Войну можно сравнить с постом, а пост с войной.
На время поста монахи расставались друг с другом. Человек сосредотачивается, уходя в пустыню внутри себя.
Военная пропаганда пытается стереть различия между людьми. «Все как один». «Единым фронтом».
Покаяние, наоборот, освобождает различия, побеждает стандартизацию, обезличивание, растворение в массе.
Когда мы глядим на войны прошлого, нам кажется, что люди были разделены фронтами. Но внутри любой страны и во время войны, особенно во время войны множество разнообразных мнений, только они придавлены цензурой и страхом. И благоразумием — благоразумие на время войны не отменяется, наоборот! Во время войны не благоразумно многое, что похвально в мирное время, потому что во время войны всё решает грубая сила, а мнение людей уже не решает ничего. Этим и ужасна война — обратные связи перерезаны. Раньше надо было, раньше! Лет на 15-20. Но все были заняты выживанием, вот и дожили до войны.
Так и с собой: нам кажется, что мы цельное существо. Но во время поста мы приглядываемся к сумятице, раздраю в себе, решаемся увидеть правду: нету «я», есть свалка, непорядок, россыпь, и доминирует не лучшее в нас, а самое юркое и кусачее.
Почему пост так связан с едой? Потому что самый простой способ защититься от правды — от правды войны, от правды греха — напиться и нажраться. Пир во время чумы, вот что такая «нормальная жизнь».
Если еда мешает мне поглядеть правде в глаза, ну её!
«Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света» (Рим 13:13).
Павел шутит. Ночь не прошла. День Христа светит во тьме. Царство Божие именно «приблизилось», но и царство лжи никуда не делось, даже не потеснилось.
Сегодня особенно ночь, потому что темнеет в глазах, когда погибли тысячи человек, убиты от твоего имени, во имя твоего блага, а ты и пикнуть не имеешь права.
Душная великодержавная ночь.
Ну и что? Вера — это передвигаться ночью словно днём. Уверенно идти, не заходя в кварталы красных фонарей, уклоняясь от зазывающих туда, где войны важнее жизни, где порядок важнее любви, справедливость важнее человечности.
Ночь настала, но у нас есть свет Божий.
Бог — не зажигательная бомба, которая светит, чтобы ослепить, светит, чтобы показать, кого надо убить.
Бог — как Солнце, показывающее, кому протянуть руку, кого пожалеть, кому помочь.
Война — не конец света? Конец света! Конец света фальшивого, отражённого, конец света и полусвета привычной лжи, лицемерия, откладывающего в бесконечно длинный ящик объяснения по сути — и вот бесконечно длинный ящик кончился.
Конец света полуправда. Мы увидели ложь и фальшь повседневности.
Это страшно. Как расстрел Достоевского. Мы ужаснулись и говорим себе: «О, если бы это кончилось, я бы никогда не был прежним! Я бы всегда был хорошим! Ни минуты не тратил бы впустую».
Кончится эта война, и мы вернёмся в суету и самообман компромиссов и половинчатых временных решений.
Потому что не тратить времени зря — это чепуха. Та же суета, только причёсанная.
Главное — простить. Поэтому Великий пост начинается с Прощеного воскресенья и заканчивается прощением Воскресения.
Почему Господь Иисус Христос говорит: «Если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших»? (Мф 6:15)
Простить означает освободить. Развязать. Отпустить на свободу.
Нам сейчас хотелось бы связать генералов, политиков, солдат, которые нажимают курки и кнопки? Связать тех, кто говорит про геноцид донбассцев, киевских фашистов, связать, заткнуть им рты и складировать где-нибудь на Шпицбергене?
А надо простить. Не развязать — они и так развязанные. Но потерпеть и перестать дрожать от возмущения и злости.
Протестовать против войны, против ночи?
Ну, поздно, да это и четверть дела.
Жить днём. Быть днём. Не дневной дозор, не патруль светлых ангелов, а просто взять крест и ступать по стопам Сына Божьего, след в след. Он остановился — остановимся и мы, дадим Ему и себе отдых. Он упал — и мы упадём, не железные, не будем обольщаться. Он поднялся — поднимемся и мы! Он просил Бога простить — просил Отца, не Сам декларировал «прощаю» — попросим и мы Его Отца и Отца нашего Небесного: «Прости их, как не знающих, что творится, так и знающих, как творящих зло, так и равнодушных к этому».
Когда мы грешили, Бог разве нас связал?
Бог нас выпустил на оперативный простор. Подальше от нормальной жизни, райской, чтобы не загадили, но — выпустил. И пошёл с нами.
Мы идём в этом мире как светлые тени. Бывают личные клоуны, которые пристроятся за туристом и передразнивают бедолагу. Мы показываем не то, что в человеке неловко или уродливо, мы показываем, что и в этом прохожем, с автоматом в руках и порохом в голове есть свет, есть Бог, есть возможность быть человеком нормальным. Он не сумасшедший и не нелюдь, поэтому может отложить автомат, вытряхнуть порох и освободить Бога в себе.
Конечно, помогает не наше лицо пресвятое, на котором всё равно сразу видно, как мы возмущены и ужасаемся. Только Бог помогает! Какое уж наше прощение — только благодать прощает. Дух Святой освобождает.
Войны сегодняшняя не первая. Господь говорил о войне, и война пришла в 66 году — и что? И христиане создали евангелия. До этого так, из уст в уста передавали, а тут стали писать — потому что в бегстве уже не до из уст в уста, а листочки с записями сунешь в тревожный рюкзак.
Сейчас евангелия есть, книжки. Нет динамики, жизненности, убеждённости. Мы путаем убеждённость в своей правоте, которой много, с убеждённостью в силе Духа Святого, которой мало. Мы всё пытаемся помочь Богу, а надо дать Богу место, чтобы Он помогал. Подвинуться. Оно же «покаяться». Чтобы «мира!» звучал от Бога всесильного.
Есть люди, которые видят ночью, как кошки. Есть солдаты, которым выдать приборы ночного видения. А есть верующие, которые не видят, не стреляют, но в разгар ночи ходят днём Христовым — и этим напоминают, что ночь временна, а день вечен, и поэтому надо противостоять смерти не гибелью врагов, свидетельством о Боге, молитвой Богу и жизнью с Богом.
[По проповеди в Прощёное воскресенье 6 марта 2022 года]
