|
Особенности стиля:
- Между заклинанием и пророчеством.
- Вера х.б. - Близок
локоть - Самосудьи. - Подстава.
- Новояз. - Антиэзопов
язык. - Предатели иронии.
История Андрея Бабицкого. Журналистика
православизации.
Материализм как родовая черта совковой журналистики: Васьковская.
Писать для читателей или для властителей?
Ср. интеллектуалы Ненового
Средневековья.
Добровольные защитники православия от сект: Косарев,
2005, сосредоточился на обличениях Грабового.
Патриарх в 2002 г. наградил главного редактора "Известий" Мих.
Кожокина орденом, особенно отметив "объективность и ответственность"
газеты (в том же нумере, даже с фотографией).
Чем подлец-интеллектуал отличается от просто подлеца. Некоторые газеты (например, Комсомольская правда, 26.7.2000) безговорочно,
нагло поддерживают хасида Берл Лазара, которого власти сделали главным раввином в пику Адольфу Шаевичу, ставленнику
Гусинского. Берл Лазар, хоть и итальянец, и хасид, оказался вполне homo soveticus, сразу заявил, что в России
меньше антисемитизма, чем в Европе, что не надо евреям уезжать отсюда в Израиль, даже вручил 100 тысяч рублей
нижегородской милиции за поимку вандалов, изуродовавших еврейское кладбище (богатые у нас хасиды, однако!).
А "Известия" вроде бы тоже за Лазара, но при этом подчеркивают, что все-таки там какие-то разногласия, то-се...
В случае, если власть переменится, с чистой совестью скажут: а мы были объективными, не то что какие-то там
"Сегодня" или "Комсомолка". А это была не объективность, а подлость с дырочкой. Объектив -- это камера, пространство
жесткое, ограниченное, структурированное -- плюс отверстие, а тут отверстие -- и никакой камеры, просто желание
жить, пить, писать во что бы то ни стало.
"Московские новости" в 2000 г. дали интервью с Андре Глюксманном -- французским философом, которого наши
придворные журналисты обозвали "леваком", "коммунистом", "антигосударственником", и который без визы приехал
в Чечню и Дагестан: "Мое путешествие напомнило мое прошлое: как еврейский ребенок, оказавшийся в оккупированной
Франции, я смог выжить только благодаря моей семье, активно участвовавшей в Сопротивлении". На вопрос о
вине чеченцев в похищениях отвечает: "Похищение -- это феномен, свойственный всей территории РФ. В Москве
людей пропадает еще больше, чем в Чечне". Он уточняет причину, по которой ему отказали визу: за то, что
он а конференции по Чечне в Москве он выступил против генерала Манилова, - якобы он не имел права выступать,
коли приехал как турист. "Ну, тогда пусть так и скажут, что только согласные с правительством туристы могут
посещать Россию".
Ев. Крутиков (Известия, 26.7.2000) бранит Глюксманна: "Если человек всерьез считает, что похищения людей
придумали российские военные, а атаки чеченских камикадзе с идеологической точки зрения в лучшую сторону отличаются
от аналогичных действий палестинцев, с этим уже ничего нельзя поделать, по крайней мере политическими методами".
Нетрудно убедиться, глянув ссылку, что Глюксманн утверждал не это, он говорил, что похищения - не особенность
Чечни, они по всей России, он говорил, что палестинцы нападают на мирных жителей, а чеченцы -- на военных. И
в том же номере М.Соколов объясняет, что, конечно, государственное регулирование печати плохо, но не лучше либеральное,
причем утверждает, что "находящиеся на содержании "Моста" или Конгресса США СМИ" "с придыханием в голосе воспевали
прозреваемый ими в бренном телесном облике медиа-магната священный образ свободы на баррикадах". То есть, либералы
"так дружно шагают в ногу и так старательно оттягивают носок, что любой ценитель шагистики залюбовался бы".
Но - ведь не было этого так же, как не было того, что Крутиков приписывает Глюксманну. Вот не было - и все.
