«Некоторые же вознегодовали и говорили между собою: к чему сия трата мира?» (Мк 14:4).
Об аналогичной фразе у Ио.
Начиная с этой фразы, повествование Луки уходит резко в сторону от повествования трёх других евангелистов (которые несомненно близки между собой уже потому, что стоимость мира одинаково оценивается ими в 300 динариев). Лука полагает, что упрёк был обращен к фарисею Симону, Иоанн — что к предателю Иуде, Марк с Матфеем — что ко всем ученикам вообще.
Сила эпизода именно в том, что тут Иисус в очень невыгодном свете. Хоть с точки зрения современного человека, хоть питекантропа. С точки зрения современного человека, пожалуй, более чушь. Заботиться о погребении — архаика или, точнее, эта забота последовательно отступает в прошлое. И слава Богу! Предоставьте мёртвым хоронить своих мертвецов!
Правда, по «мертвых» сказал тот же Иисус. Выходит, двойной стандарт? Заботятся о достойных похоронах другого — плохо, заботятся о достойных похоронах Иисуса — хорошо?
Тонкость в том, что в первом случае человек уже покойник, а во втором человек идёт на смерть, точнее, на казнь.
Понимала ли это женщина? Что за странное поведение, совершенно не нормальное и для того времени?
Трудно сказать, да евангелисту это и неинтересно. Ему интересно, что Иисус тычет учеников носом в то, что идёт на смерть — тычет, а они воротят нос, не хотя видеть очевидного. Издалека, между прочим видели, и упирались: не пойдём в Иерусалим, в Иерусалиме прибьют. Когда же пошли, упираясь, как-то сразу расслабились. Это нормально: большое видится на расстоянии. Вблизи видится маленькое, то есть, материальное. Все в предвкушении праздника, никто никого не собирается арестовывать… Вдалеке от Иерусалима были слова, а в самом Иерусалиме не слова, а пиво и закуска. Между тем, слова-то это человеческое, а пиво и закуска скотское.
Женщина же, видимо, выразила что-то этим дорогущим маслом. Может, потому что говорить была основательно отучена. Может, потому что чувствовала: когда на первое место выплывает выпить и закусить, говорить бесполезно.
Иисус перетолковал действия женщины, или она в самом деле понимала или ощущала, что Он идёт на верную смерть? Неизвестно и неважно. Важно, что любовь к человеку всегда — «христосвоскресе», противостояние смерти. Выразить уважение к человеку? А что его уважать, собственно? Он умрёт, другие народятся. Смерть это нормально. Так вот нет же, — говорит женщина. Смерть — ненормально, человек должен быть бессмертным, относиться к нему надо с уважением и любовью не потому, что он бабочка-однодневка, а потому что он навсегда. Поэтому любовь — та самая «трата», тот самый «расход», который единственный оправдан на сто процентов, единственный вклад, который не пропадёт никогда и делает нас вечными не только в теории, но и на практике, чтобы на входе в вечность не произошло катастрофы.
