Отзыв в целом после радиобеседы, 1 июня 2024.
Ложь цвета правды пахнет ложью.
Истина и деградация идей в истории.
Вячеслав Рубский о современности и христианстве.
Рубский напрасно приписывает Спасителю стремление "элитизировать" христиан.
Как меня назвали "хулителем Рубского".
С отцом Вячеславом Рубским, который в Одессе, самое интересное не его тексты. Самое интересное — почему он молчит о войне. Я в эфире с ним говорил об агрессии России как о важном факторе — в частности, причине уйти из эмпешной УПЦ в канонический Константинополь — но он ни разу не произнес слова «война», «агрессия». Про МП сказал, что УПЦ ведет «двойную игру» (что верно), но почему в ней? Я не утверждал, что его таинства недействительны и т.п., хотя он на это пытался свернуть. Мне кажется — и я в эфире это сказал — когда идет война, твой город обстреливают члены МП — щепетильность и порядочность взывают — уйти в ПЦУ. При всех недостатках ПЦУ — которые все лишь из МП, ведь все члены ПЦУ душевно и духовно выходцы из МП, откуда еще — при всех недостатках у нее одно достоинства — она открыто и гласно против войны. А он-то что? Странно... Устроить балаган из веры – да пожалуйста, это дело совести. А вот быть с агрессором – это дело бессовестности.
Род. 22 октября 1974. Одесса.
Ответ на статью Вадима Леонова.
Cхема духовной жизни (о расслаблении).
В 2021 году протоиерей, настоятель храма Московской патриархии святой мученицы Александры при Одесском национальном морском университете (ОНМУ).
Рубский В. Православная духовность: перезагрузка. Наброски внутренней реформы. М.: Никея, 2020. 240 стр.
ОТКАЗ ОТ ИСТИННОСТИ
Погружаясь в проблематику, было бы опрометчиво сталкивать мнения, определяя «правильные» и «неправильные». Христиане с бинарным мышлением давно уже это проделали и довольствуются правильностью. Человеческое сознание неоднородно, нелогично.
Дело не в том, что одни идеи ложны, а другие истинны и нам нужно выбрать правильные. Витающее в воздухе облако идей и концепций создает изменчивый холст, на котором мы должны начертать спасительное слово истины. Мы не можем пропагандировать идею в вакууме. Потому православное богословие постоянно пересматривает свой катехизис, а проповедники подбирают языковую форму, способную дойти до сердца современника. Преданное повторение старинных словесных формул и практик все более становится отдельным похвальным занятием, далеким от насущной жизни
Православие – это когда человек видит всех: и мытаря, и праведника, и знатока, и глупца, и рыбака, и блудницу, каждого человека. И расслабленного он видит не как проклятого. Он видит всех как делающих одно и то же. Мы с вами занимаемся тем, что Бог нам сказал. Но мы не знаем, что Бог сказал им, и почему они поступают не так, как мы. Нам не стать мормонами, потому что Церковь Иисуса Христа Святых последних дней, как они называют себя, для нас слишком примитивная, слишком чуждая. Мы не станем неоязычниками, потому что неоязычество, кроме того, что оно слеплено в 90-е годы из комсомольского прошлого, оно ещё и достаточно нескладно само по себе. Мы не станем католиками, потому что для нас неприемлемы их статуи, струи крови из краски, бритые ксёндзы, и вера в непогрешимость папы.
И когда мы поймем, что они такие же, как и мы, то тогда мы воспримем своё православие не как превосходство, а как свой диалог с Богом, свою песню. Например, вам нравится какая-то песня. Но это же не значит, что эта песня должна нравиться всем. И это не значит, что если кому-то она не нравится, то он плохой человек. Он просто иначе устроен, иначе воспринимает музыку. Когда мы изучим и будем понимать свою историю, мы будем принимать каждый элемент, каждый век своей истории. И тогда мы будем настоящими последователями Господа Иисуса Христа, который говорил, что если вы хотите быть сынами Всевышнего, то посмотрите на Него. Он светит и льёт дождь на праведных и неправедных одинаково. Он не разделяет этих людей. Разделение убивает и человека, и Бога. И если мы – сыны Неразделяющего, то не должны разделять, и тогда будем любить друг друга.