Соколов переносит на других свою проблему -- взвинченность интонации, истеричность. Враг демонизируется со скоростью
тьмы -- то есть, примерно два вранья в день. Не случайно Крутиков не дает цитаты -- да их много сейчас,
свободолюбивых защитников Державы, которые на аргумент, подкрепленный фактом, подпертый цитатой, просто восклицают:
"Вы безнадежны!" И тем сильнее восклицают, тем более эмоциональны, чем менее могут что-то возразить рационально,
с фактом руках. Почудилось Соколову придыхание. Им, как и Крутиковым, движет шелеровский ресентимент,
а по нашему - смердяковщина, когда внутри уже все ценности рухнули, когда человек бессилен справиться с собственной
подлостью, и картина мира начинает искажаться так, чтобы подлость оказалась если не святостью, то наименьшим
злом.
Александр Генис о реставрации советчины: "За всю историю рекламы никто, кроме коммунистов, не тратил на
неё столько сил впустую. Их наследников, однако, непреложный исторический пример убедил в обратном. Действительность
они по-прежнему полагают продуктом произвола ... [они рвутся] управлять по рецептам, списанным из "Блокнота
агитатора". Генис, правда, повторяет заклинание о том, что Россия обрела "свободный рынок", но
весь его текст - о другом, о том, что никакого свободного рынка нет, есть очередной НЭП, очень жестко ограниченный,
не посягающий на идеологию:
"Модные технологи успеха с наивностью провинциальных секретарей
обкома верят в свою власть над окружающим. Достаточно, считают они, заменить ржавую
марксистскую методику соблазнительной постмодернистской стратегией. Согласно догмам
этого философского суеверия, все заметные фигуры в нашем пейзаже - от Путина до
Гарри Поттера - мыльные пузыри, раздутые серыми кардиналами черного и белого пиара.
... Сказывается архаическая вера в силу слов. Как магическое заклинание, тайная
и явная реклама наделяется способностью творить гомункулов".
"Реклама, - пишет Генис, обретя твёрдость голоса старого
антисоветчика, а не парящего над Манхеттеном эссеиста, - это искусство, а значит,
она не может работать наверняка. Если бы существовали непреложные законы,
гарантирующие успех ... мы бы оказались в детерминированной Вселенной, подчинённой
произволу тех, кто постиг её правила. В России эта мрачная утопия однажды уже
показала свою несостоятельность. И это - благая весть. Между чужой волей и нашей
прихотью остаётся зазор свободы" (Генис А. Миф пластилина // Новая газета.
- 31 марта 2005 г. - С. 19).
Правда платности не боится - как и бесплатности. Проплаченности боятся и стараются
ее скрыть те, кто верует в плату как единственный абсолют и силу.
В начале 1990-х я прогнозировал, что ксенофобия в виде сектофобии (параноидальный
страх баптистов, иеговистов, мунистов) перекинется на религии, тогда считавшиеся
нормальными. Так и вышло: в самом конце 1990-х католикофобия, теперь - исламофобия,
принципиально отличающаяся от ваххабитофобии - не подхваченной обществом
античеченской пропаганды. Пожалуй, когда "Известия" печатали исламофобскую
истерику Осетинского, это не было явление - это был пробный камень. А вот
текст Ильи Максакова (10.6.3) - уже явление. Именно потому, что тут нет
особой истеричности, это сухой деловой тон заурядной советской пропаганды,
и эта казенность особенно опасна. Не бойся собаки, которая лает, бойся собаки,
которая зудит. Мусульманские лидеры обсуждают этику предпринимательства
- "запущен пробный шар для выяснения реакции государства на перспективы
"исламизации". "Муха - это пробный шар для изготовления
слона". Нет фактов, что исламизация это цель мусульман? "Мусульмане
не собираются добиться своих целей уже сегодня". Христос утверждает,
что Его Царство не от мира сего? "Иисус не собирается добиться своих
целей уже сегодня". Что, между прочим, абсолютно верно.
Точно так же как "Московские новости", повторившие взлет и
падение "Известий" абсолютно синхронно: фотография Папы, который
зевает (10.6.3). И краткая подпись о его визите в Хорватию: мол, выступил
против гомосексуальных браков. Как будто зевание и борьба с извращениями
- единственное занятие Иоанна Павла. Небось, зевающего патриарха не опубликуют.
Да Святейший и не зевает...
А вот пример исламофобии в исполнении низовой пропаганды: журналист Александр
Хинштейн обвинил мусульман в краже автомобиля своей любовницы (Комс. пр.,
3.6.3). Стыда, что у него есть любовница, что журналист (теоретически получающий
гроши) любовнице дарит иномарку - этого нет. Есть уверенность: иномарку
угнали члены "ингушской мусульманской секты "Бахал хаджи".
