Егише Вардапет: История Армении

Век, в котором жил Егише Вардапет 1 и произошло описанное им восстаниe армянской церкви против язычества,— есть век падения всемирной римской им-{I}перии, это — век пятый. Роковые стихи Горация:

Barbarus, heu! cineres insistet victor, et Urbem

Eques sonante verberabit ungula;

Quaeque carent ventis et solibus, ossa Quirini,

Nefas videre! dissipabit insolens 2.

вызванные современным ему римским обществом, сбылись вполне над вечным городом в пятом веке. Варвары извне, зло общественное внутри, мало-помалу сокрушили империю, столь долго владычествовавшую над миром. Основою Рима была война. Основа эта произвела великих полководцев; — она была началом его всемирной славы и его падения. Рим быстро переходил от войны к войне, от славы к славе, от рабства к рабству и кончил ужасным безлюдством {II} вокруг себя. От безмерности налогов народ бросал поля свои и многочисленными толпами ходил громить провинции Рима. Взгляните на эту отчаянную борьбу казны с неимущим народом, — борьбу, которой описание оставил нам Лактанций: «Так велико было число тех, которые получали, в сравнении с числом людей, обязанных платить эту безмерность налогов, что у земледельцев не стало сил: поля сделались степями, пашни обратились в леса. Не знаю, сколько должностей и лиц должностных, Магистратов, Рационалов, Викариев, Префектов нагрянуло вдруг на каждую провинцию, на каждый город. Весь этот народ умел только произносить смертные приговоры и изгнания и производить только взыскания, взыскания не частые, а беспрерывные и со взысканиями — оскорбления невыносимые. {III} «Но бедствие народное, печаль всеобщая настала, когда бич переписи был брошен в провинции и города, когда переписчики наводнили собою все, ниспровергли все. Вы сказали бы: вторжение неприятельское, город взятый приступом. Они измеряли землю по клочкам, считали деревья и колена виноградных лоз, записывали каждое животное, пересчитывали людей. Раздавались только удары плетей; слышались только крики истязаний; раба верного пытали, чтобы он выдал своего господина, жену против мужа, сына против отца, и по недостатку свидетельств, вынуждали показания против них же, истязаемых, и когда жертвы уступали, побежденный страданиями, писали против них, чего они и не говорили. Никакой пощады — ни старости, ни немощи: приносили и немощ-{V}ных и расслабленных. Уважали возраст каждого: детям набавляли годы, у старцев отнимали их. Все было исполнено печали и оцепенения. Еще не доверяли этим первым агентам и посылали других, чтобы собирать еще больше и повинности все удваивались. Последние, не находя уже более ничего, набавляли наобум, чтобы не казаться бесполезными. Между тем, животных становилось меньше, люди умирали; но тем не менее они должны были платить за мертвых». Пустынные виды полей, брошенных народом, наводили ужас на Кесарей; они звали народ к полям, давали им льготы; даровали народу право на независимые народные собрания 1, но напрасны были их льготы;—{VI} народ не принимал уже этого благодеяния от Кесарей. Города заперлись в своих стенах, все грозило Империи падением. А как величие, могущество и силу ее именно составляли города; то теперь, когда они отложились, отстали — падение ее стало неизбежным. Древнее общество угасало; человеку не оставалось иного выхода из него, как совершенною гибелью этого самого общества; он бросал его и переходил к врагам. Послушайте, что говорит современный историк пятого века, Салвиан 2: «Лучше желают жить под {VI} видом плена свободными, нежели под видом свободы пленными. Братья наши не только не желают перебежать к нам от них (варваров), но скорее оставляют нас и бегут к ним; и еще удивляются, что не все бедные делают то же; разве одно останавливает их, что они не могут перенести с собою крошечных убежищ и семейств». Общество древнее умирало без будущности, если бы из среды его не возникло другое, основанное на других началах, одушевленное другими чувствами; общество которое должно было внести в мир варварский, мир языческий, слово жизни и любви. Это новое общество воскресившее древнее, есть общество христиан — церковь. Христианство пересоздало {VII} древний мир,— дало новое начало человечеству, новую цивилизацию, которая есть и должна быть существенным, живым доказательством бесконечной морали, постепенным, мирным приложением идей христианства к жизни; следовательно изгнанием идей язычества из мира. Церковь спасла человека, спасла мир! Самые варвары, которые готовы были все стереть на пути своем, остались побежденными крестом Спасителя и сделались послушным орудием христианства. Вот что писал Лев Великий в пятом веке:3«Даже opyжие, разрушающее мир благо-{VIII}приятствует действиям благодати Евангельской. Сколько людей, которые в мирное время отлагали время своего крещения; теперь, гонимые страхом предстоящих им опасностей, просили его? Сколько душ слабых и нерадивых, пораженных внезапным ужасом, спешили исполнять то, к чему никогда не могли их склонить увещания мирные. Видали детей церкви, которые подпавши под власть врагов приводили повелителей своих пленными к Евангелию, становились их руководи-{IX}телями в вере, и управляли теми, которым по праву войны, они должны были служить рабами. Варвары служившие в вспомогательных войсках Империи, поучались в наших странах тому, чему не могли научиться у себя и возвращались в свои жилища с познанием Евангелия. И так, ничто не может противиться благодати божественной; ни что не может ей препятствовать исполнить свое определение; она обращает раздор в восстановление согласия, превращает раны в средства к исцелению и опасностями, угрожающими церкви, доставляет ей благоденствие». И так церковь удержала общество древнее от порабощения силе материальной, преобладавшей в пятом веке миром. Она спасла Армению от угрожавшего ей ужасного рабства,—рабства духовного, — язычества персидских власти-{X}телей. Церковь одна имела нравственное влияние на общество, среди разлива силы материальной, которая наводняла тогда мир. Она одна исповедовала и проповедовала истинную веру для спасения человечества;— веру, что есть закон, превышающий все законы человеческие — Воля Творца, — Слово Его: Евангелие, которое одно только могло утешать и благословлять страдания человечества,— дать миpy новую жизнь, человечеству новый мир. Армения, служившая в продолжении многих лет предметом раздора между Парсами и Римлянами в 75 году, при Императоре Веспacиaне, покорена была Римлянами и сделалась ее провинцией. Всемирная империя, обессиленная в пятом веке варварами, вызвала все войска свои из провинций, стоивших Римлянам стольких денег и крови, и не могла подать помощи Армении, {XI} которая тщетно искала ее в Константинополе. Феодосий младший, устрашенный вторжением в Грецию персидского властителя Йездигерда, искал всеми средствами заключить с ним пepeмириe и для того послал к персидскому двору Анатолия, который рабски исполнял все требования кичливого Йездигерда.