ШАНТАЖ
Оба автора приглашены мною лично на видео- аудиодискуссию и оба решительно отказались. Я считаю неспособность объяснить свои сочинения в живой беседе недостатком современной православной церковности в целом и этих протоиереев в частности. Таким же образом ранее отказался от встречи и заместитель председателя миссионерского отдела Казанский епархии свящ. Александр Данилов.
Рубский очевидно мыслит вне правил, в которых мыслит о.Вадим и весь синодальный период РПЦ. Это верно замечено и это тревожит протоиерея Д.Леонова. Такую же оторопь и отторжение вызывало в истории Церкви всякое слово, непохожее на предыдущее, традиционное. Это относится ко всем тем, кто, начиная с ап. Павла и далее продвигал или пытался углубить традицию. Потому с духовной точки зрения я вполне понимаю о.Вадима, и примерно до 2007-9 годов сам бы подписался под его статьей, считая для себя удачей написать такую.
Отсюда и современный тип подвижников с двоящимися критериями святости: они искренне любят идею смирения и одеты в архаичные одежды кротости, но если вы попросите их помыть ваше авто, припаркованное рядом с монастырем, они точно откажут. Также, Обратная сторона нимба 113 если всерьез высказать им свои претензии, они не станут смиренно слушать.
НЕПОЗНАВАЕМОСТЬ БОГА
Бог непознаваем по Своей сути. Любящим Его людям остается прибегать к разного рода методам Его опознания, причем каждый исходит из своих духовных способностей и религиозно-культурного контекста. В результате мы по-разному регистрируем присутствие Бога, Его существование и действие. Для христиан с сильной интуицией, ощущением присутствия Бога, но отсутствием опыта личной Встречи с Ним словесные описания Бога являются не просто откликами, но формой Его существования в их сознании. Потому для них так важно стоять за каждую йоту, за каждый ять, как минимум в богословских формулировках. Оттого им важно правильно говорить и не менее важно, что другие говорят неправильно. На этом уровне богопознания правильное говорение и есть православие: слова оказываются главным (иногда единственным) символом Бога, а покушение на канонические тексты и речи определяется как покушение на Него. Для христиан с опытом Встречи обрядовые действия и высказывания о Боге глубоко вторичны — первичен опыт богообщения. Господь говорит о непроститель
ДИСКУССИИ
Традиция РПЦ не знала и не знает бесед и дискуссий на равных о вопросах аскетики и вероучения.
ЭЛИТА
Основной оппонент духовности не бесы и не страсти, а неспособность к духовной жизни. Это четко артикулировано в определенных принципах Христова Благовестия. Иисус открыто проповедует народу, в то же время Ему важно отделять способных от неспособных. В гностической терминологии — пневматиков от профанов. В терминологии Евангелий — тех, «кому дано», от тех, «кому не дано»; тех, у кого «есть уши слышать», от тех, у кого нет; тех, у кого десять талантов, от тех, у кого два, и т. д. Благоговейное и внимательное отношение к Благовестию и благовествуемым подвигает нас, учит, требует, чтобы мы не осуждали тех, «кому не дано» и не мерили всех одной меркой разбойника Прокруста. Единая мера для всех слепа и бесчеловечна, она не видит индивидуального дара и бездарности.
Известный философ и психолог Карл Ясперс проповедовал свободную от догматизма так называемую философскую веру. О ней он писал подкупающе просто: «Подлинная вера есть акт экзистенции, сознающий трансценденцию в ее действительности»
БЛИЖНИЙ КАК ДОЖДЬ
Таким образом, культ святого, определяемого по критериям идеальности, есть отрицание христианства. Бог заповедал нам принимать ближнего не за его святость, а так, как принимают дождь, равно льющийся на праведников и грешников, и солнце, восходящее над всеми одинаково (см. Мф. 5: 45).