Прошел месяц - и более ни звука.
2003 год. Александр Гамов, один из основных журналистов "Комсомольской
п." рассказывает о том, что Красную площадь закрыли, потому что "после
проливных дождей наступила жара, и брусчатка на стыках начала прорастать
... на борьбу с сорняками спешно бросили городских зеленхозовцев".
И даже прямо говорит, откуда информация: не сходил на Красную площадь, а
"мне объяснили знающие люди в Кремле". Вот уж воистину:
из камней сих сделаем детей Авраама. У них уже брусчатка прорастает, а вот
земля почему-то как раз бесплодна. И можно долго издеваться над паранойей
власти, которая так боится, что сделала то, на что и Сталин не решился,
которая окружает себя таким количеством охранников, что Берия лопнул бы
от зависти, но, во-первых, смеяться хорошо, когда ты от такой власти отгорожен
какой-нибудь государственной границей, а иначе лучше помолчать, а во-вторых,
паранойя власти в данном случае - лишь отблеск паранойи подданных. Где нет
любви к правде и творчеству, там страх и злость. "Сорняки", конечно,
здесь не случайны - это классическое обозначение врага, который так ненавистен,
что боишься назвать его прямо. Еще в 1993-м году с сорняками сравнивали
американских баптистов, которых-де так же нельзя пускать в Россию, как в
США не пускают никаких иностранных продуктов.
Петля Мёбиуса
Анна Политковская (Новая газета, 7.3.2003) критикует 45 полк ВДВ за то,
что там воздвигли гонения на майора, который стал слишком настойчиво добиваться
квартиры. Майор воевал в Афганистане и Чечне. Политковская бранит офицеров
45 полка: они-де и Холодова убили, и полк вообще - личная бандитская гвардия
Грачева. Спрашивается: а что же в этом полку спокойно уживался все эти
годы майор? Только не сторговался в цене, тогда завопил и обратился к тем
либералам, которых до этого рассматривал исключительно в качестве материала
для подавления? Майор и журналистка оказываются одинаково людьми без твердой
точки отсчета - хорошо все-таки или плохо служить в преторианцах? хорошо
или плохо предавать гласности непорядки в армии? Или хорошо, когда это
выгодно мне, и плохо, когда это мне невыгодно? Такой круг иррационализма
я бы назвал "петля Мебиуса".
Бывшие советские журналисты, сделавшие карьеру именно при коммунистах, сохраняют
высокомерное отношение к западной прессе, только теперь оно сочетается с
таким же высокомерным отношением к прессе российской: "Нынешняя отеческая
журналистика ... ничем не отличается от зарубежной. Такая же коммерческая,
как и на Западе" (Отто Лацис). "В большинстве американских же
газет превалирует функция развлекательная. Эту тенденцию, причем в наиболее
утрированной форме, переживает сейчас и наша пресса" (Всеволод Овчинников).
Причем оба столпа советской журналистики, критикуя "падение нравов",
очевидным образом подразумевают, что они-то сами (и их газеты) в этом падении
не участвуют. В том же опросе западные журналисты указывают на главное отличие
советской и постсоветской журналистики от западной: "Газеты, так или
иначе сотрудничающие с властями, есть и в Великобритании, однако в России
стремление стать журналистом-чиновником слишком уж ярко выражено. ... в
российской прессе велико количество заказных статей. Их больше, и они зачастую
бесстыднее, чем на Западе" (Николас Патон-Уолш, "Гардиан").
"Российские журналисты к власти и олигархам относятся менее жестко,
чем западные" (Карим Тальби, "Фигаро"). (Российская газета,
13 янв. 2003. Опрос: "Чем российская журналистика отличается от западной?").
