«Они отвечали: за Иоанна Крестителя; другие же — за Илию; а иные — за одного из пророков» (Мк. 8, 28).
Есть у людей фантастическая способность превращать звуки в слова, а есть греховная способность превращать слова в текст. Чего ожидает Иисус, когда спрашивает, кем Его считают люди? А чего ожидает любой человек, когда он смотрит на другого? В чём смысл жизни, не вопрос — в чём смысл двух жизней, встретившихся лицом к лицу? В том, чтобы другой назвал тебя твоим настоящим именем. Теоретически это невозможно, потому что имя настоящим не бывает — настоящим бывает лишь носитель имени. Практически это очень возможно, потому что имя не камень, имя не носят, имя как электричество, оно существует меж двух полюсов. Смысл существования двух людей в том, чтобы между ними возникло это электричество имени, осветило обоих.
В этом смысле вера есть всегда «исповедание» — обнаружение Бога, Который ждёт от тебя, чтобы ты обратился к Нему по имени, Который и тебя называет твоим именем, единственно возможным в это мгновение. У этого исповедания есть другое название, собственно имя — любовь. Кто любит, тот и находит имя любимому. Иисус не энциклопедию имён Своих пишет, Он ищет любящих. Вот и спрашивает, как Его называют. Скорее всего, судя по последующему разворачиванию событий, Он хотел, чтобы ученики ответили: «А наплюй, какая разница, как Тебя другие называют, важно — как мы Тебя называем». Вместо этого апостолы начинают перечислять, и это наводит тоску. Все имена заёмные. Чужие. Так недолго обклеить ярлыками до удушения. Кстати, именно так поступают те граждане, которые просят называют себя Христами — они всего лишь ярлык присваивают, прошлогодний снег себе под лыжи кладут.