотеля De virtutibus animae.^[25] Ал-Кифти, называет его первым переводчиком этого текста.^[26]

Некоторые из его работ посвящены полемике с исламом, и нас здесь интересовать будут преимущественно они.

Недавно Reinhold Glei и Adel Theodor Khoury подготовил первое критическое издание семнадцати греческих работ Феодора об исламе (3, 8, 9, 18-25, 32, 35-38).

Наиболее значимым выводом их работы явилось их заключение, что эти семнадцать сочинений фактически не были написаны Феодором, но что они, вместо этого, были написаны неким Иоанном Диаконом, который утверждал, что передал в письменном виде дебаты между Феодором и различными мусульманскими собеседниками. Этот вывод явился результатом открытия ими потерянного дотоле предисловия к работе Иоанна. Из этого предисловия стало ясно, что Иоанн имеет непосредственное отношение к составлению сборника противомусульманских диалогов, как отражено в названии: "Опровержение сарацин Феодором Абу Куррой, епископом Харранским, как передано Иоанном Диаконом". Во вступлении Иоанн превозносит Абу Курру, ставит его в ряду Отцов Церкви, называет его писания богодухновенными и свидетельствует, что присутствовал лично при диалогах Феодора с сарацинами, которые он и решил записать по памяти для пользы христианских читателей.

Превознесение Абу Курры как "наиблагословеннейшего и наилюбомудрейшего епископа Харрана" говорит, с одной стороны, о том, что Иоанн записывал свои воспоминания уже после смерти Феодора, а с другой, что сам Иоанн, скорее всего был диаконом именно в Харране и прислуживал Феодору.

Диалоги, записанные Иоанном, имеют одно характерное отличие от известных арабских работ Феодора: они гораздо более откровенно враждебны к исламу.

На основе скрупулезного текстологического анализа сохранившихся рукописей Lamoreaux доказал, что работа Иоанна, первоначально включала только предисловие и девять диалогов (18-25, 32).^[27] Остальные (3, 8, 9, 35-38) не принадлежат этому собранию. Из этих девяти диалогов два (21 и 25) имеют прямые параллели с арабскими сочинениями Феодора, причем иногда почти дословные. Однако ни одна из этих арабских работ не была направленна явственно против ислама и не была составлена в форме диалога. На основании этого Lamoreaux полагает, что Иоанн являлся лишь переводчиком, компилятором арабских сочинений Феодора, кое-что, по-видимому, написавшим от себя и переложившим в форму диалога. Однако, на наш взгляд, свидетельство самого Иоанна заслуживает большей степени доверия, и нам представляется более достоверным, что Иоанн действительно записал преимущественно то, что слышал сам и помнил по памяти, иногда, возможно, сверяясь с арабскими писаниями Абу Курры. То, что Феодор был "Двоесловом", то есть, мастером словесного спора, и что его аргументация оттачивалась именно в живых диспутах с мусульманами - хорошо известно из самых разных источников, упоминающих о нем. Не менее вероятно, что впоследствии сам Феодор записывал в повествовательном изложении те аргументы, которые сформулировал именно в диалогах с мусульманами, когда они и были услышаны Иоанном. Что касается резко отрицательного отношения к Мухаммеду, то и здесь следует предположить передачу того, что Феодор думал о мусульманском "пророке" в действительности, и говорил о том своим единоверцам устно, но не мог свободно доверить это арабским своим сочинениям, которые были в свободном обращении и у неверных.

Иоанна Диакона следует признать, как он и сам пишет, лишь писцом, стенографом Абу Курры, которого должно разуметь собственным автором мыслей и аргументов, изложенных в сборнике. Как самостоятельный автор Иоанн Диакон не известен. В передаче мыслей Абу Курры он не более самостоятелен и оригинален, чем Михаил Синкелл, переведший с арабского нa греческий послание, которое Феодор написал для патриарха Фомы (4). Наконец, оставшиеся восемь антимусульманских диалогов, не зависят от сборника Иоанна и написаны, по-видимому, самим Абу Куррой. Знание последним греческого языка подтверждается указанием, что он переводил с греческого на арабский Аристотеля. Как замечает Graf, "есть серьезные основания считать греческий языком оригинала. В сочинениях не обнаруживается особенно трудных и темных мест, которые позволяли бы заключить о точном и буквальном переводе, в них вообще нет по сути арабского калорита. Напротив, частое употребление причастных конструкций, сложных слов и частиц говорит в пользу автора, прекрасно владеющего греческим языком".^[28]

Диалоги Абу Курры полны живых подробностей. Его полемика с неверными написана живым литературным языком, подчас с характерной этому автору иронией и даже колким сарказмом. "Доказательство приводится строго логическим образом и иллюстрируется многочисленными аналогиями. Он очень любит ставить своих противников в безвыходное пооложение при помощи диллем и трилемм, уличает их в абсурдности проповедуемых ими воззрений и упрекает их в незнании, слепоте и закоснелости в весьма многих местах".^[29] Это - общий почерк Абу Курры, как в его арабских, так и в его греческих сочинениях.