Желание холопа пасть в ноги барину вовсе не иррационально. Можно ведь чего-то
и выпросить. В этом отношении совковая журналистика не так уж безумна, как
часто выглядит по западным стандартам, ибо она вся - такое целование барина
в плечико, в ручку и ниже, ниже... Обычно барин не обращает внимания, но
иногда возвращает снятый с холопа тулупчик или бросает фантик от конфетки,
обычно же холуйство вознаграждается тем, что барин просто не замечает воровства,
холопами производимого. А вот что немного иррационально - это стремление
барина выйти на крыльцо и поговорить с холопами. Вот зачем заместитель мэра
Москвы Юр. Петров дает интервью (Моск. к-ец, 17.3.3)? Ведь он от читателей
газеты, от избирателей, от жителей города вовсе не зависит. Даст интервью
- будет чиновником, не даст - будет, и если перестанет быть, то совсем не
по воле горожан. Внешне его, конечно, подталкивает общее стремление номенкатуры
при восточности содержания блюсти западность формы. Номенклатуре это нужно
для самоуважения. Все-таки отдыхать она ездит не в Китай, а в Париж. Но
есть и другой момент, внутренний и очень архаичный: это не интервью, это
смесь заклинаний с проклятиями, демонстрация своей "маны", сверхъестественной
силы. Вот ему жалуются на чиновницу, а он отвечает: "Хамят, к сожалению,
часто. Я поручу, чтобы туда сходил человек и оторвал этой тетке башку".
Мотив оторванной головы (кастрации), ставший столь важным в постсоветской
России, послуживший идеологической мотивацией для войны с Чечней, оказывается
и мотивом, легитимизирующим власть.
Газеты "Труд" от 6 мая и "Вечерняя Москва" от 5 мая.
Сперва выходит "ВМ", Виктор Перелыгин критикует федеральное правительство
каким-то совершенно иррациональным образом, для примеру берет квартплату
сотрудника "ВМ" Михаила Панферова, из которой городу достается
"всего" треть. И на следующий день "Труд" публикует
статью Сергея Громова о "рядовом москвиче" Михаиле Панферове и
его квартплате! Статьи совпадают почти дословно, но видно, что все-таки
авторы добавляли нечто свое в "болванку". Перелыгин почему-то
особенно обрушился на Чубайса, которого Громов вообще не упоминает. А газеты
- независимые, автономные... Гордо сообщают оба: да, Панферов платит в месяц
40 рублей страховки в мэрию, но мэрия в 2002 г. выплатила "адресную
финансовую помощь" 9 тысячам московских семей в 40 миллионов. (Кстати,
почему "помощь" - почему нет данных о страховке?) Считаем: в год
семья с квартиры платит страховки 12 долларов. 2 миллиона семей - выходит
24 миллиона долларов. А выплачено - миллион с третью долларов. Чистой прибыли
властям от "добровольного страхования" - 21 миллион долларов.
В 1991 году генеральная ассамблея ООН рекомендовала Юнеско учредить Международный
день свободы прессы. 3 мая 1991 года была принята в Виндхуке (Намибия)
была принята Декларация в защиту свободу прессы в Африке и во всем мире.
Юнеско и назначила днем прессы 3 мая, на два дня раньше советского дня
журналистики. На следующий год президент России Борис Ельцин подписал указ,
учреждающий особый День российской прессы, приуроченный к 13 января – дню
выхода первого номера петровских «Ведомостей». Работники прессы, однако,
продолжали утверждать, что президент очень, очень любит прессу и ее свободу.
А можно было бы задуматься, насколько искренняя и прочная любовь, если
в качестве идеала выбран выход казенной газетенки, а не какая-нибудь из
многочисленных резолюций российских журналистов в защиту свободы прессы.
Но, кажется, никто даже из журналистов не возражал,: в России резолюция
конференции, да еще не государственной, а частной, кажется самим участникам
делом плевым, а выход в свет придворного бюллетеня, годного для употребления
только там, куда и король пешком ходит – эпохальным событием. По вере да
будет: и стала российская журналистика приближаться к первообразу семимильными
шагами, утешаясь тем, что все лучше, чем бывший советский день прессы 5
мая в память о газете «Правда». Из двух зол у одного взяли форму, у другого
содержание, и вышли придворно-совдеповские «Известия», которым достойно
и праведно иметь в логотипе двуглавый серп, как прилично нынешнему Кремлю
иметь михалковский гимн с Богом вместо Сталина. Так сегодня и празднуют:
у кого перелет, те по старинке 5 мая, у кого недолет, те 13 января, у кого
перепой, те и то, и другое. Потому что как трезвому человеку праздновать
в России День свободы печати! А уж если кто залетел ровнехонько на свободу,
будет и у таких праздник – седьмого-то мая день Радио…
Минпечати создает иерархию наград для журналистов: грамоту тем, что работает
в журналистике 10 лет, значки через тринадцати и медаль "За заслуги..."