Армения, постоянная союзница Греции, теперь оставлена была совершенно беспомощною. Одна, с своими собственными силами принуждена была бороться за святую церковь с сильным и могучим Йездигердом. Но не смутило ее страшное его могущество. Она одна на защиту святой церкви восстала: она верила, она знала что: «прейдут и земля и небо; но не прейдет никогда слово Господа». Эти слова Спасителя открыли ей и в самой смерти {XII} неиссякаемый источник жизни. Армения, воистину, была постоянной мученицей за святую церковь. Сперва тревожило ее и мучило язычество, потом исламизм тиранил ее за веру во Ииcyca Христа. Целые века провела она, преследуемая мечом сильных властителей Востока; но мечи их переламывались о верность Армян к церкви. Властители Востока отнимали у них все, отнимали отцов, матерей, жен, детей, родину и самую жизнь: но веpa их в Спасителя была непоколебима, как слово Бога, которое возносило их над всем преходящим на земле и давало им силы выносить страшные мучения от гонителей церкви. Властители Персии целыми провинциями выселяли Армян из родины и населяли ими государство свое, где и теперь встречает их путешественник, как памятники страшной, ре-{XIII}лигиозной бури, вынесенной Армениею. Эти колонии Христа, оставленные Христианством в шествии своем с Востока на Запад, стоят века и не пройдет, быть может, еще век, как мир христианский возьмет их под свое, любовью озаренное, знамя, для распространения новейшей цивилизации в странах, откуда вышла цивилизация древняя. Мученичество религиозное, вследствие вековых гонений, составляет главный элемент исторической, общественной и частной жизни армянской нации. Лучшие страницы ее истории горят кровью пострадавших за веру и запечатлены в памяти каждого, носящего имя Армянина. Они составляют любимый рассказ их общественной жизни, и нет семейства армянского, которое не имело своей доли в страданиях за церковь. Мученичество есть, так сказать, наследствен-{XIV}ное достояние армян: в преданиях каждого семейства сохраняется память о каком-нибудь члене его, павшем за церковь Христову. Еще в четвертом веке тайно, коварно преследовали Армению властители персидские. Моисей Хоренский, историк пятого века, рассказывает, что персидский царь Шапу отдал свое войско под начальство Меружану, отступнику от Христа, и послал его в Армению. «Mepyжан — пишет Xopeнский — старался всеми средствами уничтожить христианство в Армении. Под предлогом дани, отсылал обремененных цепями Епископов и священников в Персию, предавал огню все письмена, какие только ни находил; не велел обучать греческому языку, а приказал учить только персидскому, чтобы никто, говорит он, не смел ни говорить, ни переводить по-гречески. И {XV} это Меружан приказывал под предлогом прервать всякое знакомство и дружбу с Греками; а в сущности он это делал, чтобы уничтожить и вывести совершенно обучение христианское; потому что Армяне тогда не имели еще письмен своих и отправляли службу церковную на языке греческом» 1. В другом месте Хоренский пишет: «Между пленными был священник Зуита из Арташата. Отступники Христа Меружан и Ваан злословили Зуиту перед царем Шапу; — говорили будто бы он нарочно отдался в плен, чтоб увещевать их остаться верными xpистианствy. Шапу велел подвергнуть Зуиту мучениям, если он не отречется от христианства. Зуита отверг {XVI} их предложение и был предан жестокой смерти 1.