ОШИБКИ
Блаженны алчущие и жаждущие правды — возможно, у Луки это про еду, ибо насытитесь, а слово «правды» было дописано.
К простым душам Иисус обращался притчами. Банальные значения притч для большинства становились их предельным смыслом. Этот прием уловили ученики и спросили Его наедине: для чего притчами говоришь им? Он сказал им в ответ: для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано, ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет; потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют; и сбывается над ними пророчество Исаии, которое говорит: слухом услышите — и не уразумеете, и глазами смотреть будете — и не увидите (Мф. 13: 10–14). Основой данного объяснения выступает им не дано. Грезы о том, что всем людям равно доступно духовное обновление и всякая душа — христианка, как видим, совсем несвойственны Богу.
ГИЛЬГАМЕШ
Например, в XIX веке был расшифрован эпос о Гильгамеше, в котором есть повествование о потопе, очень напоминающее библейское. В викторианской Англии это стало сильным аргументом против веры, религиозные британцы пережили нервный шок. Сейчас это повествование — аргумент в пользу историчности Библии.
ПРОШЛОЕ НИЧТО
В своей последней лекции протоиерей Александр Мень оптимистически произнес: «Только близорукие люди могут воображать, что христианство уже было, что оно состоялось — в тринадцатом ли веке, в четвертом ли веке или еще когда-то. Оно сделало лишь первые, я бы сказал, робкие шаги в истории человеческого рода. Многие слова Христа нам до сих пор непостижимы, потому что мы еще неандертальцы духа и нравственности, потому что евангельская стрела нацелена в вечность, потому что история христианства только начинается, и то, что было раньше, то, что мы сейчас исторически называем историей христианства, — это наполовину неумелые и неудачные попытки реализовать его» (Лекция 8 сент. 1990 г.). По мысли Меня, важно осознать, что христианство, известное в истории, кончилось, и нам не на что оглядываться, у нас нет объекта подражания, понимаемого аутентично.
САКРАЛЬНОСТЬ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ
Архетип рафинированного человека — общее место всех древних культур. Но он входит в противоречие не только с действительностью, но и с Христовой проповедью, которая учит принимать действительность как сакральную («блаженны нищие духом», «вы — свет миру!»).
Гностический принцип вообще и раннего христианства в частности состоит в том, что существует истинное знание (не как тайная информация, интеллектуальный конструкт, а как духовный опыт), причастность к которому превращает в ничто все остальное: обрезание и необрезание, рабство и господство, «грех» и «праведность», соблюдение и несоблюдение календарей, обрядов и предписаний. Принятие этой истины уничтожает сам фундамент противопоставления. Это есть свобода во Христе: если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными (Ин. 8: 31–32). Свобода не от иудейских предписаний в пользу христианских, а от самой ситуации, когда предписания необходимы. Об этом еще будет сказано ниже. Чтобы не быть обви
Пару противоположностей «пневматики (духовные) — профаны» лучше заменить на более благозвучные пары «духовный — народный», «опытный — подражательный» или «причастный — жаждущий» типы христианства. В том смысле, что святые представители «жаждущего» типа недополучают Бога, которого жаждут, из-за неспособности к причастному типу богообщения. Ни один тип В поисках критерия святости 89 христианства не лучше и не хуже другого, они просто разные. Если угодно, в своей жажде и стремлении «жаждущий» христианин может быть во много раз лучше «причастного», во много раз трепетнее и героичнее. ООО Но признаком того, что он не видит Бога, является его искреннее согласие с набором идентификаторов духовности, которые по своей сути являются материалистическими заменителями (суррогатами духовности).
СЕКТАНТСТВО
Как показывает опыт изучения сектантства, если метод обнаружения не совпадает с предметом, то предмет не будет обнаружен.