перед отраслью (Вечерняя Москва. 8.2.2002). Мысль о том, что сапиенс, получивший
от минпечати награду, по определению уже не может претендовать на звание
журналиста, в голову не приходит.
*
Шамиль Гайнутдин из Москвы пишет в "Новое время", №9, 2001, с. 2, что журналисты неправильно употребляют
термин "отморозок. "В армейском лексиконе - это молодой солдат, посаженный "дедушками" за
стротивость в обледенелый клозет, то есть солдат, который не покорился дедам, а начинает им сопротивляться:
мстить, причем ... мстить жестоко, иногда даже в слепой ярости всем вокруг ... такими отморозками были среднеазиты
и кавказцы. Ну что делать, они - такие. Хватаются за кинжал. ... Такие люди могут быть отморозками. А Миша Леонтьев
не может. Он может нахамить, укусить, призвать закатать в асфальт инородцев - но с экрана. Как он действует
в жизни, мне известно. Если ему попадется это письмо, пусь вспомнит пастернаковскую дачу, Новый, 1982 год, когда
несколько подгулявший гость, раздраженный руганью охранника дачи, ударил его по голове батоном салями, а тот
зарыдал и побежал звонить хозяевам. Тогда мне его было жалко, но потом - никогда. Простите, но не тянет Миша
на отморозка". Мда... Когда сегодня радостно пишут, что с первого канала убрали "информкиллера"
Доренко, замалчивают, что на его место взяли сразу двоих -- Леонтьева и Соколова.
*
Когда вдова Сахарова выступила против установки ему памятника в Петербурге,
на родине Путина, впервые подлость человеческая додумалась до того, чтобы
заявить: мнение вдовы Сахарова совершенно не имеет значения. Сталин только
угрожал Крупской, что Ленину припишут задним числом другую жену, преемники
Сталина устами своего верного пропагандиста Максима Соколова пытаются объявить
Елену Боннэр совершенно чужим Сахарову человеком. Вдова Сахарова объявлена
сторонницей коммунистов, носительницей тоталитарного духа - как же, она
смеет иметь свое суждение по столь важному для власти вопросу! Кощунственная
попытка прикрыть памятником Сахарову срамную пустоту нынешнего режима объявлена
Соколовым "смиренной попыткой отдать дань памяти и уважения достойному
мужу" (Известия, 8.5.3). Бедный Соколов: он поддерживал видимость
самоуважения, постоянно (и справедливо) пиная московского мэра, но здесь,
как говорили большевики, вопрос стал политическим - и пришлось теневому
оппозиционеру выйти на свет и открыто присоединиться к своему как бы врагу.
Он даже поехидничал на предмет различия фамилий: что, мол, Боннэр до Сахарова.
Сахаров мертв, он не может дать пощечину Соколову, как дал пощечину его
предшественнику по подлости - и именно за оскорбление женщины и жены. Да
и прав Соколов, во всяком случае, формально: фамилии у Боннэр и Сахарова
разные. Только вот ведь казус: у Максима Соколова, автора заметки в "Известиях"
от 8 мая, не только фамилия, но даже имя совпадают с именем и фамилией
одного изрядного и даже порядочного публициста эпохи перестройки. И тем
не менее, претендовать не то что на тождество, но хотя бы на родство с
тем Соколовым этот господин не может, как не может перо, выпавшее из хвоста
орла, утверждать, что оно летает. Оно всего лишь опускается.
Пример важности контекста. "Комсомольская правда", 13.1.2003,
информация о съезде "Новой эры" в Моск. доме художника - колдуны,
гадалки и пр. у нас считаются "нью эйджем". На две полосы очерк
Свет. Шайдаковой о знаменитых московских колдунах прошлого. Но главное-то
не это, а то, что четверть полосы занимает реклама экстрасенса Антона Восарата.
За четверть полосы Восарат, видимо, заплатил, но ведь реклама эта "работает"
в основном благодаря остальным трем четвертям...
Один из руководителей четвертого телеканала в 2003 г. запретил показывать
в выпуске новостей сюжет о книге Елены Трегубовой «Байки кремлевского диггера».
Книга написана журналисткой, четыре года допущенной к освещению жизни кремлевского
руководства. Трегубова считает, что стала жертвой политической цензуры.