Наконец, в пятом веке, настала для Армян эпоха страшная. Надлежало решить вопрос: хочет ли она для счастья и радостей жизни временной пожертвовать верою своею или ценою счастья, мира и самой жизни хочет сохранить веру во Христа? Довольно было только представить этот вопрос, чтобы вся Армения, увлеченная святым энтузиазмом, восстала единодушно против язычества. Маги, которым свет Евангелия давно уже резал глаза, убеждали Йездигерда идти войною на Aрмению и уничтожить xpистианство. Эту-то войну язычества с христианством и передает нам Егише Вардапет в своей занимательной {XVII} истории. Историк найдет в ней интересные описания нравов и обычаев Персов и Армян пятого века, от которого так мало осталось исторических памятников, и светлое критическое изложение учения Зороастра и догматов xpucтианствa. Вы, нынешние женщины, которые среди сенсуальной, современной жизни позабыли добродетель любви, — вам напомнят эти женщины пятого века, смиренные исполнительницы святой обязанности к вере и родине, высокое ваше назначение: править миром скипетром любви. Вы поймете, читая историю Егише, ваше святое призваниe — служить Евангелию, которое исторгло вас из рабства и дало вам власть над сердцем человека, чтобы вами править человечеством. История Егише давно уже известна ученому миpy Европы. Славный ориенталист Сен-Мартен, познако-{XVIII}мил с ней Францию в прекрасных отрывках своих; а позже, в сороковых годах, подарил французскую публику полным ее переводом священник в Париже, Григорий Кабараджи Карапет. Переводчик Моисея Хоренского, священник в Венеции Каппеллетти, перевел ее на итальянский язык. Нейман, профессор армянского языка в Мюнхене, познакомил публику английскую с историческою частью сочинения Егише. Трудности, неизбежные при переводе восточных писателей на язык европейский, становятся непреодолимыми при переводе Егише. В продолжение четырнадцати веков она переходила из рук в руки многих переписчиков 2, которые обходились с нею не без само-{XIX}управства; от того она местами несколько темна и нередко и вовсе непонятна. Встречая трудные выражения нашего автора, при переводе, своем я держался в их пояснениях мнения Григория Кабараджи Карапета, который хорошо знаком с историческим развитием армянского языка и со многими текстами оригинала, которые и поныне еще хранятся в рукописях. Текст истории Егише требует многих поправок; за неимением пока лучшего, я взял для перевода своего текст, изданный братством Мхитаристов, которым Армяне обязаны сохранением и обработкою своего литературного языка. Считаю необходимым поделиться этими малыми сведениями, которые остались нам о жизни самого Егише. Он родился в начале пятого века в Армении. Покровительством славных мужей, Св. Исаака и Св. Месроба, которым {XX} Армяне и Грузины одолжены изобретением своих букв 1, Егише послан был для образования в славные школы Греции, и получив там полное и совершенное образование, возвратился на родину, к полному удовольствию соотчичей и оправданию надежд высоких покровителей своих. По возвращении на родину, первою мыслию его было: просвещение единоземцев, и чтобы иметь право обучать их, он желал вступить в духовное звание. Его глубокие познания и безукоризненная чистота жизни, обратили на него всеобщее внимание. Его наименовали Вардапетом и возвели в {XXI} достоинство епископа области князей Аматуни. Впоследствии он был духовником и первым секретарем именитого родственника своего князя Вартана Мамикониана, героя описанной им истории. Егише и положением своим и высоким образованием, полученным в школах афинских и aлeкcaндpийcкиx, был поставлен в редкое благоприятное положение для историка. Он знал всю душу героя своей истории, владел ученостью века и был очевидным свидетелем вынесенных его нациею мучений, которые не могли не отозваться в прекрасной душе его исполненной любви, истинно христианской. Кажется, само провидение, наделившее его всеми дарами, необходимыми для историка желало сохранить в памяти человечества эту высокую эпопею армянской церкви, которая сохранилась в бессмертной истории {XXII} Егише. Рассказ его естествен и увлекателен, но как сын Востока, не чужд фигуральных выражений, которыми украшаются творения восточные. Много лет после восстания Армении, когда Егише, по просьбе сотоварища и друга своего, Давида Мамикониана, известного святостью и любовью к просвещению, взялся написать эту историю. Литература в эту эпоху имела весьма ограниченное значение. Писатели средних веков не были знакомы с потребностью веков новейших; они не писали из удовольствия высказывать свои идеи. Их вынуждало писать или какое нибудь важное событие в мире xpиcтианcкoм, или просьба друга. Так образовалась литература средних веков; господствующая ее форма была форма писем к другу и к церкви. Почему письма этих веков имели совершенно {XXIII} другое значение, нежели в новейшее время; они сохраняют любопытнейшие памятники тогдашнего общества. Историю свою Егише разделил на семь отделений, которые в моем тексте, изданном братством Мхитаристов в 1838 году, разделены на восемь глав; так как в некоторые главы вошли несколько отделений, то я предпочел для большей ясности, разделить их на одиннадцать глав. Где и когда писал свою историю Егише, неизвестно; известно только, что он умер в 480 году.