ЭЛИТАРИЗИРОВАЛ
Христос от начала элитаризировал Свое собирание людей через «имеющий уши слышать, да слышит», а также через абсурдизм и ригоризм Своей проповеди.
ЗАУМНОСТЬ
Человеческое «Я» — субъект блуждающего в мире одиночества сознания.
ПРАЗДНОСТЬ
«Господи и Владыко живота моего, дух праздности... не даждь ми». Преподобный стремится избежать праздности; но современность красочно являет нам, что бегство от праздности есть способ бегства от себя, которое всегда обставляется занятостью, всегда непраздно. Преподобный боится праздности, а наш современник переполнен событийностью, беготней. В современной интерпретации максимальное заполнение себя событиями и переживаниями ведет к внутреннему опустошению. Праздность как потеря себя, которой опасается преподобный, достигается именно тогда, когда наше внимание предельно занято, а интеллект и чувства полностью подчинены этому занятию.
ПО ПЛОДАМ
Во-первых, насколько же слабым абстрактным мышлением нужно обладать, чтобы получить такой совет? Критерий «по плодам» предполагает неспособность слушателя принять более или менее сложное словесное предупреждение. Плоды мы познаем по тому, что они нам не/нравятся.
ГУМАНИСТИЧЕСКАЯ ЭПОХА
В современную гуманистическую эпоху угол зрения сместился настолько, что аспекты, которые в Средневековье служили очевидным доказательством святости, сегодня вызывают сочувствие. Критерии определения святости как духовного успеха также утеряны. Я не вижу в этом трагедии, так как святость не может быть доказана чем-либо. Но для большинства христиан определенность в этой области есть важный элемент истинности и уверенности.
СЧАСТЬЕ
Первый наш догматический ориентир — счастье, понимаемое как религиозный призыв. Ноги созданы, чтобы ходить, а не болеть, а души — чтобы радоваться, поэтому счастье нужно религиозно понимать как предназначение каждого дня. Если мы проживем день счастливо, то исполним замысел Божий
ФИЗКУЛЬТУРА
3. Делать физические упражнения. Психосоматика и соматопсихика в значительной степени воздействуют на наше самоощущение. Если мы чувствуем Схема духовного пути в современности 195 беспричинное уныние или какие-то невротические симптомы, нужна физическая нагрузка: движения, упражнения, тренажерный зал, бассейн и т. п. Тренировка тела — это эротический элемент, который так или иначе доставляет нам эстетический и эмоциональный комфорт.
ГРЕХ
Прежде всего, смысловой континуум слова «грех» предполагает существование некоего закона, нарушение которого и является грехом. Фиксируя грех, мы соглашаемся с тем, что нам известно правильное положение дел и оно изъяснимо. Вроде бы все просто! Казалось бы, женщина, взятая в прелюбодеянии, очевидно согрешила и должна за это ответить — но Иисус отказывает законническим прописям в праве точно фиксировать грех.
Сознание большинства людей использует только материалистические инструменты для конструирования общения, в том числе и с Богом. Вследствие этого большинство принимает модели утверждения духовности, вполне доступные и атеистам — те ведь тоже борются со своими пороками, делают замечания другим и стремятся к самосовершенствованию.
Мы условно выделяем в христианстве разные типы с целью качественно понять тех прекрасных людей, которые не ищут и не запрашивают глубин и высот православия. Народное христианство характеризуется большей степенью психической зависимости от культурного окружения. Эта черта социальности вообще свойственна тоталитарным обществам, средневековой ментальности или просто людям с непритязательными духовными запросами. Они ничем не ущербнее «причастных», кроме этой духовной неприхотливости
ЦЕРКОВНЫЕ ДЕКОРАЦИИ
Закадровый смех освобождает нас от необходимости находить юмор самостоятельно. Церковные декорации — от необходимости находить святое самим.
ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ
Наши предки действительно верили, что скоро будет Второе Пришествие, чаяли его. Но сегодня Патриарх Обратная сторона нимба 99 гордится тем, что храмы, возводимые им, строятся на века. И рядовой христианин лично не верит в скорое Пришествие, но как член православной Церкви — верит, исповедует и поет «чаю!»
ФАШИЗМ
Идея образцового человека, или праведника, является расистской по своей структуре. В качестве определяющего вводится понятие о некоем важнейшем качестве людей, которым они обязательно должны обладать сейчас или, по крайней мере, в будущем
ПРОТИВ КАТОЛИКОВ
Хотя и гораздо реже, но неадекватность восприятия оппонента бывает и в обратном векторе. Так, среди публикаций православных богословов прослеживаются и «крайне толерантные» тенденции. Например, однобокая статья архиеп. Михаила (Мудьюгина) «Кафолики и католики» и вовсе лишена богословского анализа католицизма, бичуя только «извращённые представления», сопряжённые с «устойчиво отрицательным отношением» к католичеству, что в итоге выливается в досадные «предубеждения, национальную отчуждённость и даже враждебность»[27] православных к инославным. То же можно сказать и о статье архимандрита Августина (Никитина): «Мы не должны чуждаться. Славянофилы и Западная Церковь», в которой односторонняя подборка цитат славянофилов призывает читателя «как можно скорее засыпать этот пагубный ров, разделяющий стадо Христово [православных и инославных – прот. В.Р.]»
МОНАШЕСТВО
С христианской точки зрения, при встроенности в обрядовые цепи фраз и действий человеческое «Я» становится необязательным, а значит, античная культура обесчеловечивает. Чтобы это подчеркнуть, монахам достаточно было поменять религиозно-культурный вектор на обратный. Они стали отшельничать, носить самую плохую одежду, есть плохую пищу и помалу, отказались от секса, танцев, зрелищ и т. д. Это было полноценным знаковым заявлением, понятным для той культурной эпохи, о неповторимом «Я», стоящем перед Богом. Сегодня древние действия благочестия, например, такие, как отказ от общения, брака и т. п., считываются совсем иначе. В ХХІ веке отшельничество понимается как асоциальность и презрение к людям; отказ от секса и качественной жизни (там, где он действителен) воспринимается как невротическая симптоматика или специфическая индивидуальная потребность, но никак не подвиг благочестия. Таким образом, современные подвижники, ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНОСТЬ: ПЕРЕЗАГРУЗКА 108 будучи детьми своей эпохи, сами в себе с трудом находят мотивацию для аскетических подвигов. Аскетизм древности перестает быть понятным для самих православных подвижников.
А греки нагромоздили на богослужение дидактические задачи догматического богословия, риторическую красоту словесных гирлянд и даже отсылки к византийскому дворцовому укладу. Либералы хотят перевести это на русский — но оно не по-русски создано и практикам духовности попросту не нужно. Вот почему наше благочестивое большинство не желает никаких литургических реформ. Все реформаторы хотят снова нагрузить богослужебные тексты частоколом смыслов, вонзить в них идеи для пересказа, назидания и т. п. Ортодоксальные же христиане давно перевели для себя весь этот массив октоихов, миней и триодей в одно протяжное «Господи, помилуй» по слову святых отцов: все, что мы можем делать, — непрестанно взывать ко Господу о помиловании.
В результате, когда наш современник читает Нагорную проповедь и ее традиционные толкования, речь Христа звучит как набор невыносимых банальностей: блаженны хорошие, ибо Бог любит хороших.