Ее враги обвиняют ее в нарушении профессиональной этики: если ее допустили
за кулисы, то негоже разглашать то, что она там увидела. Елена Трегубова
жалеет сменившего ее при кремлевском дворе журналиста, который вынужден
«реанимировать давно забытый в российской журналистике эзопов язык:
хвалить так изящно, чтобы догадливые читатели между строк улавливали, что
ты ругаешь». Вспоминается рассказ о монахе, которого назначили настоятелем
монастыря. Извещая об этом родных, он сперва попросил их: «Молитесь обо
мне». Но потом поправился: «Молитесь о монахах, которым дали такого начальника».
Логика и нравственность подсказывают, что жалеть нужно тех, кто берет в
руки газету или журнал с сочинениями людей такого типа. Они получали и
получают не информацию, ибо пишут не для них – для начальства, пишут либо
безудержную лесть, либо, что еще хуже, безудержную лесть с карманом. А
в кармане кукиш. Жалеть нужно настоящих журналистов, которые ничего не
пишут, потому что печататься стало уже давно негде. Жалеть нужно читателей.
Жалеть нужно тех, кто уже никогда ничего не прочтет, потому что погиб –
физически погиб, под бомбежками, отравлен газом, взорван гексогеном - был
убит по воле тех самых людей, которых теперь аккуратно ругает Трегубова
– ругает так изящно, что сразу ясно: хвалит она их, любит она их, как любит
холоп барина, с которым тесно и тошно, но без которого пусто и скучно.
Всякая диктатура, пожалуй, даже более держится не на тех, кого насильно
поработила, а на тех, кто добровольно похолопился, и когда холоп начинает
жаловаться на барина, не стоит его жалеть. И барский гнев, и барская любовь
опасны, но холопский гнев, холопская любовь опасны вдвойне, ибо они первичны:
сперва холопство, потом баре, как ни пытаются холопы заверить мир в обратном.
В Сокольниках выставка ювелирных фирм, "самые богатые и желанные
клиенты - отечественные чиновники. Высокопоставленные госслужащие могут
позволить себе подарить своей супруге бриллиантовое колье за 35 тыс долларов
... Вчера вход в главный павильон выставки был закрыт на полчаса - высокопоставленный
чиновник из администрации Московской области инкогнито выбирал себе кольца
с бриллиантами" (Известия, 10.9.3, Б.Степовой). Это называется "москвичи
выстроились в очередь за драгоценностями".
"НГ-религии" что-то совсем... При свящ. Марке Смирнове, сменившем
Максима Шевченко, первое время держались, пытались быть "нейтральными"
- что на практике вылилось в постепенное сползание к подножию патриаршего
трона. Поскольку ни Смирнов, ни иные сотрудники и при советской власти не
отличались вольнодумством, удивления это не вызвало. Но сейчас, пожалуй,
уже поползли дальше. Статья Вл. Платонова в номере от 3.12.3 вполне на уровне
Шевченко или Солдатова: несколько страниц обсуждается версия о том, что
Ватикан решил сделать следующим папой митр. Тадеуша Кондрусевича. Ну, обсуждение
абсолютно невероятных версий - неизбежный грех пропагандистов, которые боятся
видеть, а тем более анализировать, реальность. Это бредовое состояние индивида,
и Платонов в этой своей бредовости представляет большинство моих повр соотечественников.
Но стиль-то каков: нунций-де год назад поехал в МИД, "чтобы, исполнившись
лукавства, как бы невзначай сообщить" о переименовании администратур
католических в епархии. Это все равно как написать: "У попа была собака,
он ее любил, она съела кусок мяса, он ее убил. И в землю закопал, и, преисполнившись
лукавства, как бы невзначай написал...". Паранойя! Даниил Щипков, который
ранее изображал как бы бесстрастность и объективность, в очерке о протестантах:
"Современные политические воззрения российских протестантов остаются
практически неизученными. Однако с уверенностью можно сказать, что протестанты
активно участвуют в выборах". Да на чем же основана такая уверенность?