1 Вардапет: слово армянское. Оно значит: право-учитель. Этим словом переводится в новом завете Еврейское — Раввин, для наименования Спасителя и Апостолов. У Армян оно имело высокое значение и давалось высшим сановникам духовенства, Епископам и тем, которые святостью жизни и ученостью равнялись с ними. В начале, немногие Епископы принимали это наименование, как превышающее их достоинство; но впоследствии стали его давать всему черному духовенству, члены которого и поныне именуются Вардапетами.

2 Horat. Epodon lib. carm. XVI.

1 Граций в 382 году издал закон: «или все провинции, соединенные, совещаются вместе, или каждая провинция совещается отдельно, чтобы никакая власть не препятствовала и не замедляла этих совещаний, которых требует благо общественное». Император Гонорий, в 418 году, дал право иметь независимые народные собрания.

См. L. sive integita 9; Cod. Theod., 1, XII t.12. — Raynouard, Histoire du Droit municipat en France, 1, Стр.192, 199. — Michelet, Histoire de France.

2 Malunt enim sub specie captivitatis vivere liberi, cum sub specie libertatis esse captivi... Non solum transfugere in eis ad nos fratres nostri omnino nolunt, sed ut ad eos con giant, nos relinquunt; et quidom mirari satis non possunt, quod hoс non omnes omnino faciunt tributarii pauperes... nisi quod una causa tantun est, qua non faciunt, quia transferre illuc... habitatiunculas familiasque non possunt... См. Sulvian, de gubernatione Dei. Michelet, Histoire de France.

3 Les armes meme, qui detruisent le monde, no font que favoriser les operations de la grace evangelique. Combien de personnes qui, au sein de la paix, renvoyaient le moment de leur bapteme, l'ont maintenant demende, pousses par la crainte des dangers actueles. Combien d'ames languissantes et tiedes n'ont pas ete partees par un effroi subit a faire ce que des exortations paisibles n'avaient jamais pu obtenir d'elles. On a vu des enfans de l'eglise tomber au pouvoir de l'ennemi, ammener leur maitres captifs a l'Evangile et se devenir leur guides en la foi, diriger et conduire ceux, qui d'apres le sort de la guerre, ils devaient servir comme esclaves. Des barbares, qui servaient dans les troupes auxiliaires de l'empire, apprirent dans nos contrees ce qu'ils ne pouvaient apprendre chez eux, et retournerent dans leurs demeures avec la connaissance de I'Evangile. Ainsi, rien ne peut rerister a la grace divine, rien ne peut l'empecher d'accomplir ses decrets; elle fait servir la division au retablissement de la concorde, elle convertit les blessures en moyen de guerison, et par les dangers qui menacent l'eglise, elle procure sa prosperite. — См. Memoires pour servir a l'histoire du christianisme, par Aug. Neandre, traduit de l'allem, par Alph. Diacon.

1 См. ист. М. Хоренского кн. III, гл. XXXVI.

1 См. там же кн. III. гл. XXXV.

2 Первое издание ее вышло в Амстердаме в начале XVIII века. Она первая книга, напечатанная на армянском языке в Амстердаме.

1 Месроб, пришедши в страну Иверов (Грузию) изобрел для них буквы, свыше ниспосланным ему даром, вмести с Джагаем, переводчиком греческого и армянского языков. Благоприятствовал же ему в том царь их Бакур и епископ Моисей. Месроб собрал детей, разместил их на два класса, и оставил им двух учителей из учеников своих, Тер-Хордзенаци и Муше-Торонеци. См. ист. М. Xopенск. кн. III. гл. LIV.