«И, услышав, ближние Его пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя» (Мк 3: 21)
Ср. Лк. 10, 29.
В3
Слово «ближний», передающее довольно точно греч. слово πλησίον, лишь весьма неполно соответствует евр. péa'. Его нельзя смешивать со словом «брат», хотя оно часто ему соответствует. Этимологически оно выражает мысль о сближении с кем-либо, о вступлении в содружество. В отличие от брата, с к-рым ч-к связан узами родства, Б. не принадлежит к родному дому; тогда как мой брат - это как бы я сам в другом лице, мой ближний - не я, он может для меня оставаться «другим», но может также стать мне братом. Т. обр. между двумя существами может установиться связь, либо преходящая (Лев 19.13,16,18), либо длительная и личная в силу дружбы (Втор 13.7), или любви (Иер 3.1,20; Песн 1.9,15), или товарищества (Иов 30.29).
В древних сводах законов речь шла не о «братьях», а о «других» (напр Исх 20.16 сл): несмотря на открывающуюся здесь возможность универсализма, кругозор Закона не выходит за пределы израильского народа. Затем, при более живом осознании Избранности, Второзаконие и закон Святости отожествляют «другого» и «брата» (Лев 19.16 слл), подразумевая под этим только Израильтян (17.3). Любовь к «ближнему» этим не суживается до любви к одним только «братьям»; напротив, в этих текстах заметно усилие распространить заповедь о любви, приравнивания к Израильтянам живущих среди них пришельцев (17.8,10,13; 19.34).
После плена проявляется двойная направленность. С одной стороны, круг «ближних» становится более узким: долг любви относится уже только к Израильтянам или к обрезанным прозелитам. Но с другой стороны, когда LXX толковников переводят евр. рéа' греч. πλησίον, они проводят различие между «другим» и «братом». Б., к-рого надо любить, - это другой, независимо от того, брат ли он или нет. Каждый раз, когда два ч-ка встречаются, они друг другу - «ближние», помимо родственных отношений и помимо того, что они могут думать один о другом.
HЗ
Когда книжник спросил Иисуса: «Кто мой ближний?» (Л к 10.29), он, вероятно, еще отожествлял «ближнего» со своим «братом», членом израильского народа. Иисус же окончательно преобразует понятие Б.
Прежде всего, Он подтверждает заповедь о любви: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». И Он не только делает эту заповедь средоточием всех остальных, но и связывает ее неразрывно с заповедью о любви к Богу (Мф 22.34-40 п). Вслед за Иисусом, Павел торжественно заявляет, что в этой заповеди «весь Закон заключается» (Гал 5.14), что она - итог всех других заповедей (Рим 13.8 слл), а Иаков называет ее «законом царским» (Иак 2.8).
Затем Иисус делает эту заповедь универсальной: надо любить своих врагов, а не только друзей (Мф 5.43-48); этим предполагается, что все преграды в сердце пали, так что любовь может простираться даже на врага.
Наконец, в притче о милосердном Самарянине, Иисус переходит к практическим выводам (Лк 10. 29-37). Не мне решать, кто мой Б. Ч-к в беде, будь он даже мой враг, побуждает меня стать его Б. Вселенская любовь сохраняет т. обр. свою конкретность: она должна проявляться по отношению к любому ч-ку, к-рого Бог даст мне встретить на моем пути.
XLD
Ср.: брат - гостеприимство - друг - любовь II - милосердие - милостыня НЗ За - отмщение 2 а -