Ответ прост: ни на чем. Вообще ни на чем. Стиль не столь параноидальный,
как у Платонова, но содержание столь же умозрительно и не основано ни на
чем, кроме как на экстраполяции "ощущений", "интуиции",
"нутра": человек знаком с парой дюжин протестантов и уже делает
выводы: протестанты-де "либералы". Увы, это как минимум сомнительное
утверждение. Достаточно указать, что все протестантские лидеры поддерживали
и поддерживают антилиберальный закон против свободы совести, принятый в
1997 году.
В "Известиях" 7.2.2002 Максим Соколов занялся чтением в сердцах:
какой-то австрийский журналист якобы выразил на бумаге то, что является
"самосознанием" гнусных наймитов с радио "Свобода"
и прочих оголтелых либералов, считающих себя пупьями земли. А в "Московских
новостях" от 5.2.2002 Михаил Шевелев требует, чтобы журналисты ТВ-6
брали только "чистые" деньги и обязательно сообщали, у кого берут:
"Здесь тайны быть не может, потому что наша любовь и доверие, на которые
журналисты ТВ-6 справедливо рассчитывают, совершенно не терпят анонимности".
Вроде бы Шевелев прямо противоположен Соколову, работал с Шендеровичем,
демократически юморит, но по сути - хочет того же, хочет читать в сердцах.
Во-первых, любовь терпит анонимность. Любовь все терпит. Во-вторых, несправедливо
тележурналистам рассчитывать на любовь и доверие зрителей, - это не семья,
а СМИ. Даже когда лезут с поцелуями к журналисту, надо отворачиваться.
В-третьих, никогда журналисты ТВ-6 ни от кого не требовали любви и доверия,
и вот тут Шевелев смыкается с Соколовым, претендуя знать глубины сердец
человеческих. Даже если из 1200 человек один кто-нибудь ему чего-нибудь
брякнул с горя, не след делать выводы. Но Шевелев уже пишет не от себя,
а вещает как император, во множественном числе, - верный признак известной
болезни, именуемой osovokanisis vulgaris. Люди сползают в Муть и отчаянно
пытаются сохранить сознание своей правоты, выставив подлецами других. В
попытке оправдать конформизм, начинают (невольно!) подозревать в других
и то, и се, - см. у Искандера "Кролики и удавы". Не ведет ли
конформизм к ресентименту, парадоксальным образом. Бунтарь не озлоблен,
озлоблен не решившийся на бунт. В этом сила революционеров, потому что
бунт развил в них многие пороки, но ресентимент ушел.
Самосудьи
Нат. Лосева, руководитель интернет-редакции "Известий" высокомерно:
"Не будет сейчас уважающее себя средство массовой информации пользоваться
теми ресурсами интернета, которые ... ведут политику спекуляций на компромате"
(Общая тетрадь. №4/27, 2004, с. 35).
Вот оборотная сторона силы человека: сидят по уши в фекалиях, многократно
изнасилованные и опозоренные властью, и находят все-таки силы уважать себя,
а вот тех, кто говорит, что они сидят в фекалиях - презирают: мол, это
"компромат", "донос".
Александр Архангельский (там же, с. 65) так переводит на язык самоуважения
простую ситуацию: был он журналистом, и порядочным, свободолюбивым журналистом,
а превратился в обычного номенклатурного пропагандиста режима, который компенсирует
свою никчемность тем, что складывает в кармане кукиш и подмигивает читателю: а,
каковы мы с тобой! а начальничек-то дурак и подлец! И вот это прекращение свободы
печати, произведенное прежде всего насильственно, Лубянкой и Кремлем, он описывает
так: "В 1991 году журналистское сообщество было поколением борцов, точнее,
непосредственных медийных участников политической борьбы. ... Журналистика в 1996
году превратилась в идейный пиар. ... революционная энергия распылилась и иссякла".
Не распылилась - а одних распылили, а другие - как Архангельский - отлично встроились
в идейный пиар. Он и в "Известиях", и на пятом телеканале, и вот - в
"школе политических исследований"...
* * *
2004 год. Радонежцы провели целое заседание в "доме журналиста".
С Вигилянским там был и раньше вроде бы нейтральный о. Александр Троицкий. Торжественно
наградили хороших православных журналистов и заклеймили плохих. Этим людям кажется,
что если не просто сказать: "Я думаю, что ты дурак", а сказать: "Комитет
православных журналистов постановил, что ты дурак", то заклинание выйдет
сильнее, а Бог не рассердится. В число антиправославных газет попал религиозный
отдел "Независимой" - правда, радонежцы куражились в январе, а наиболее
ярко Недумов и Смирнов воспевали патриарха в феврале-июле. Председатель "Радонежа"
Никифоров наградил журналиста "Радонежа" Богатырева и, наконец, "за
профессиональное мастерство редактора православного издания" Никифоров наградил
Никифорова.