На фоне этой величественной иконы праведника Христос провозглашает: «Блаженны нищие, плачущие, алчущие...» Нищие духовно, никчемные социально и зачастую бедные интеллектуально провозглашаются эталоном праведности. Блаженны конченые, потому что Бог любит и их! Святоотеческая традиция множеством толкований стремилась сгладить этот момент. «Нищие духом» представлялись как истово кающиеся, смиренные — в общем, преподобные. Но в таком случае Иисус не сказал ничего такого, что стоило бы записывать: то, что смиренный и покорный Богу хорош, знали и без Христа. В
В начале ХХI века православные были обуреваемы вопросами ИНН, богослужебного языка, церковного календаря и надежного индикатора православия — чудесного схождения «Благодатного огня».
Американский психотерапевт, один из основателей экзистенциальной психологии Джеймс Бьюдженталь резюмировал: «Все мы ищем Бога. Атеисты и агностики не меньше, чем богомольцы. Мы можем отказаться от этого поиска не больше, чем остановить поток нашего сознания. Наши мысли неизбежно сталкивают то, что есть, с тем, чего мы желаем, и вскоре мы уже представляем себе, какими мы могли бы быть, и, таким образом, вступаем на путь поисков Бога. Я верю в то, что поиск Бога совпадает с глубочайшими стремлениями человека к его собственному бытию» (Наука быть живым).
Социальная договоренность о значении духовных понятий почти подменяет собой суть обсуждаемого опыта (ср. известный пример Л. Витгенштейна «жук в коробке»: мы думаем, что подразумеваем одно и то же, говоря о любви, боли, страхе и т. д., но это не так, у всех разный опыт и разные «жуки в коробках»).
Религия масс всегда представляет собой лишь пиетет, благоговение, охранение и имитацию традиционных форм богопочитания. Это — поклонение поклонению, для которого формы и традиционность важнее содержания. Обыватель способен уловить сакральное измерение, но не способен распознать Бога, одним из свойств присутствия Которого является эффект переоценки ценностей. Неспособному распознать Бога остается только поклоняться самой сакральной форме, и потому его поклонение по сути не отличается от любых других актов обнаружения сакрального что в язычестве, что в исламе, иудаизме, христианстве... В причастном типе христианства поклоняющийся Богу не поклоняется более ничему (Ин. 4: 21, 23). Этот тезис Иисус уравновесил поклонением человеку: познавший Бога уже не разменивается на фетиш, символ и аллегорию. Иисус вводит эту практику Самим Собой в Воплощении: познавший Бога может поклониться Ему в человеке, так как Бог усвоил Себе человечность. Дети Божьи могут принять от Христа омовение ног как от равного, чтобы уничтожить всякую вертикаль. Сопротивление Петра в сюжете с омовением н
Бытовое христианство прочно утвердилось на общерелигиозном культе, то есть на том, что есть и всегда было во всех религиях: посты, праздники, обряды, предписания, табу. Все специфически христианские идеи тихо ушли в историю.
и мы не могли бы духовно отличить чашу неосвященную от освященной, как не можем отличить священника незапрещенного от запрещенного. Мне кажется, что-то не так с духовным устроением нашего подвига. Он почти освободился от Бога как своего важнейшего компонента. Наш метод духовной жизни слишком осторожен, проявление Бога в нем минимизировано до соответствия настроениям читаемых молитв
Православная традиция жива, в ней есть множество струн, которые звучат единой мелодией через всю историю отношений Бога и человека. Православие вобрало в себя все лучшее, опознав как свое. Потому что полифоничность православия, его внутреннее разнообразие есть святыня, дающая большим душам свободу и пространство для принятия других типов православия, духовного раскрытия себя в тепле и свете Господнем.
Праведный Иов был несогласен с ортодоксальными теологемами друзей, и Бог сказал, что Иов более прав, нежели его друзья. В этом контексте скорее прав христианин, несогласный с большей частью христианства. Некоторые идеи, обстоятельства и практики даются Богом для того, чтобы быть отвергнутыми, как в случае с Иовом. Иногда Бог ждет именно этого.
