Церковь родилась в мире Империи, родилась внутри вассального царства этой империи, но слово «демократия» в римской империи не было ругательством. Низовой демократии, местного самоуправления, было чрезвычайно много. Отчасти это повредило Церкви — именно демократическим путём иудаизм выдавил из себя христианство в отдельную религию. Отчасти это Церкви помогло: на ноги христианство поднялось ещё до императорского благоволения, опираясь на возможности, предоставлявшиеся низовой демократией. Сегодня, когда госблаговоление в основном сдохло, полезно понимать, что демократия в стратегическом отношении намного надёжнее любой монархии.
Тем более, не была «демократия» ругательством для англов, славян, германцев и прочих вынужденных переселенцев. Только с появлением абсолютистских монархий — а это довольно ограниченный период времени, зато наиболее близкий к современности — «демократия» превратилась во врага и Государства, и Церкви. Сегодня в России даже переделали в «демонократию», а то и в «дерь..катию». Но не только в России можно услышать, что в Церкви демократии нет. За её пределами — так и быть, если нельзя уничтожить, надо попользоваться, приспособиться, научиться гранты получать из всяких демократически-демонических фондов, но в Церкви — ни-ни… В Церкви демократии быть не должно!
Демократия не частная собственность Церкви. Демократия есть свойство мира, в котором живёт Церковь. Это свойство людей, свободных людей, и если в Церкви есть свободные люди, то в Церкви есть и демократия. Церковь есть лишь постольку, поскольку в Церкви есть свободные и демократичные люди — неважно, священники или миряне, мужчины или женщины. Если в Церкви нет демократичных людей, то и Церкви нет. Когда говорят, что в Церкви нет демократии, это демагогия, прикрывающая желание иметь Церковь феодальную, Церковь из погонял и погоняемых, Церковь садомазохистов. Эта демагогия прикрывается тем, что в Церкви нет выборов, но и это неверно.
«Не вы меня избрали, Я вас избрал», — сказал Господь Иисус Христос, но не отменил этим выборы и свободу волю, а ввёл эти в жизнь людей свободу и Своей воли, утвердил Своё участие в жизни людей, которая есть бесконечное переплетение выборов. Бог избирает — то есть, Бог отстаивает Свою свободу. Никакой медитацией нельзя заменить, выработать в себе благодать, которую Бог даёт по Своему выбору — и которую Он не даёт тем, кто разрушает чужое право выбирать. От крещения до последнего вздоха верующий живёт в состоянии выбора, верующий больше и чаще выбирает, чем неверующий, верующий саму жизнь выбирает — или смерть, добро или зло, узкий путь или широкий.
Означает ли это, что в Церкви должны быть выборы духовенства сверху донизу? Только в том случае, если мы отождествляем духовенство и Церковь. В политике есть тождество управляющего и системы управления, поэтому в политике должны быть и всеобщие и регулярные выборы. В Церкви вообще нет «правления», а если есть, то как рак бывает в человеке. «Духовное правление» — были ведь такие учреждения в XVIII веке, были! Многое из политического устройства разных империй вошло в Церковь — и как вошло, так пусть и выйдет, адьё, прощай, была без радости любовь, разлука будет без печали.
В настоящей Церкви, где нет правления, а есть служение, вопрос о демократии не стоит — демократия в такой Церкви есть просто по определению того, что Христос из разрозненных людей — «охлоса» — создаёт народ — «демос» — Божий. Должны ли быть выборы духовенства, следует ли каждые четыре года выбирать нового патриарха, папу, настоятеля, пономаря? Опыт показывает, что такие выборы сами по себе не гарантируют свободы — как в политике, так и в Церкви. Их отсутствие, однако, гарантирует проблемы со свободой, и проблемы большие. Если в Церкви нет выборов, а вне Церкви они есть, то люди просто выбирают не быть в Церкви.
Кто радуется, что в Церкви нет выборов, тот обречён шипеть на свободу выбора вне Церкви, на свободу быть или не быть в Церкви, тот провозглашает, что кто выбрал не быть в Церкви, тот не за выборы, а лишь нашёл предлог, чтобы грешить. Как будто в Церкви не грешат! Грешим, и в Церкви, где нет демократии, грешат больше, чем в Церкви, где хоть какие-то выборы есть. Впрочем, таких Церквей сейчас меньше, чем раньше, ведь даже у римо-католиков (которые, впрочем, не лидеры по недемократичности среди верующих) демократия дозированно есть — голосуют же епископы, папа Римский всё-таки не Сталин.
Нету в Кредо «верую в Церковь без выборов», хотя, скорее всего, выборы в Церкви утвердятся, когда это не будет уже иметь какого-либо значения. Вот и надо так жить в Церкви, чтобы выборы того или иного лица в ней значения не имели, а не отвергать возможность выборов. Да, не мы избрали Бога, а Бог нас избрал — и Бог нас избрал именно для того, чтобы мы избирали, избирали и избирали — не только людей, но и Бога. Избирали не потому, что не боимся ошибиться, не боимся выбрать не Того и не тех, а потому что боимся, очень боимся ошибиться, и поэтому обращаемся к Богу с просьбой не ошибиться в выборе, как ошибся Иуда.