Антиэзопов язык
Качественное отличие отстойной псевдожурналистики от застойной - нет эзопова
языка. Конечно, большинство псевдожурналистов лукавят, когда оправдывают
себя тем, что якобы между строк сообщают читателю что-то очень важное или,
напротив, избегают сообщать требуемое начальством, или сообщают сие с подмигиванием.
Тем не менее, бывали в застой интеллектуалы, которые действительно пытались
чуть-чуть отодвинуть границу дозволенного, за что и "страдали"
- в рамках своего относительного благополучия. В нынешний отстой такой
дерзости не наблюдается, есть разве что кураж иуд, которые всячески извращаются,
оправдывая свое предательство.
К истории журналистики. "Московские новости", январь 2003 года,
статья "В бутиках не грустили". Журналист опрашивает покупателей
магазина в Третьяковском проезде - что делать с чеченцами. Предлагают депортировать.
"Пусть осваивают Антарктиду", - сказала дама, покупающая подушку
за 1065 долларов. Одна из выживших заложниц Дубровки жалуется: "Если
бы нам кто-нибудь сказал, что у нас в стране идет война... Но ведь нам никто
этого не говорил. Так, значит, все-таки война?" Человек не уверен,
идет ли война, даже побывав в плену у диверсантов, - пока не прочтет о том,
что война идет, в газете. В конце статьи фраза: "Я вообще всегда стоял
и стою на позиции..." Смотрю, кто автор: четыре человека. Кто из них
стоял? "Я, коллектив, всегда стоял..."
16 июля 2003 г. в Россию вернулся из зарубежной поездки нефтепромышленник
Михаил Ходорковский. Возвращение Михаила Ходорковского не сопровождалось
такой помпой, как во время оно возвращение Александра Солженицина, однако
воспринято было аналогично, как знак благоприятный. Подневольной психологии
такие знаки очень важны, как шахтерам раньше было важно, щебечет канарейка
или нет – если канарейка не щебечет, значит, скоро взорвется метан, если
бы Ходорковский не вернулся, значит, скоро начнется то, что боязно назвать,
но чего уже все устали ждать. Правда, обвинения, которые предъявлены нефтяной
компании Ходорковского, не такие уж страшные, но ведь не недаром же шахтеры
больше боятся молчащей канарейки. Вот Сергей Миронов, председатель совета
федерации, призвал 9 июля к «государственному регулированию информационных
потоков», чтобы меньше стало на телевидении «негативной информации». Но
ведь в природе ничего никуда не исчезает – если на телевидении станет меньше
негативной информации, то куда она переместится? А негативной информации
на государственном телевидении чрезвычайно много, да только не той, которую
имеет в виду Миронов. Пропагандисты власти поливают грязью целые народы
и сословия, да и своих коллег, если власть прикажет – как недавно поливали
грязью милицейских генералов, арестованных якобы за коррупцию, поносили
их безо всякого суда, величая «оборотнями». Однако, все эти поношения имеют
маленький эффект. Поэтому основной поток негатива власть имеющие распространяют
помимо телевизора, помимо газет и радио, распространяют старым добрым методом:
на ушко, доверительным шепотком – только Вам, товарисч, больше никому …
Ходорковский… вы не представляете… И взрослые, солидные люди млеют как школьники,
которых вдруг позвали в кампанию взрослых подлецов, и передают ничтожную,
мелочную клевету дальше, - кто придумывая попутно подробности посочнее,
а кто поумнее, наоборот – мне такое сказали, такое сказали, что страшно
повторить… то есть, если бы вы знали, вы бы Ходорковского имя стеснялись
произносить… Да, представьте себе, среди граждан России все еще встречаются
доверчивые люди, которые готовы повторить любую гадость, которую начирикала
им на ушко двуглавая государственная птичка, хотя абсолютно скептичны, когда
та же птичка каркает с телеэкрана… И вот Ходорковский возвращается в эту
страну… Значит, все еще не так плохо… Правда, семью он вывез проветриться,
а обратно приехал один… |