В этой книге есть то, что необходимо одним и совершенно не нужно другим. Но, соглашаясь с одной страницей и отвергая другую, желательно помнить, что в сознании автора они обе отражают единую правду жизни. Сознание спящего вписывает звонок будильника в сюжет сновидения. Мы естественным образом вписываем все феномены
Апостол Иоанн Богослов, облокотившись на Иисуса на Тайной Вечери, спрашивает: «Господи, кто есть предающий Тебя?» (см. Ин. 13: 25).
Любовь к Богу должна базироваться на многих вещах. Но мне представляются главными две фундаментальные основы: откровение Встречи, или Соприкосновения, с Богом и спокойное недоверие ко всем формам Его презентации в мире. Если нет первого и второго, то нет и начала христианства, а только святая вера в Деда Мороза по имени Иисус, Аллах, Вишну, Даждьбог и т. п.
«Можно, вот я вам скажу, можете выбрать Артемиду. Но вы не древние греки, и вам будет неудобно поклоняться Артемиде, перечитывать мифы о ней. Можете не причащаться, не приходить в храм и ничего не делать, и не молиться, но вам будет неудобно, потому что определенные религиозные ходы нами приняты и одобрены, почему бы ими не пользоваться? Мы уже за них заплатили, они уже поселились у нас в душе, они психикой приняты, душа на них хорошо реагирует. Зачем же от них отказываться?» (1:20:33).
(1:23:19) «У нас не хватает веры в мороженое… Нам на богослужении удобно, потому что мы верим в богослужение. Верим в то, что если обходить вокруг престола и дымить, то это больше значит, чем открывать пакет с мороженым. Верим в то, что петь 103-й псалом – это больше значит, чем начинать кусать это мороженое. Почему? Потому что мы исходим из культурных паттернов, что это вообще ничего не значит – мороженое, а литургия что-то значит. У нас веры не хватает. Вот если бы мы верили, что всякое творение Божие есть дар Божий, особенно мороженое летом, то, естественно, нам бы не было разницы. Ее и не должно быть. Но постольку, поскольку мы немощны в вере, то Церковь Божия, спасительная и благодатная, придумывает нам всякие такие вычурные мероприятия, которые в силу своей специфичности и вычурности пробуждают в нас хоть какую-то веру. И мы хоть в церкви верим, хоть наполовину. А уж когда выходим из церкви, уже сложно верить в мороженое, пирожное и хорошую погоду. Мы уже думаем: погода – это циклоны нам принесли, мороженое – это бракоделы сделали из пальмового масла, а пирожки продают неизвестно с чем, говорят, что с повидлом. Мы ни во что это не верим, поэтому не можем сакрализировать» (1:25:32).
Далее о.В.Леонов: «без реального общения со Христом невозможно никакое единение с Богом... Таким образом, подмена общения со Христом на общение с людьми в рамках христианского учения абсолютно невозможна». Я приводил конкретный пример притчи Иисуса о том, что люди, творившие добрые дела без прямой отсылки ко Христу были в общении со Христом через доброделание. А о.Вадим не видит того, что общение со Христом может быть через доброделание.
О.В.Леонов: «о. Вячеслав, по сути, измазывает грязью Библию, которая переполнена борьбой с язычеством, поскольку называет библейское богообщение языческим. Как и в предыдущих случаях, о. Вячеслав не утруждает себя поиском аргументации». Христос (как и св.отцы в дальнейшем) уравнивал практики иудейского благочестия с языческими: «не так ли творят язычники?». Моё уравнение было объяснено: оно функциональное: по формуле: Бог есть высший Объект, требующий поклонения и жертв. Да и сам о.Вадим писал: «Так устроена религия: находящееся в центре ее внимания становится объектом почитания и поклонения. Христианство здесь не исключение». Здесь под словом «религия» имеется ввиду нехристианская, языческая, т.е. христианство не исключение наряду с язычеством в формуле поклонения. Вот этот религиоведческий тезис я и утверждаю.
Я часто говорю (и в книге тоже), что религия не должна быть психотерапевтическим средством, это одна из основных моих идей.